Война и немцы

Сегодня на российские экраны выходит военный экшн «Ярость» («Fury») режиссера Дэвида Эйра. Оператор, кстати, в этой картине русский — Роман Васьянов. По его оценке, кино получилось замечательное: «Это - не американская пропаганда про Вторую мировую войну, а чувственный правдивый фильм».

Fury — модель танка, и фильм рассказывает про американских танкистов в апреле 1945 года. Роль истинного отца-командира, который ненавидит немцев и жалеет лошадей, в картине сыграл Брэд Питт. Конечно, невозможно не обращать внимания на актеров и забыть, кого мы знаем по каким ролям. Тот же Брэд Питт явно уже в том возрасте, когда хочется демонстрировать не эффектную внешность, а актерский талант. Или Шайя Ла Баф – натренировался на десептиконах, а теперь громит фашистов. А Логан Лерман, который всю предыдущую жизнь играл детей, теперь опять играет стремительно взрослеющего ребенка.

Приближается семидесятилетие окончания Второй мировой, и надо полагать, что все страны-участницы снимут кино о том, как они понимают свою роль в той войне. Наше отношение к союзникам колеблется вместе с линией партии - мы склонны признавать их боевые заслуги или, напротив, сомневаться в эффективности их помощи и последствиях участия в боевых действиях в зависимости от международной обстановки. Сейчас, конечно, такой момент, что вроде бы следует возмущаться – мол, американцы думают, что они одни воевали, приписывают своему участию победу и т.д. Но, с высоты своего духовного величия, я полагаю, мы могли бы себе позволить спокойно посмотреть этот фильм просто как историю о людях на войне – и получить удовольствие от того, как он сделан, как правильно расставлены ценностные акценты и каким образом он держит внимание зрителя.

Потому что фильм - в высшей степени эффектный. Всем, кто любит «про войну», он обязательно понравится: мужчинам батальные сцены, женщинам – любовная линия. Там нет сюрприза в сюжете. При этом очень хорошо показана война через множество деталей и подробностей - с одной стороны, жестоких (как труп в дорожной грязи, раздавленный в лепешку гусеницами танков), но с другой стороны, не оскорбляющих своею жестокостью зрительский глаз (снаряд сносит голову настолько внезапно, что не успеваешь ужаснуться). Все эти подробности складываются в реалистичную картину войны и жизни на ней каждого солдата любой армии - жизни, которая висит на волоске, в любую минуту может оборваться; которая то ли все еще является абсолютной ценностью, то ли уже нет.

Очень быстро становится понятно, как люди дошли до такого взаимного озверения, когда даже сдавшийся враг не вызывает ничего, кроме омерзения и желания убить. Когда все гуманные соображения про неприкосновенность детей не имеют никакого значения, потому что за каждой веткой таится опасность, и если не убиваешь ты, убивают тебя. А если ты пожалел врага за его юные лета, на тебе ответственность за гибель твоего товарища, столь же юного. И белые лошади, которых мы видим иногда на экране, – это наверняка кони из Апокалипсиса. В общем, как говорил один персонаж у Виктора Астафьева, «хотел бы я знать, смоют ли слезы всего человечества кровь со всего человечества». Столько лет прошло, но, похоже, каждый участвовавший в войне продолжает отвечать на этот вопрос по-своему.

Картина пронизана протестантским провиденциализмом: один из героев, Святоша, постоянно молится, цитирует Ветхий Завет и рассуждает о том тайном смысле, ради которого Господь сохранил экипажу «Ярости» жизнь. Об этом и фильм – ради чего.

Известно, что врагов убивают пачками, они лишены не только речей, но и лиц (вообще, образ врага в фильме сложный: с одной стороны - сплошь вооруженные женщины и дети, потому что воевать больше некому; с другой стороны - бодрая колонна СС, которая внезапно маршевым строем выходит с песнями прямо в тыл американской армии). А «свои» погибшие, как известно, бывают названы поименно. Но иерархия среди звезд по-прежнему сохраняется: героя Шайи Ла Бафа можно убить выстрелом в глаз, а смерть героя Брэда Пита по эпичности сравнима разве что со смертью Зигфрида – он успевает сказать подобающую случаю речь и дать последнее наставление молодому бойцу.

Само собой, кино – великое искусство, которое способно вызвать сочувствие в ком угодно. Но мораль не в этом, а в том, смоют ли слезы всего человечества кровь со всего человечества? Эстетизированные размышления о Второй мировой становятся все более трогательными по мере того, как война уходит от нас все дальше. Пройдет еще некоторое время, и она превратится в одну из многочисленных войн, которые постоянно ведет человечество. Рассказы о ней уже сейчас обладают всеми признаками мифа – выглядят правдоподобно, хорошо объясняют произошедшее, но при этом имеют мало общего с действительностью и предназначены для того, чтобы держать людей в напряжении или вызвать у них слезы, а вовсе не затем, чтобы сказать «всю правду» о войне.

Татьяна Шоломова

Перейти на страницу автора