Эмират Российской Федерации

Открытие главой Чечни Рамзаном Кадыровым памятника чеченским женщинам, бросившимся в реку вместе солдатами – еще один, мягко говоря, нестандартный (если не вызывающий) поступок лидера самого необычного субъекта Российской Федерации.

Учитывая тот факт, что и отец Рамзана Ахмат Кадыров, да и сам нынешний лидер Чечни когда-то с оружием в руках боролись с российскими войсками - этот шаг главы республики просто не может не вызывать вполне определенных ассоциаций.

Знаменательно, что открытие этого достаточно необычного для нашей страны монумента произошло чуть ли не сразу же после скандала вокруг конкурса «Россия 10», когда все претензии чеченского лидера были удовлетворены, и грозненская мечеть «Сердце Чечни», наряду с коломенским кремлем, была признана главным символом России.

Этот символичный пример еще раз показывает, что небольшой, но энергичный народ может вполне диктовать свою волю многочисленной, но пассивной массе. То, что символом в основном православной страны, с ее богатейшей и древней культурой, стала мечеть–новодел трудно оценить иначе, чем прямой вызов русскому культурному наследию.

Последовавший сразу же после победы в культурологическом соревновании демарш с открытием памятника борцам с российским колониализмом означает, что Рамзан Кадыров в открытую заявляет, что возглавляемый им субъект Российской Федерации должен обладать особым и привилегированным статусом.

До недавних пор, несмотря на то, что правозащитники обвиняли Рамзана Кадырова в создании культа личности и грубейших нарушениях прав человека, ставка Кремля на этого достаточно необычного политика многим казалась единственным правильным выбором.

Особенность психологии чеченцев таковы, что в случае внешнего вторжения они, забыв о внутренних разногласиях, объединяются против «интервента».

Мне запомнился рассказ одного грозненского таксиста. Его сын, находясь в Москве, стал свидетелям драки чеченцев с грузинами, вступился за земляков и погиб от удара ножом. Отец юноши искренне гордился тем, что его сын встал на защиту совершенно незнакомых ему и, возможно, неправых людей, только потому, что они был чеченцы.

Ход первой и второй чеченской войн показал, что с народом, готовым

воевать до последнего жителя, справиться очень непросто. Решить проблему Кремлю удалось только переведя конфликт во внутричеченскую плоскость.

При этом кандидатура Ахмата Кадырова (отца Рамзана) была идеальна для лидера сил, противостоящих боевикам. На этой должности должен был оказаться человек, доказавший свою независимость от центра, которого трудно обвинить в том, что он марионетка Кремля.

С приходом к власти Ахмата Кадырова (а потом и его сына Рамзана) борьба с федеральным центром сменилось религиозной войной между сторонниками традиционного для Чечни суфийского ислама и так называемыми ваххабитами. Возможно, для некоторых эта проблема кажется надуманной, но для многих верующих чеченцев защита традиционной для их республики формы ислама воспринимается как священный долг. Это явление характерно и для других стран мусульманского мира (например, Сирии). Наиболее ожесточенные столкновения там происходят как раз между приверженцами различных течений ислама.

Религиозный раскол в Чечне оказался очень выгодным Кремлю, так как многие чеченцы не захотели воевать с соплеменниками, и количество боевиков резко пошло на убыль.

Однако, в обмен на лояльность, Кремль вынужден был пойти на невиданные уступки. Де-факто в Чечне уже создано исламское государство с четкими признаками чисто восточной деспотии.

В Грозном можно увидеть плакаты с изображением двух девушек: одна в платке на фоне мечети, другая с распущенными волосами на фоне пропасти. Правоверная мусульманка обращается к отступнице: «Я чеченка и горжусь этим. Поддерживаю традиции нации. А кто ты? Твое одеяние оскверняет образ чеченки».

Женщинам - служащим государственных учреждений запрещено появляться на работе с непокрытой головой. Тот же запрет распространяется и на учащихся. Продажа крепких горячительных напитков разрешается в Грозном только с 8 до 10 утра. По сути, в Чечне де-факто действует «полиция нравов» - гвардейцы Кадырова следят, чтобы женщины ходили в платках, а мужчины не отпускали длинные волосы.

Отношения Кремля с Чечней очень похожи на действия царской России в одном из ее протекторатов - Бухарском эмирате. Во внутренней политике бухарцам была предоставлена полная самостоятельность, а вот в политике внешней эмир был обязан подчиняться указаниям из Санкт-Петербурга.

Однако у проблемы есть и обратная сторона. В отличие от бухарского эмира, Рамзан Кадыров не настроен «замыкаться» в своей вотчине. Уже было несколько скандалов с вооруженными приближенными чеченского президента, которые и за пределами своего особого региона пытались разрешать споры привычным для них «методом пистолета».

Нынешний же демарш с открытием памятника борцам с российским колониализмом, подкрепленный новым символом нашей страны, позволяет предположить, что Рамзан Кадыров осознанно стремится расширять влияние Чечни на другие субъекты Российской Федерации.

Вполне возможно, что вскоре чеченский лидер захочет распространить изобретенную модель «исламского субъекта в светском государстве» и на другие мусульманские регионы России.

Ссориться же с Кадыровым без крайней необходимости Москва не будет – ведь в его подчинении гораздо лучше оснащенная и организованная армия, чем та, что была у первого лидера чеченских сепаратистов Джохара Дудаева.

Игорь Ротарь

Перейти на страницу автора