Цивилизация северной трассы

Вот что думаю (пусть сумбурно и очень наивно).

"Мент избил водителя-дальнобойщика и отобрал у него деньги".
"Прокурор сбил на пешеходном переходе старушку и уехал".
"Мэр города отжал у бизнесмена заводик и переписал его на свою жену".

Все это не трогает и не возмущает, все это абсолютно привычно. Мы живем в потоке новостей о том, как сильный жрет слабых, и нам это кажется нормальным. Мы знаем, что писаные правила нарушаются. Наши Конституция, Уголовный кодекс, Избирательный кодекс - смешные листы бумаги, пародия на самих себя. Сложно найти тот их пункт, который выполняется.

И давайте скажем, положа руку на сердце, - мы так привыкли и нам так нормально. Есть писаные правила непонятно для чего, и есть неписаные, по которым мы как-то худо-бедно и живем. Как привыкли, так и живем.

Но почему-то вот вдруг выясняется, что нарушения писаных правил бывают двух видов. Одни почему-то не трогают, а другие почему-то трогают. Вот то, что сильный пользуется силой нам кажется нормальным (хотя по писаным законам он должен защищать слабых), а то, что сильный лицемерит - нет. Квартира Пехтина сама по себе никого бы не смутила. Ну да, большой начальник, большой чиновник, ему положено. Чего возмущаться-то? Ну и что, что незаконно. Он что, должен в хрущевке жить?

А вот квартира Пехтина в сочетании с очередным патриотическим законом его авторства - вдруг начинает сильно возмущать.

Когда сильный открыто говорит: я сильный, мне плевать на закон, я все сделаю по праву силы - мы терпим.

Лицемерие - вот триггер выплеска протеста. Не когда рабочим на заводе не платят зарплату, а когда им в лицо говорят, что "у вас средняя зарплата 40 тысяч". Не когда менты убивают человека, а когда они говорят, что он сам первый начал. Не когда фальсифицируют выборы, а когда говорят, что они прошли честно.

Почему так?

У меня вот такая аналогия.

У нас же все-таки северное общество. Север - место, где выживание поодиночке невозможно. Люди вынуждены кооперироваться, люди не могут быть каждый сам за себя: они просто замерзнут или умрут от голода. В условном Сенегале у человека можно отобрать вообще всё, он пойдет голый, сорвет с дерева банан, и будет как-то жить. В условной Швеции строят "скандинавский социализм" с 70%-ным подоходным налогом, с тончайше настроенной перераспределительной системой, которая позволяет каждого обогреть и накормить.

Так вот, у меня есть такая аналогия с северной трассой. Знаете, вот это правило, что если грузовик заглох на зимнике, то обязательно первый проезжающий мимо грузовик остановится и будет помогать? Потому что никто не знает, когда пройдет следующая машина и пройдет ли, когда придет помощь и придет ли. Потому что в следующий раз заглохнешь ты. Нельзя не оказать помощь - иначе всем в целом не получится выжить.

Но северная трасса - вовсе не идеалистическое, вовсе не коммунистическое общество. Напротив, статусы четко расставлены и определены.
То, что один золотоискатель (на условной джеклондоновской Аляске) вытащит на себе другого, у которого сдохли собаки, не означает, что потом, в поселке, он не отберет у него намытое при первой возможности. Общество северной трассы - суровое общество, где право силы означает многое. Но это еще и общество ясности, а лицемерие - антипод ясности.

Леонид Волков

Прочитать оригинал поста Леонида Волкова с комментариями читателей его блога можно здесь.