Убили школу

Такого у нас еще не было. Это было первое, что я подумал, когда узнал о трагедии в московской школе № 263. Попытался вспомнить экстремальные случаи из своей директорской биографии.

Самый страшный произошел на уроке математики в 8-м классе. Учитель поставил неудовлетворительную отметку одному из учеников. Подросток выскочил из-за парты, забрался на подоконник (окно было открыто — на дворе стоял теплый сентябрь) и начал истерично кричать, что выбросится, если ему не исправят отметку. После получаса переговоров и уговоров ученика удалось успокоить.

У этого нетипичного даже по нынешним временам происшествия и у расстрела в школе № 263 есть одна общая черта. Предугадать, а, следовательно, и предотвратить такие инциденты практически невозможно.

В то же время, вчерашняя трагедия высветила всю глубину нашей деградации. По горячим следам о расстреле высказались представители практически всех социальных и профессиональных групп - от президента до охранника. По советско-российской традиции все знают, как лечить и учить.

Теперь прокуроры «проверят состояние воспитательной работы в образовательных учреждениях, меры, направленные на оказание психолого-педагогической помощи обучающимся и формирование у них законопослушного поведения».

Я по наивности всегда считал, что проверкой воспитательной работы занимаются соответствующие специалисты. Но это тоже в нашей традиции – «сапоги тачает пирожник, а пироги печет сапожник». Для галочки — типа, «меры приняты» - вполне сойдет. Учителя испишут тонны бумаги, придумают 101 мероприятие, которые сформируют «законопослушное поведение». Им тоже поставят галочку. Обязательно кого-то накажут: директора школы, классного руководителя, начальника охранного предприятия... Возможно, список стрелочников расширится.

Конечно, учителя прекрасно понимают, что эти меры - абсолютно не нужны и бесполезны. Задача чиновников - не решить проблему, а прикрыть свою пятую точку. Через неделю-другую ажиотажная активность сойдет на нет. До следующей трагедии.

После расстрела правильно говорили, что система безопасности в школах никудышная. Необходимо, чтобы в здании находились как минимум двое охранников одновременно. Причем это должны быть не сторожа, а люди, обладающие определенными профессиональными навыками. Допускаю, что богатая столица сможет решить эту проблему. Но нет никакой гарантии, что подобное не повторится еще раз — уже в другом городе.

Школа - зеркало общества. А общество глубоко и давно больно. Об этом в последние два дня тоже много и правильно говорили, предлагали методы лечения. Болезнь запущена, процесс может растянуться на десятилетия без гарантированного результата.

Трагедия в Москве - результат того, что школа находится в разрухе. В той самой, о которой говорил профессор Преображенский, - разрухе в головах.

Образование – это формирование образа, а не умения и навыки. Они в образовании второстепенны. Навыкам можно обучить и обезьяну. ЕГЭ и последующая оптимизация образовательных учреждений в форме их слияния - две главных составляющих разрухи.

В свое время я писал, что в России запущен конвейер по производству болванчиков с егэшными знаниями. После случившегося можно добавить – «больных болванчиков». Старшеклассник-убийца с умениями и навыками, тянущими на золотую медаль, – это продукт образовательного конвейера.

В Москве сейчас полным ходом идет создание учебных комплексов за счет слияния образовательных учреждений. Есть установка, что в этих комплексах должно быть 3-4 тысячи детей школьного и дошкольного возраста. А годовой бюджет - около 300 млн руб. Бабло в очередной раз победило.

Из нашего лексикона исчезают такие простые и знакомые слова, как «школа» и «директор». Теперь есть структурное подразделение и его руководитель. Смена названий - это не просто смена вывески, а отражение содержательных и нравственных изменений в системе образования. Самое главное – из школы вытравили дух любви.

Из директора – учителя учителей - сначала попытались сделать эффективного менеджера. Когда не получилось (а получиться и не могло, школа – не «Сбербанк» или «Газпром»), его просто опустили ниже плинтуса, придерживая на коротком поводке. Относительно высокая зарплата (от 200 тыс. руб.) и увольнение в любой момент «без объяснения причин» (есть такой пункт в контракте) превратили директора в послушного и очень сговорчивого человека. Как печально заметил знакомый директор, «я перестал понимать, чем занимаюсь, моя деятельность сводится к выполнению команд и написанию отчетов».

Есть, наверное, доля истины в старой мудрости: «Лучше быть бедным и здоровым, чем богатым и больным». К сожалению, трагедия в школе № 263 вряд ли чему-то научит больное общество. И даже если бы чиновники очень хотели извлечь уроки из случившегося, все равно бы не смогли. Когда что-то рушится, подпорки не помогут. Раздавит и сметет.

Георгий Янс