Годовщина невозврата

На этой неделе, 26 ноября, исполнилось двадцать лет с момента начала Первой чеченской войны. В этот день в 1994 году силами оппозиционного Джохару Дудаеву Временного совета Чечни и при участии российской бронетехники была предпринята неудачная попытка штурма Грозного. 9 декабря дня президент Борис Ельцин подписал указ «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», на основании которого на территорию Чечни вошли войска Минобороны и МВД РФ.

Эту дату можно назвать без преувеличения знаковой. Война в Чечне кардинально изменила облик России, по существу сделало ее совсем другим государством. Чтобы меня не обвинили в предвзятости, буду опираться в основном на личные впечатления – в качестве журналиста я пробыл в Чечне практически всю Первую чеченскую.

Когда я только приехал в Чечню, то относился к Джохару Дудаеву с резким неприятием и в целом поддерживал федералов. Увы, мои взгляды резко переменились после того, как я стал свидетелем российских авианалетов на Грозный. Большинство чеченцев отправили своих жен и детей к родственникам в деревню, а в городе остались только боевики и местные русские. Авиация, без преувеличения, просто сносила центр города, где, к слову сказать, практически не было дудаевцев. Когда я после бомбежек выходил считать трупы, то соотношение было таким: на одного убитого боевика приходилось 9 погибших мирных жителей – большинство славян.

Такие действия привели к тому, что противниками российской армии стали не только чеченцы (многие из которых до начала войны весьма прохладно относились к Дудаеву), но и даже многие местные русские, в первую очередь, бесхитростные дети. Так, на стенах грозненских домов можно было увидеть рисунки русских малышей. Вот самолеты, расстреливающие жилые дома, а вот танк, расстреливающий здание. Иногда дети поясняли свои рисунки: на самолетах рисовали звезды или же просто писали «Россия».

Увы, когда российские войска в конечном итоге взяли Грозный, многим лучше там не стало. По моим наблюдениям, значительная часть «федералов» отнюдь не испытывала угрызений совести. «Те русские, кто здесь остался – сами виноваты. Нормальные русские уже давно в России!» - неоднократно приходилось слышать мне от российских военных. В городе процветало мародерство. Чтобы хоть как-то обезопасить себя жители писали на своих жилищах: «Здесь живут люди». Популярна была и такая надпись: «Квартира ограблена уже три раза. Просьба не беспокоить».

Произошедшее в Чечне убедительно показало, что и после падения коммунизма Россия так не стала нормальной правовой страной. Действительно, о каких правах можно говорить в стране, где армия безнаказанно убивает своих мирных граждан? Мягко говоря, «спорные» методы ведения боевых действий вызвали небывалую по жестокости ответную реакцию со стороны сепаратистов: массовые захваты заложников, взрывы жилых домов – все это демонстрировало, что в посткоммунистической России принято воевать лишь средневековыми методами.

Поэтому когда Владимир Путин, сменивший на президентском посту Бориса Ельцина, начавшего чеченскую войну, стал постепенно «закручивать гайки» и брать под контроль страну, многие восприняли это как меньшее из зол, полагая, что крепкая власть лучше кровавой анархии.

«Со времени Чеченской войны Россия стала постоянно жить как бы в условиях чрезвычайного положения, а оно требует и особых мер, и чрезвычайного лидера», – заявил однажды политолог Глеб Павловский. По его мнению, события в Чечне привели и к тому, что власти, в конце концов, взяли под контроль телевидение, в частности канал НТВ, чей тон в Кремле считали «пораженческим».

Сегодня российские СМИ гневно обличают убийства мирных жителей украинскими военными. А мне сдается, что это продукт той же советской системы - украинская армия попросту не умеет воевать по-другому.

Не оправдывая насилия, могу сказать, что действия западных войск в зарубежных войнах, по моим личным впечатлениям, они все же выглядят более цивилизованно. Так, например, я был в Белграде сразу же после бомбардировки сербской столицы войсками натовской коалиции. Могу засвидетельствовать, что это были действительно «точечные авиаудары» - кроме мостов и стратегических объектов разрушений в городе практически не было.

Я также наблюдал действия войск США в Афганистане. Там (по крайней мере, мне лично) так и не удалось увидеть бессмысленных разрушений и массовых убийств мирных жителей со стороны американцев. Говорить же о грабежах и мародерстве и вовсе не приходится. А отношение янки к журналистам на войне, судя по моему личному опыту, вовсе безукоризненно.

Вспоминается случай, когда в кишлаке, из которого всего несколько дней назад ушли талибы, бывший со мной афганский журналист сфотографировал колонну американских бронетранспортеров. Боевые машины остановились, и из них высыпали вооруженные до зубов военные. «Сначала мы подумали, что это пистолет, и чуть не открыли по вам огонь. Снимать в зоне боевых действий военнослужащих категорически запрещено. Мы забираем фотокамеру на базу, вам ее вернут после проверки», – заявил натовский офицер. К моему удивлению, мой коллега не испугался и сказал, что раструбит на весь мир о том, что его «ограбили американские оккупанты». Офицер откровенно смутился. «Подождите, я свяжусь со своим командованием». После недолгого телефонного разговора американец объявил, что возвращает камеру, но сфотографирует журналиста на всякий случай. Как объяснил мне коллега, американец сфотографировал его как «возможного боевика».

Конечно, такое поведение возможно лишь у сытой высокооплачиваемой армии, где военнослужащие, к тому же, реально боятся совершать противоправные действия. Как показывает и чеченский, и украинский опыт, ожидать такого поведения от военнослужащих армий стран СНГ пока просто нереально.

Игорь Ротарь, фото автора

Перейти на страницу автора