Posted 27 февраля 2014,, 14:50

Published 27 февраля 2014,, 14:50

Modified 30 января, 20:44

Updated 30 января, 20:44

Кем работает молодежь России?

27 февраля 2014, 14:50
Россия – европейская страна. Об этом говорят данные о структуре занятости молодежи: 64% людей в возрасте 20-29 – «белые воротнички». Но есть одно отличие России от Европы: активная занятость молодежи в теневом секторе.

Россия – европейская страна. Во всяком случае об этом говорят данные о структуре занятости молодёжи: 64% людей в возрасте 20-29 – «белые воротнички». Во Франции их – 65,3%, а в Чехии даже меньше – 59%. Но есть одно отличие России от Европы: у нас занятость молодёжи в неформальном секторе – более 30% (против 5-8% в Европе).

«Новая Россия» стремительно превращается в страну европейской занятости. Сотрудник Института социологии РАН Г.А. Чередниченко выпустил книгу «Образовательные и профессиональные траектории российской молодёжи (на материалах социологических исследований)» (Москва, 2014). В ней он на основе большого массива исследований описывает, что представляет из себя сегодня российская молодёжь. В частности, одна из её глав посвящена занятости среди молодых людей в возрасте 20-29 лет.

«Профессиональную структуру молодежи 20-29 лет отличает большая сбалансированность по сравнению со всем занятым населением. Общее соотношение между «белыми воротничками» и «синими воротничками» составляет у 20-29-летних 64% против 36%, тогда как во всём занятом населении России — 56,8% против 43,2%. То есть, если состав рабочей силы всех занятых все ещё в определенной мере сохраняет индустриальный характер, то профессиональная структура занятой молодёжи 20-29 лет в целом соответствует показателям наиболее развитых стран Центральной и Восточной Европы (в Германии соответствующие показатели 66,8% против 33,2%, во Франции — 65,3% против 34,7%, в Чехии и Венгрии — 59% против 41%)», – пишет исследователь.

В позднее советское время (1987 год) крупными отраслевыми группами в структуре занятости всей молодежи были в первую очередь промышленность (37,5% занятых в возрасте до 30 лет), строительство (11,5%) и сельское хозяйство (9,2%); достаточно массовой была занятость в торговле (8,7%) и на транспорте (8,0%); далее шли образование (6,6%), здравоохранение (5,4%) и наука (3,7%).

К середине нулевых ситуация поменялась коренным образом. Так, доля промышленности, остающейся самой крупной отраслью занятости молодежи, резко уменьшилась (до 23,6% или на 13,9 процентных пункта). Столь же интенсивно (на схожие процентные пункты — 11,1%) происходил обратный процесс — рост вклада в совокупную занятость молодежи торговли (до 20,8%), которая переместилась с четвертого на второе место среди отраслей по численности молодых работников, и теперь по своим размерам она стала равновелика строительству, транспорту, а также сельскому хозяйству вместе взятым.

Строительство, стоявшее на втором месте по численности молодёжной рабочей силы, теперь спустилось на шестое-седьмое место. В советский период позиция «молодёжь — на стройке коммунизма» была не только идеологическим лозунгом и призывом, но реальным фактом биографии сотен тысяч юношей и девушек, главным образом тех, кто, мигрируя из сел и малых поселений в города, начинали трудиться прежде всего на стройке.

Структура занятости нынешней молодёжи России, как и говорилось выше, почти полностью повторяет показатели стран Европы. За одним существенным исключением – значительная доля молодых людей, которых статистика заносит в «белые воротнички», трудится в неформальном секторе экономики. И этим наше общество напоминает самые отсталые страны Европы – Албанию и Косово, для которых характерна такая же ситуация.

Причём среди российской молодёжи занятость в неформальном секторе (по сути – теневом) гораздо выше, чем эта цифра в среднем по России. Это свидетельствует о существенной деградации практически всех институтов власти, да и самой экономики.

Так, если во всём населении удельный вес занятых в неформальном секторе в общей численности занятых в экономике с 2001-го к 2012 году возрос с 12,5% до 19%. то в возрастной группе до 20 лет соответственно с 23,0% – до 47,7%, в следующей возрастной группе – 20-24 года – с 13,3% до 55,8%, среди 25–29-летних – с 12,5% до 34,7%. Неформальная занятость, к которой относится предпринимательская деятельность на индивидуальных или семейных частных предприятиях, работа по найму у производителей товаров и услуг, да и просто работа на приусадебных хозяйствах (вплоть до совсем примитивных «охота и собирательство» – типа сбора цветных металлов) стала вторым (после государства) сектором приложения своих сил для молодёжи.

Но есть и ещё позитивные изменения в качественных показателях структуры российской молодёжи. В первую очередь это большее стремление получить школьное образование. Так, в самые жуткие годы «новой России», в 1990-е отсев молодёжи из школ (по сути – выбраковка из-за низкой успеваемости, криминальных эпизодов или стойкого желания самих подростков перестать учиться) достигала 16% (пика пришёлся на учебные года в 1992/93). В 2007/08 годах этот показатель снизился до 6,3%, а в 2012/13, по предварительным данным, до 5,5% (т.е. уменьшение за двадцать последних лет более, чем на 10 процентных пунктов). Эти данные можно посмотреть в таблице 1.

Но тут же возникает ещё одна проблема, которая «бьётся» с тенденциями, отмеченными социологами в самом начале их исследования – изменения структуры занятости молодёжи. Тогда как в России стремительно сокращается индустриальный, строительный и сельскохозяйственный сектор, в последние годы всё больше молодёжи хотят связать своё будущее именно с этой сферой экономики. Наглядно эта тенденция видна из таблицы 2.

Из таблицы видно, что доля молодёжи, желающей себя связать с индустриальным сектором экономики (а именно сюда можно отнести поступающих в профессиональные учебные заведения – техникумы и колледжи (они в таблице обозначены как ССЗУ и ПУ) с 37-38% в середине 1990-х выросла до 42,4% в 2009/10 (по предварительным данным 2012/13 – до 43,6%). То есть структура занятости говорит о росте спроса на «белых воротничков», но всё больше молодёжи стремятся найти себя в «синих воротничках». Эта тенденция может обернуться лишь одним, как отмечается в исследовании – ещё большим ростом доли неформального сектора экономики.

Прочитать оригинал поста в блоге Толкователя можно здесь.