Русский царь и русский крест

Читавший в минувшие выходные лекцию в петербургских «Ткачах» поэт Дмитрий Быков меня, признаюсь, потряс.

Темой был четырехтактный цикл русской истории (оттепель – восстание элит – репрессии – застой), а лектор Быков блестящий.

Но потряс меня Быков вовсе не идеей 500-летнего бега русской тройки по кругу, а усталой обреченностью, с которой он заметил, что все его телефоны прослушиваются. А когда его спросили про идеальное общественное устройство, он не просто сказал про реальный федерализм, про самостоятельность регионов, - но тут же добавил, что в зале наверняка есть присланные из ФСБ, так что специально для их сведения: призыв к федерализму не есть экстремизм, у нас даже страна называется Российской Федерацией, так что заводить на него, Быкова, уголовное дело не следует.

Я с Быковым знаком лет двадцать, и он кто угодно, только не параноик советского диссидентского типа, которому всюду чудятся прослушка и наружка.

Нет. Быков знает, о чем говорит. Он – член Координационного совета оппозиции, заметная фигура протестных митингов. А у всех таких сегодня прослушиваются телефоны, и самые пикантные записи публикуются в определенных СМИ, пропагандистских любимцах Кремля, цель которых – бить по несогласным к радостному ужасу домохозяек: «А вы слыхали, о чем там Немцов с Пархоменко болтали? Все они, либерасты, какие!» «А вы читали, как Собчак матом крыла? Настоящая дерьмократка!»

В советские времена прослушка была редка, поскольку недешева и трудозатратна. Сегодня терабайты информации стоят копейки, а прослушку ведет робот, реагирующий на нужные слова. На основании отчета такого робота в 2011 году, например, были уволены руководители и ведущие журналисты (Быков в том числе) московской информационной радиостанции «Сити FM» (робот фиксировал, сколько раз и в каком контексте чье имя упоминалось). Компьютер позволяет вести быстрый поиск по записям. Все – чтобы нанести упреждающий удар по врагам, не дать расшатать основы российского государства (я – без иронии).

То есть Быков понимал, что он под прицелом. И, понимая, подчеркивал: федерализм – это не призыв к революции. Свои идеи федеративного устройства (того, что действует и в США, и в Великобритании, и в Германии, и в Испании, и в тьме других стран вплоть до Швейцарии, которая вообще конфедерация), Быков обкладывал и соломкой, и подушками, потому что понимал: если ты всерьез начнешь призывать к тому, что написано в Конституции, то можешь загреметь в острог. И уже не на те пару дней, на которые Быкова в 1995-м упекли за выпуск 1 апреля приложения «Мать» к газете «Собеседник», изрядно сдобренного матерным словом.

У нас не Европа. Это там дискуссия о судьбе регионов (вплоть до выхода из состава страны – как это вспыхивает то у каталонцев, то у валлонов) – нормальная вещь. А у нас – преступление. Потому что мы – автократия, и наш самодержец всегда несет на себе не просто крест, но русский крест.

По вертикальной его оси – вертикаль власти, подчинение царю всех властей, от судебной до региональной. Вот почему отношения центра и регионов у нас строятся так, что регионы сначала отдают налоги Москве, а затем Москва трансфертами возвращает им часть назад. Ну, или не возвращает – если кто вдруг много стал себе позволять.

А по горизонтальной оси на кресте – размеры страны.

Этот момент не все понимают. Есть люди, вполне всем у нас довольные (и даже своим рабством, когда оно сытое), но они жмут плечами: ну, сдались нам эти Курилы… этот Кенигсберг… Чукотка, Север… была бы страна поменьше, мы бы жили еще лучше!

Ду-ра-ки.

Этот глупый тезис о неважности размеров, о глупости великой Федоры смертельно опасен для русской цивилизации в том виде, в каком она сложилась к концу XV века и (с небольшими апгрейдами) дожила до наших дней. Мы – в отличие от западных стран – не техническая цивилизация, а потребительская, сырьевая. Ни технически, ни экономически, ни индустриально, ни постиндустриально мы никогда не были среди лидеров. И сейчас сами мы не производим ничего материального, что могло бы заинтересовать Запад, которому мы всегда поставляли сырье - мед, воск, пушнину, рожь, пеньку, медь, железо, уран, газ, нефть.

Главная проблема России – соответствовать меняющимся требованиям импортера. И наша цивилизация гениально решает это за счет огромной территории, на которой где-нибудь что-нибудь нужное всегда есть. И если упадет спрос на углеводороды, мы будем поставлять миру питьевую воду. То есть для подлинного величия России (как мы обычно называем крепость трона царя) жизненно важны две вещи. Первая – держать в кулаке территорий как можно больше (ух, как хорошо бы хапнуть заново и Грузию, и Белоруссию, и Украину!). Вторая – держать их как можно крепче, чтобы никто и пикнуть не мог (и когда во Владивостоке недовольные пошлинами на иномарки пикнули, им совершенно закономерно начистил хари подмосковный спецназ – пусть скажут спасибо, что оставил в живых).

Ельцинское «берите суверенитета, сколько сможете проглотить» сегодня если куда-то и ведет, то только в тюрьму, поскольку реальный федерализм – главный враг автократии, в маскировочных целях (да и просто себе на потеху) именующей себя федерацией. А уж изъяв у региона и самостоятельно продав ресурс, Кремль купит у технической цивилизации все, что душа пожелает. Будут цены на сырье высоки – и регионам перепадет. Собственно, мы в такой период и живем, хотя все чаще слышишь от экономистов, что доживаем.

Но тогда, чтобы недовольным рабам заткнуть рот, им в уши нальют елей, врубив старую шарманку, что радио изобрел не Маркони, а Попов, и что наш ГЛОНАСС круче GPS. Тетеньки в возрасте – эта главная опора царя – будут согласно вздыхать.

Остается вопрос: что делать тому, кто в сырьевой цивилизации родился изобретателем-техником? По-моему, ответ очевиден. Родившийся летать из России должен уезжать, как это сделал в 1919-м – к счастью для всего мира, включая нас – конструктор вертолетов Сикорский.

Ну, а если ты у нас родился писателем, то есть тоже создателем ценностей, но нематериальных, тебе остается трижды страховаться при высказывании самых невинных идей, что и проделал в минувшие выходные хорошо понимающий сущность и русского креста, и русских крестовых походов, и псов-рыцарей этого креста – писатель и поэт Дмитрий Быков. И жить при этом, конечно, в Москве.

Дмитрий Губин, «Огонек»-Ъ

Перейти на страницу автора