«Люстрация гэбне!»

«Люстрация гэбне!», - то и дело звучит над рассерженным Рунетом.

Для тех, кто не знает, вот справка из Википедии: слово происходит от латинского lustratiо - очищение посредством жертвоприношений - запрет занимать должности в государственных и профессиональных структурах (церковь, СМИ, адвокатура, образование и т. д.) лицам, которые сотрудничали со спецслужбами. Немало интересного читаем в исторической части статьи. Оказывается, термин всплыл в постсоветской Европе, но нигде не нашел законодательного закрепления в полной мере, кроме Грузии времен Саакашвили, поскольку решительными противниками люстрации повсеместно выступили многие здравомыслящие люди, включая Леха Валенсу и Вацлава Гавела.

Слов нет: выходцы из специальных служб порядком намозолили нам глаза в последние годы. Наш трижды президент в основном из них черпал кадровый резерв - по кооперативно-корпоративному принципу. Это они, главным образом, контролировали финансовые потоки, качали нефть, распределяли ресурсы, возглавляли министерства. Партия жуликов и воров - это, конечно, в первую очередь про них. Но послушайте: разве до них выходцы из безвестных НИИ, безымянные прежде программисты и экономисты не занимали те же начальственные кресла с таким же примерно результатом? Им тоже - люстрацию? И бывшим членам КПСС? И комсомольцам? Ей богу, я готов предложить обществу на выбор другие занятия, для всех нас, несомненно, более полезные.

Владимир Путин любит рассказывать байку: во времена его службы в питерской мэрии ему довелось сопровождать Генри Киссинджера. «А где вы работали раньше?» - спросил его старина Генри, садясь в машину. «В разведке», - потупился Путин. «Это хорошо, - ответил Киссинджер. – Там начинали все лучшие люди».

Признаться, по молодости лет я тоже мечтал о разведке. Мне казалось - нет в жизни занятия, более романтичного. Только представьте: тайная жизнь, виски с содовой и неведомые тогда анчоусы, симпатичная радистка, секретные задания на благо Родины - ну, кому это не понравится? Масла в огонь подлил один из моих учителей испанского языка, который в прошлом готовил наших шпионов. Он сказал, что взялся бы сделать из меня нелегала - палестинца, скажем, выросшего в Мексике… Но то ли мой невнятный пятый пункт, то ли иные обстоятельства помешали: в разведку меня не позвали.

Но в общей сложности лет семь своей жизни я провел за границей и близко знаком с сотней-другой шпионов и контрразведчиков. По общепринятой терминологии, из «ближних», «дальних», и разных прочих служб, названия которых мне не известны. Больше того: мне не всегда были известны даже их настоящие имена! Некоторые работали не только под прикрытием, но и под чужими фамилиями. Я сидел с ними за одним столом, пил водку, рассказывал анекдоты и даже, смешно вспоминать, читал им, как идейно подкованный корреспондент газеты, политинформацию.

Так вот: в разведке начинали не только «лучшие люди». Среди них были самые разные: умницы и тупицы, верные товарищи и подлые стукачи. Те, кто попал в эти ведомства по блату, и те, кто своим горбом зарабатывал ордена и звездочки на погонах. Иначе и быть не могло, потому что при всей мелкости ячеек сита, через которое отбирали кандидатов в шпионы, - эти ведомства были плотью от плоти всех нас. Делать из них людей особенных – нет большей глупости и ошибки. Они не просто такие же, как мы. Мы и есть. В самом буквальном смысле.

Так и быть, открою еще один большой секрет. Практически все, кто в советские годы занимался международной журналистикой, в той или иной степени соприкасались со спецслужбами. Включая и вашего покорного слугу, который и сегодня не видит большого греха в том, что согласился пару раз сходить поужинать «с установленным разведчиком» одной крупной азиатской страны - безвозмездно. Ну, в том смысле, что безвозмездно ужинал я - может, под это дело и списывались какие-нибудь средства, мне неведомо. А потом в конспиративном номере гостиницы «Москва» собственной рукой, дрожащей от волнения, написал: «я, такой-то и такой-то, беру обязательство о неразглашении форм и методов работы КГБ СССР»… Хотя разглашать мне было, по правде говоря, нечего. Никаких форм и методов работы мне так и не доверили. Но и тогда все это казалось мне романтичным и правильным, и сегодня я не вижу причин этого обстоятельства стесняться. Ни разу я не сделал ничего такого, что заставило бы меня теперь, годы спустя, испытывать по этому поводу хоть малейшие сомнения. Давайте и меня подвергнем жертвоприношению: запретим мне есть жареных тараканов! Заодно потребуем Украину выдать нам телеведущего Евгения Киселева - надо еще разобраться, только ли преподавал он персидский язык в Высшей школе КГБ или… А Юрий Кобаладзе, коварно проникший в демократический стан под видом ведущего одной вольнодумной радиостанции? Да он вообще генерал разведки! Ату его…

Николай Кузнецов, о котором во времена моего детства был снят фильм «Подвиг разведчика», был кадровым офицером разведки. Отряд «Вымпел» КГБ СССР был расформирован после того, как отказался штурмовать Останкино в 91-м. Бригада следаков, которая в ходе расследования дела о «Трех китах» наткнулась на цепочку контрабандистов, уходившую на самый верх иерархической лестницы ФСБ, состояла в основном из бывших сотрудников этого же ведомства. Все они поплатились за это расследование карьерой, а некоторые - свободой. Жить в одной стране с этими и многими другими людьми, имена которых нам не известны, лично для меня - большая честь.

Впрочем, все это гораздо короче сказано в писании: по делам их узнаете их. Даже когда садитесь играть в карты с дьяволом, как предостерегает нас статья в газете «Нью таймс».

Михаил Кожухов

Прочитать оригинал поста Михаила Кожухова с комментариями читателей его блога можно здесь.