Нравственные потребности гомофобии

Российские власти осознают себя как последний форпост сопротивления победному шествию сексуальных меньшинств по Европе. Мол, ваши «свободы» зашли так далеко, что превращаются в бордель и приводят к вырождению нации. И действительно, трудно не удивиться, когда «качество демократии» вдруг начинает измеряться отношением к правам геев.

Но власти России, к сожалению, впадают в противоположную крайность, и, вместо того, чтобы бороться с политизацией темы сексуальной ориентации, идут по пути исламистских государств, залезая в кровать к своим согражданам.

События последних дней весьма показательны. Власти Москвы отказали группе заявителей в проведении так называемого «гей-парада». Аналогичным образом поступила и администрация подмосковных Химок, создав, по мнению гей-активистов, своеобразный прецедент, поскольку, таким образом, было проигнорировано решение городского суда.

Ну а самое, пожалуй, показательное событие, это исключение из программы мероприятий московского Парка культуры (им. Горького) ранее анонсированной на 25 мая акции, направленной на привлечение внимания «к недопустимости дискриминации граждан по типу сексуальности и гендерной идентичности». Иначе говоря – на защиту прав транссексуалов и геев.

После этой фразы, разумеется, у многих российских читателей появится желание предположить, что и сам автор этого текста принадлежит к этой группе. Однако спешу разочаровать их – это не так. Мало того, я не являюсь и сторонником проведения гей-парадов, потому что это и правда уже не «информирование», а самая что ни на есть пропаганда того, что российская пресса почему-то называет «нетрадиционным сексом».

Я также противник усыновления детей парами нетрадиционной ориентации. Так что в поведении российских властей меня не устраивает не то, какие ценности они на словах отстаивают, а то какими методами они это делают, и каких конечных результатов достигают своими решениями.

Первое, на что стоило бы обратить внимание сразу – это собственно выражение «нетрадиционная сексуальная ориентация». Задумайтесь, уважаемые, когда в следующий раз захотите это сказать. Гомосексуализм существовал почти столько же, сколько существует человечество. Так что эта «ориентация» вполне традиционна. В отличие, кстати, от таких проявлений сексуальной ориентации как садо-мазохизм, инцест или, скажем, зоофилия, с которыми российская Госдума пока бороться не начала.

Злые языки, конечно, предположат, что депутаты не ограничивают любителей БДСМ в силу собственных пристрастий, но мне хочется думать, что скорее просто по незнанию.

Второе, это тема усыновления детей однополыми парами. Тут, опираясь на Жана Жака Руссо можно просто указать на нарушение «естественных прав», то есть тех прав, которыми любое разумное существо обладает от природы. Одно из таких прав – размножение. Тот же, кто лишен такого права от рождения – естественным образом в правах ограничен. Следовательно, усыновление такими парами детей, рожденных в «традиционном союзе» - противоестественно.

Однако нетрудно заметить, что, совершенно правомерно полагая так, российское общество разрешает другие, не менее противоестественные, с точки зрения «естественного права», способы обзаведения детьми.

Скажем, двум женщинам брать в семью сироту нельзя. Сограждане наши сомневаются даже в праве одной из них зачать ребенка «ин витро». Однако знают ли они, например, о том, что в католической и по-настоящему традиционалистской Польше идет дискуссия о «нормальности» и законности самого метода «ин витро», как противоречащего природе человеческой?

Ассоциацию с исламскими странами, где гомосексуальный половой акт – это уголовно наказуемое деяние предпочитают не проводить. Да и об аналогичном советском опыте публично не напоминают. Однако пропаганда гомосексуализма под запретом, гей-парады не разрешены.

Даже якобы прогрессивный «парк культуры имени отдыха» оказывается неподходящим местом для того, чтобы привлекать внимание граждан к дискриминации по половому признаку и типу сексуальности.

Кстати, во Франции, которая недавно разрешила гомосексуальные браки, за что у нас ее «всем миром» немедленно осудили, государство оплачивает искусственное оплодотворение для тех, кто не по медицинским, а по идейным-сексуальным соображениям не может зачать ребенка. Следуя всем тем же общим представлениям о «естественном праве», человек, чтобы зачать «ин витро», должен добиться признания себя больным для того, чтобы получить подобное право. Иначе говоря, сам добиться своего «поражения в естественных правах».

Я уж не говорю о самом диком и противоестественном, с точки зрения человеческой природы (не будем тут даже упоминать о «божественной природе происхождения», чтоб не вызвать волну критики со стороны «воинствующих атеистов) явлении, называемом «суррогатное материнство».

Древним грекам или, например, римлянам, для которых гомосексуализм был явлением обычным, показалась бы чудовищной сама идея о вживлении «плода» совершенно чужому человеку, чтобы он выносил «твоего» ребенка. Равно как никакое римское право никогда бы не позволило признать ребенка, рожденного одной женщиной сыном или дочерью совсем другой.

По сравнению с пропагандой суррогатного материнства, пропаганда гомосексуализма – это мелочь, никак не способная помешать развитию ни одного здорового общества, в котором большинство нацелено, так или иначе, на рождение детей и продолжение своего рода. Тем не менее, рекламу суррогатного материнства у нас можно услышать по радио.

И поразительно не то, что люди, которых шокирует запрет на пропаганду гомосексуализма, нормально относятся к пропаганде «вживления» чужих детей, и даже не то, что люди, «профессионально» борющиеся с геями, считают суррогатное материнство допустимым явлением.

Чудовищен тот факт, что дискриминация гомосексуалистов, с подачи самих российских властей, тема в стране активно обсуждаемая, а по другим, гораздо более серьезным вопросам, которые касаются нарушения «естественных прав», включая не только суррогатное материнство или проблемы усыновления, но и, например, аборты, реальной дискуссии в обществе нет.

Это наглядно показывает, что в реальности нет и дискуссии о гомосексуализме. К сожалению, выбрав стратегию на разделение общества и создание внутри него новых искусственных социальных конфликтов, российские власти, осознанно или по дурости, вбрасывают на обсуждение темы, весьма далекие от реальных проблем и потребностей их сограждан.

И мало того – весьма далекие также от проблем «национального выживания», которое на словах ставится во главу угла демагогами, запрещающими в тех же Химках гей-парад, мотивируя это тем, что он не соответствует «нравственным потребностям» населения.

Проблема тут, с одной стороны, в общем нездоровом состоянии российского общества, которое само весьма смутно формулирует реально волнующие его вопросы.

А с другой стороны – в стремлении власти определять те самые «нравственные потребности» сограждан исходя из своих собственных представлений о нравственности. И это вместо того, чтобы и правда пытаться создавать обоснованную, непротиворечивую систему идеологического сопротивления изуродованному сегодня понятию «свободы личности», когда совершенно забыто, что «свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого».

Однако нравственные потребности наших властей, к сожалению, как выясняется по их заявлениям и действиям, чаще всего весьма примитивны. Как у Шарикова из «Собачьего сердца», они определяются фразой, которая была написана на табличках в пивной в 1920-е годы: «Неприличными словами не выражаться и на чай не давать».

Ну и, разумеется, ключевым для этих нравственных потребностей остается, как для большинства посетителей «пивняка», возможность употребить смачное слово, означающее принадлежность к иной сексуальной ориентации. Оно произносится, набрав воздуха в рот, на одном дыхании, с «проглатыванием» первой гласной и выкатив глаза.

За этим, правда, часто следует, как и в воспоминания булгаковского пса Шарика, удар «кулаком по морде», но, как известно, и за этим у российских властей, если потребуется, дело не станет.

Иван Преображенский

Перейти на страницу автора