Молодые штурманы слившейся бури

На первый взгляд – парадокс. По непреложному закону социологического маятника, аккурат к 2012 году должно было поспеть поколение «непуганых молодых людей», готовых к новому бунту.

Родившиеся на революционном изломе эпох (в 1989-1991 гг.), эти «дети» всю сознательную жизнь промаялись в тучные годы тягомотного и коррумпированного застоя, под аккомпанемент надломленного брюзжания «отцов». И потому должны были бы представлять собой идеальный «революционный хворост», ожидающий лишь подходящей «искры», чтобы воспламениться массовым кнтркультурным и политическим протестом.

И, вроде бы, год назад – зимой 2011 года – ожидаемая закономерность сработала. Молодежь забурлила, полилась на митинги, под завязку заполонила Интернет радикальным контентом. Мне, как университетскому преподавателю, этот настроенческий скачок был виден особенно хорошо. Еще два-три года назад «пик остроты» на политологических семинарах случался, когда вдруг стихийно начинались споры между умиротворенными романтиками Владимира Путина и «Единой России», с одной стороны, - и вяло-ироничными скептиками, - с другой.

Но прошлой зимой я столкнулся с тем, что вдруг утратил роль «верховного модератора дискуссии» и был принужден выдерживать солидарный натиск студенческой массы, обрушившейся на меня с дружным кличем о неизбежности скорого краха «путинской деспотии» и торжества демократии. А когда я пытался доказать студентам, что «болотный» протест обречен на постепенное угасание, - то встречал в ответ задорные революционные ухмылки.

Однако минул год и… Молодежный бунт, как будто, рассосался сам собой – вместе с набившими оскомину кричалками про «волшебника Чурова», «полицейский беспредел» и «партию жуликов и воров».

Однако обойти законы социологии не в силах ни хитроумная власть, ни трусоватая оппозиция. Молодежь по-прежнему хочет перемен. Конечно, спад оппозиционного натиска заставляет ее рефлексировать. И хотя разные молодые люди приходят в итоге к разным выводам, все эти разрозненные кусочки мозаики складываются в яркую и, на мой взгляд, очень ясную картину.

В канун годовщины митингов на Болотной я предложил студентам написать эссе о текущей российской политике. И вот какая по-своему стройная идейная цепочка в итоге выстроилась.

Жить стало лучше. Но не веселее

Анна М.: «Экономическая ситуация за последние годы значительно улучшилась: ни о каком дефиците товаров и речи нет. А это, согласитесь, положительный показатель развития экономики. Для сравнения достаточно привести в пример, как наши мамы помнят свое детство, в котором их родители доставали продукты по карточкам, стоя в диких очередях».

Анастасия П.: «Я не чувствую, что мои права ущемляют. Или что живу я плохо. Мы всегда жили плохо, а сейчас даже чуть лучше… Но в стране явно что-то не так. Виновато в этом правительство – знаю. Воруют, мало платят, плохо себя ведут. Президенты – вечные гости анекдотов. Прослеживается вполне себе логическая цепочка. Президенты плюют на граждан, обиженный народ вымещает свою злость на окружающих. По-моему, вирус хамства, гуляющий по стране, вполне можно и так объяснить…»

Тимофей Р.: «Да, я живу жизнью счастливого студента, ни в чем, по большому счету, не нуждаюсь, да и не так уж и много мне для жизни нужно... Вроде бы, грех жаловаться... Но за державу обидно! Люди в нормальных странах смеются… Когда я в Германии для немецких одноклассников делал доклад про Россию и сказал, что у нас демократия, аудитория оживилась, стали раздаваться скептические усмешки на немецком языке. Мне стало неприятно. И ведь немецкая молодежь все осознает лучше нашей!..»

Стабильность – нестабильна. Ибо зиждется на песке

Екатерина Д.: «Экономический подъем в годы президентства Путина (до 2008 года) позволил отреставрировать государственную машину после ее абсолютной стагнации в 1990-х. Результатом этой работы, которую я ставлю Путину в заслугу, стало то, что РФ продолжает территориально существовать в том виде, в котором появилась после распада СССР. Однако сами российские границы не мотивированны в той степени, в какой мотивированными сейчас являются границы большинства национальных государств Европы...

Это делает Россию не слишком устойчивым, а потому нуждающимся в особой властной заботе политическим образованием. Эту заботу и проявляет наш «тандем», вкладываясь в ВПК, борьбу с оппозиционными олигархами и т.д. До недавнего времени это устраивало подавляющее большинство граждан, потому что, условно говоря, чтобы увеличить бюджет министерства обороны, не требовалось уменьшать бюджет министерства здравоохранения.

Сейчас ситуация изменилась, и люди, наконец, заметили, что их интересы «слегка» расходятся с интересами власти…»

Власть – лживая и негодная

Алиса П.: «Большинство тех событий, которые происходят у нас, мне очень напоминают труд Макиавелли – «Государь». По мнению Макиавелли, государь должен быть сильным и хитрым, только так он сможет удержать власть… Моральные принципы не так уж важны, а государь сродни художнику, который сам, без божьего вмешательства, творит историю. Вспоминаются и недавно прошедшие выборы президента, выборы в Госдуму – получается, для укрепления свой власти в ход идут незаконные методы. Все выстраивается по средневековой схеме – есть и преданные вассалы, и поддержка церкви.

Такое стояние на одном месте удручает…»

Екатерина Д.: «Удивительным, и в высшей мере нелепым мне кажется то, насколько необычно власть пытается себя усилить, становясь сырьевым придатком других стран…

Создается впечатление, что власть откупается нефтедолларами от общества, радующегося малейшим улучшениям качества жизни, часть из них присваивает себе и продолжает спокойно существовать, чувствуя себя вполне легитимной. Беда в том, что при таком режиме она, конечно, не может себе позволить никаких структурных изменений в жизни общества, как то: усиление федерализма, развитие вторичного сектора производства, создание независимой судебной системы.

Даже эта дурацкая «модернизация», которая уже у всех просто из ушей лезет, невозможна, поскольку для ее проведения необходимо, чтобы государство отказалось от лелеемой им монополии на власть: политическую, экономическую, уже даже религиозную (в виде активного сотрудничества с РПЦ)…»

Оппозиция – обманная и пустая

Алиса П.: «Первые оппозиционные митинги дарили ощущение долгожданной перемены, но в итоге, с каждым разом оно постоянно уменьшается – видимо, разнообразия хочется. Это как повторяющееся свидание – их количество растет, но темы для разговоров особо не меняются, все те же белые ленты (цветы), да и место действия примерно одинаковое – потеря интереса понятна, новизны хочется…»

Анастасия Г.: «После декабрьских выборов в Госдуму на волне энтузиазма, посланной первым в моей жизни голосованием, я активно просматривала сводки новостей. Тогда на обложке журнала «Эсквайр» я увидела фото Навального, тогда же я узнала, что «Единая Россия» – это «партия жуликов и воров» и тогда же у Путина в моем воображении появились рога, хвост и копыта…

И, тем не менее, что-то во мне щелкнуло. Появилось странное стремление знать все… Такой эмоциональный поток быстро иссяк. И моя жизнь вернулась в прежнее русло. На место недовольства курсом ЕР (о котором я так толком ничего и не узнала) пришел интерес к учебе, а на смену политическим сенсациям – афиши кинопремьер…»

Инесса К.: «Вся система за этот год оказалась заметно дестабилизированной, даже Путин каким-то странным выглядел. Очевидно, что снятие министров и подобные переформирования это лишь выпускание пара, но какие-то глубинные изменения происходят все равно, и вряд ли кому-то известно, к чему они приведут. Одно я могу сказать точно – если к чему-то хорошему, то меньше всего отношения к этому будут иметь наши с вами «креативно и критически мыслящие» соотечественники, отпраздновавшие годовщину митингов 2011-го…

Вспоминается политика – и думаешь что нельзя никому доверять, что за каждым стоит неведомый (или ведомый?) другой, дергающий за все нитки, что в итоге бизнес не сам распорядился своими деньгами, а граждане не сами своими голосами. Все, что происходит в публичной сфере – всегда чей-то спланированный пиар, а люди вокруг этого – чьи-то. Представляется, будто все, что происходит в политике кем-то заказано и кем-то оплачено. А гражданская осведомленность очень низкая…»

Анастасия П.: «Помню ту нетерпеливость, с которой я ждала совершеннолетия, чтобы отправиться на Красную Площадь и там торжественно облить себя бензином и поджечь в знак протеста. Против чего, - выветрилось вместе с идиотской идеей о самосожжении. Чуть позже я решила всю жизнь провести в оппозиции и неизменно умереть молодой в борьбе за правое дело. О сущности правого дела я не задумывалась. Мне кажется, что многие вопящие и сейчас ведут себя так же, как когда-то я…»

Оппозиции нужна программа!

Анастасия П.: «Меня не устраивает отсутствие у оппозиции лица – ни программы, ни лидеров. Пошла бы, может, за вами, но не знаю, за кем и за чем. Прокричать в бесконечность призывы к абстрактным переменам может любой, а хорошую, справедливую и понятную людям программу дать – не любой. Вот наш президент – не может. Но оппозиция ведь лучше нашего президента! И ей такая программа – нужна».

Алиса П.: «А что если представить то, чего хочется взамен? У Жан-Жака Руссо есть произведение «Общественный договор, или Принципы политического права». В нем он выдвинул идею народного суверенитета, полагая, что народ передает власть в руки государства, и оно обязано выполнять свои функции, а если такого не происходит, то в таком случае должна произойти смена неугодной власти…»

Но если честно – что делать, мы не знаем…

Тимофей Р.: «Да надоело все! И так же все очевидно уже давно! Чего повторять, что коррупция душит страну, не давая ей развиваться… А что можно сделать, я не знаю. Раньше – год назад - я ничего не думал. Просто чувствовал, что нужно идти. Чувствовал, что люди должны увидеть друг друга, показать себя друг другу и другим, тем, кто не пришел, что быть терпилами им не нравится, хоть и выбора, по большому счету, им и не оставляют. А теперь – устал…»

Инесса К.: «Раз уж зашла речь о митингах – люди ведь, по сути, всего один раз действительно массово заявили власти о своем существовании, в прошлом году. Вышли из дома и крикнули: «Эй, мы живые». Только вот протест этот был какой-то не политический, а экзистенциальный – у него ни целей («хотим чтоб было лучше!» это не цель), ни соц./полит./эконом программы. Вот и получилось то что получилось: все снова сидят дома или на работе и разводят руками, не зная что еще сделать…»

Тимофей Р.: «Молодежь уже не смотрит зомбоящик. Это плюс. Телевизор по-прежнему является главным агитационным инструментом власти, но он работает только на старшие поколения. Однако молодежь просто аполитична. И тут проблема в том, что ей не за кем ходить. Я не вижу в оппозиции лидера, за которым бы я пошел. Я никого не поддерживаю, я просто против... Уф... Мне опять кажется, что я произношу банальности, которые и так любому думающему человеку очевидны... А как все это изменить, я просто не знаю... И от этой мысли я устал…»

Евгения П.: «Аполитичность – это, правда, гораздо проще. Но лично мне кажется это чем-то вроде «отступления». Однако что делать, я не знаю. И никто не знает, как мне кажется. По крайней мере, я пыталась как-то следить за деятельностью оппозиции, но от них какой-то программы, плана действий не услышала. Все говорят: «Давайте без Путина!» Давайте, а с кем тогда?..

Меня не покидает ощущение странной беспомощности. Кажется, что бы ты ни сделал, система все равно сильнее тебя, и ничего не изменится. Некоторые говорят о какой-то революции, я революции не хочу. Как по-другому, не знаю. И чтобы ты ни говорил, никто не услышит, потому что все вокруг знают, что их обманывают и живут с этим. Люди привыкли жить с ощущением, что из них делают дураков, никого это не удивляет…»

Алиса П.: «Что делать дальше? Как попытаться приблизиться к модели народного суверенитета? Ответить мне не то что сложно, а скорее невозможно. Развивать политическую культуру? Это универсальный ответ, за которым нет никаких реальных действий. Но возможны ли эти реальные действия?.. Неудивительно, что у той части молодежи, которая задается этими вопросами, возникает лишь одно желание – уехать…»

Анастасия П.: «Несуразный и наивный слог моего текста вызван совершенной растерянностью перед вопросами политики. Не потому, что в политике мне категорически все неясно, а потому, что в голове – сумбур, так же, как и в самой текущей политике...»

…и от этого рождается апатия…

Евгения П.: «Если честно, о том, что происходит в России, проще не думать – меньше расстраиваешься. Многие люди, кстати, по моим наблюдениям, (по крайней мере, люди в возрасте до 30) сознательно выбирают это «не думать», хотя это некий уход от проблемы. Они даже выставляют это как особую позицию: «Зачем ждать подачек от государства? Не нравится, что пенсии у старушек маленькие, так на то у них и есть вы – дети, внуки, чтобы старушкам помогать».

Анастасия Г.: «Когда речь заходит о политических убеждениях, я стараюсь не встревать в обсуждение – сказать мне нечего… Говорить о политике сейчас просто. Но я не понимаю – почему? Мне кажется, это настолько специфическая область, что, не обладая определенными знаниями, говорить по теме невозможно. Тем не менее, почти у каждого есть свой взгляд на то, как должно поступать правительство. И он практически никогда с действиями самого правительства не совпадает.

Более того, власть не права априори. Но много ли толку от такого убеждения? Опровергнуть решения правящих верхов мало, нужно предложить что-то взамен. Но почему-то не предлагают. И все равно все недовольны… Может быть, и правы мои родители, которые не занимают активную позицию в борьбе с существующим режимом. Так как будто честнее – у них нет аргументов против, и им нечего предложить вместо. Поэтому и бороться пока не за что…»

…или желание громко воскликнуть: «Хватит ныть!».

Фаина Г.: «Я, гражданка России, имею право получить высшее образование бесплатно – редкая возможность, ведь даже в самых продвинутых странах за учебу в университете нужно платить, и немало. Мои родители получают зарплату, и я могу судить, что налог на нее сравнительно небольшой – в Европе или Америке он бы показался смехотворным.

С другой стороны, уровень медицины и взяточничество сильно портят мнение о России – такие уж у нашей страны недостатки, но где их нет?.. Такого уровня жизни в нашей стране, как сейчас, еще не было. Экономика достаточно стабильна, открытой преступности на улице, как в «лихие девяностые», нет, еды в каждом российском холодильнике хватило бы на целое африканское голодающее племя, а «железный занавес» отошел в небытие, открыв путь к любым заграничным курортам. Осталось изменить последнее – вечное субъективное недовольство всем, и правительство в этом нам не помощник и не помеха…

Я не могу понять одного – нытья многих россиян... Во всем, от плохих дорог до плохой погоды, виновата власть. Уж если жизнь не удалась, то мы всегда найдем ответственного, а если повезет и двух – Путина с Медведевым. А может, стоит взять хоть часть ответственности за свое существование на себя, а не перекладывать вину за любые неудачи «на Жириновского»?..»

Однако конформизм – противен. И потому - не выход

Евгения П.: «Я понимаю, какие мы все трусы, и я в том числе. Нас так воспитывали, наверное… Помню, как бабушка говорила, что нельзя говорить такое вслух, когда я рассказывала, как пьяный мэр города Артема, пожимая мне руку, поздравлял меня с окончанием школы.

Помню, как она переживала, когда я выложила в Интернет небольшой стебный рассказ о том, как я поприсутствовала (как меня добровольно-принудительно заставили выступить с речью, предоставленной мне на бумажке классным руководителем) на поздравлении победителей олимпиад. Вокруг нас бегала толстенькая женщина, которая заставляла всех повторять слова по сто раз, «с выражением» - потому что на самом деле на этом мероприятии вовсе не поздравляли умных мальчиков и девочек, а благодарили мэра. У меня никак не получалось «с гордостью и пафосом» (как заставляла меня эта толстая женщина) сказать: «Спасибо вам, Владимир Михайлович! Артем любит вас!» И это только в пределах города с населением всего 100 тыс. человек…»

А значит, вопреки апатии, радикальные перемены все-таки неизбежны

Екатерина Д.: «Как показали последние годы, первая цель, которую ставила перед собой власть — эффективность (если понимать ее как послушание всех органов власти верхушке) – достигнута. Пора бы переходить к использованию ее в интересах общества, но к этому система не приспособлена. Еще бы, ведь к ее строительству общество руки не прикладывало, в отличие от демократий тех же европейских стран, где каждая социальная реформа добывалась кровью восстаний и революций.

Более высокий (по отношению к Европе времен строительства капитализма) уровень развития культуры в современной России, вроде бы, позволяет надеяться, что нам не придется повторять все сложности их пути для того, чтобы создать систему власти, опирающуюся на гражданское общество. Но политика современной России дает немного оснований верить в то, что это произойдет в ближайшее время мирным путем…»

Тимофей Р.: «Нужно расследовать все крупнейшие коррупционные дела, менять власть... Но это невозможно, революции ни в каком виде в ближайшие годы не представляю себе совершенно точно. Должно случиться что-то совершенно неординарное. В принципе, видно, что Путин уже в нирване и теряет нюх. Может, и лопнет у народа терпение...»

Инесса К.: «Надежда на перемены живет в голове где-то по соседству с уверенностью, будто переменить ничего нельзя. Так и живешь – забудешь про уверенность – вспоминается надежда, и наоборот, как плюрализм в одной голове!..

Все ждут, что вот-вот случится новый поворот в истории России, причем случится сам собой, потому никому не ясно, как возможно что-либо поменять. Мне кажется, чуть больше полугода назад люди ждали этого поворота, ибо верили, что он выведет их и всю страну из странного и невнятного состояния. Теперь же и этой веры нет, все просто ждут…

Власть наша сегодня непоследовательна и истерична, даже, местами, параноидальна. Она не уверена в себе, зато уверена в палке, за которую нынче хватается по каждому поводу и которой показательно бьет неугодного гражданина. Ненавидящая свой народ и боящаяся его, она, я думаю, обречена».

Евгения П.: «Я понимаю, что глупо ждать, когда кто-то вместо тебя встанет с дивана и решит все твои проблемы. Такого не бывает.

Однажды мы говорили обо всем этом с моей лучшей подругой. Она сказала: «Путин же не всегда будет. Однажды он состарится и умрет». Забавно будет, если мы подождем…»

Алиса П.: «Умеющих анализировать существующую ситуацию и активных людей мало, а еще меньше тех, кто сочетает оба качества. Но за ними будущее. Быть может, стоит подождать еще немного?.. Если все время ставить на зеро, в конце концов, может оно и выпадет?..»

Думаю, не стоит подробно подытоживать, ибо все вполне очевидно. Молодежь – по крайней мере, та, что учится в вузах и размышляет:

- во-первых, понимает, что и в стране, и в самих людях «что-то не так»;

- во-вторых, ничуть не доверяет ни власти, ни оппозиции;

- в-третьих, не знает толком, что делать;

- в четвертых, уверена в том, что радикальные перемены случатся «сами собой».

Одним словом, протестный хворост продолжает подсыхать. И ждет лишь новой вспышки…

Даниил Коцюбинский

Перейти на страницу автора