Почему на Россию надели «смирительную рубашку»

Что ждет человечество в будущем? Грозят ли ему войны и кризисы? А может, напротив, планета станет более благоустроенной? Сможет ли Россия вписаться в новую обстановку или пойдет своим путем? "Росбалт" продолжает публикацию цикла статей "Мы не узнаем наш мир".

В разразившемся ныне экономическом кризисе обращает на себя внимание один важный момент. Наша спокойная жизнь рухнула внезапно, совершенно неожиданно для простого человека, не следящего за конъюнктурой мирового рынка. Какое-то время мы процветали по причинам, от нас почти не зависящим, а ныне бедствуем в связи с тем, что где-то далеко-далеко произошли какие-то события, подорвавшие стабильность цен на нефть. В XXI веке подобные неожиданности станут обычным явлением, поскольку связи между событиями, происходящими в различных частях мира, становятся все более сложными, многоступенчатыми и почти не заметными простому глазу.

Роль Гондураса в советской жизни

В советское время был такой короткий анекдот. «Беспокоит меня Гондурас», – заводит разговор один человек. «А ты его не чеши», – отвечает другой. Сегодня этот диалог поражает нас откровенным пренебрежением политкорректностью. Но в старые времена, когда о политкорректности никто еще не знал, анекдот воспринимался иначе. Он высмеивал культуру ильф-петровских «пикейных жилетов», способных часами рассуждать о темах, ничего не значащих для нашей будничной жизни. Какой там Гондурас? Какие там Америка с Австралией? Какие там международные проблемы, когда у нас в стране нет ни колбасы, ни свободы слова, ни нормальных перспектив для развития?

Возмущенный советский интеллектуал предпочитал кухонные разговоры о несовершенстве режима и о развале нашей экономики, но простой человек вел себя совершенно по-другому. На кухне он только кушал, а с режимом общался на «официальном уровне» - правда не совсем в тех формах, которые ему предлагала официальная идеология. Обыватель в СССР любил слушать лекции о международном положении, а не об экономических проблемах очередной пятилетки. По телевизору смотрел «Международную панораму», а не программу «Время» с бесконечным рассказом об достижениях социалистического строительства. И, в общем, понятно, почему его предпочтения были именно такими. Успехи в строительстве на поверку оказывались чистым блефом, тогда как рассказ о жизни в США или хотя бы о перевороте в Гондурасе имел непосредственное отношение к реальности. Правда, не к нашей. В самом широком смысле этого слова. Наиболее важные события, происходившие в Гондурасе или даже в США, никак не могли повлиять на быт обитателя ленинградских спальных районов. Мы жили в разных мирах.

Впрочем, для рядового американца события в иных странах тоже были малоинтересны, поскольку почти никогда не влияли на его жизнь. Американцы вообще «прославились» своей слабой информированностью и неспособностью отличить Сальвадор от Сингапура, Литву от Латвии или Словакию от Словении.

В ХХ веке такого рода знания никак нельзя было отнести к числу имеющих практическое значение. Различные страны мира были слабо связаны между собой. Про государственные перевороты обыватель с другой части планеты узнавал лишь из газет, не чувствуя эти катаклизмы на собственной шкуре. Экономические кризисы могли по этой «шкуре» пройтись, но только в том случае, если были достаточно сильными. И только начало крупной войны могло оказать по-настоящему серьезное воздействие на человека, живущего вдалеке от разворачивающихся событий.

В последние пару десятилетий минувшего столетия картина жизни стала постепенно меняться. Резко интенсифицировался процесс, который ныне принято называть глобализацией. И условный Гондурас начал беспокоить каждого. Поскольку любая страна в XXI веке связана с другими сотней различных нитей. Если, скажем, сегодня происходит что-то, беспокоящее граждан Гондураса, в различных частях мира обязательно найдутся миллионы людей, на жизни которых это беспокойство тем или иным образом отразится.

Один из американских министров финансов заметил как-то в беседе с известным журналистом Томасом Фридманом: «Я представить себе не могу, чтобы 20–25 лет назад мои предки стали бы волноваться из-за экономического кризиса в Таиланде, Индонезии или даже Южной Корее <…> События там влияют на нашу страну, и много моего времени уходит на то, чтобы разобраться с побочными результатами этого».

Если мы хотим предельно кратко определить, что такое глобализация, то надо выделить эту быстро нарастающую взаимозависимость различных уголков мира. В текущем столетии она будет, скорее всего, интенсифицироваться. С каждым новым десятилетием мы, так или иначе, будем все более ощутимо зависеть от побочных результатов процессов, происходящих в регионах, про существование которых рядовому обывателю еще совсем недавно было ничего не известно.

Кошмар побочных результатов

Как изменился мир, когда в Китае приказал долго жить маоистский режим, и Дэн Сяопин начал осуществлять свои реформы? На рубеже 1970-х – 1980-х вряд ли кто-то толком понимал, что произойдет с человечеством в результате китайской трансформации. Все радовались тому, что Пекин перестал быть непосредственной угрозой миру, снижается вероятность ядерной войны, и, значит, наша жизнь становится стабильнее. Но на самом деле стабильности убавилось. Жизнь поменялась радикальнейшим образом. Только перемены произошли не в сфере международной конфронтации, с которой раньше ассоциировался Китай, а в экономической области, где имели место своеобразные побочные результаты отказа пекинских правителей от старого безумного курса.

На трудовой фронт внезапно вышли миллионы низкооплачиваемых работников. Капиталы из развитых стран стали перемещаться в Китай. Поднебесная превратилась во всемирную мастерскую. По всей планете потребители стали приобретать дешевые товары, которые были бы намного дороже, если бы их производили в Англии или даже в Японии.

Японцев, которые перед этим считали себя самой успешной нацией в экономике, поразила длительная депрессия. И это не удивительно. Система пожизненного найма, считавшаяся японским ноу-хау, обеспечивавшим лояльность работников фирме и их высокую производительность, теперь стала камнем, тянущим экономику на дно. Лояльность старых, не приспособленных к переменам трудящихся, была уже не нужна, а издержки производства их содержание сильно повышало. Чтобы преуспеть в конкурентной борьбе, японские компании стали переносить бизнес в соседний Китай с его низкими зарплатами и отсутствием «дармоедов», которым пожизненный наем гарантирует рабочее место.

Для России китайская трансформация со временем обернулась притоком нефтедолларов, поскольку растущая экономика восточного соседа предъявляла огромный спрос на энергоносители. Приток нефтедолларов обеспечил в XXI веке рост реальных доходов населения и тем самым стабилизировал построенный Путиным политический режим. Если бы Китай не вошел в процесс глобализации, Россия была бы сегодня значительно беднее, и вряд ли подобный режим мог бы благополучно существовать. В известном смысле он является побочным результатом отказа от маоизма в Китае.

США во многом благодаря китайским деньгам имеют сегодня возможность покрывать займами хронический дефицит государственного бюджета. Американский госдолг вырос до размеров, которые в 1980-е вряд ли кто-то смог бы спрогнозировать. Экономистам недавнего прошлого казалось, что подобные финансовые пирамиды должны быстро рушиться. Однако в мире сегодня скопилось много свободных денежных средств (в том числе китайских), которые инвестируются в американские государственные бумаги как наиболее надежные. И конца этому пока не видать.

Трансформация, которая похожа на китайскую, происходит сейчас и в Индии. Но здесь обнаруживается еще один неожиданный фактор, влияющий на мировую экономику. В Индии дешевизна рабочей силы сочетается с хорошим знанием английского языка. И вот американцы вдруг с удивлением обнаруживают, что обработка их налоговых деклараций все чаще осуществляется индийскими бухгалтерами, контактирующими с Америкой через Интернет. Врачи, работающие в США, поручают обработку томограмм индийским специалистам, поскольку это дешевле. Сотни тысяч индийцев отвечают на звонки американцев в колл-центрах, причем звонящие даже не догадываются, что их проблемы решает человек не из соседнего офиса, а из страны, находящейся за двумя океанами.

События, происходящие в Китае, Индии и десятке-другом развивающихся стран, которые активно перетягивают капиталы и рабочие места из развитого мира, позитивно сказываются на мировой экономике. Но в отдельных точках земного шара могут внезапно происходить политические события, которые делают миллионы людей на земле беднее, причем большая часть пострадавших вряд ли понимает, что именно повлияло на их жизнь.

Скажем, поддержание высокого уровня цен на энергоносители является следствием не только растущего спроса производителей из развивающихся стран, о котором шла речь выше, но также результатом нестабильности в регионах, специализирующихся на производстве нефти и газа. Любая революция на Ближнем Востоке или переворот в одном из арабских государств приводят к скачку цен, поскольку нефтяной рынок опасается временного сокращения добычи или даже уничтожения разработанных скважин противоборствующими сторонами. И вот вдруг потребитель в Америке, который раньше не желал ничего знать про Магриб и не отличал Ливию от Боливии, вдруг обнаруживает, что ему приходится больше платить за бензин по причине гражданской войны, случившейся за тридевять земель от его места проживания.

Золотая смирительная рубашка

Но могут происходить и приятные неожиданности. Допустим в какой-то очередной неприметной для обывателя стране начинается модернизация. Это означает появление более широких возможностей для инвестирования. В этой стране, вчера страдавшей от голода, пока еще держится совсем низкий уровень жизни и, соответственно, низкий уровень оплаты труда. Значит, там можно разместить производство, которое стало в последние годы сравнительно более дорогим из-за повышения зарплат в тех странах, куда заводы выносились из Америки или Европы 10–20 лет назад. Включение в процесс глобализации все новых модернизирующихся стран позволяет усиливать конкуренцию и поддерживать относительно низкий уровень цен на товары, которые в противном случае обязательно дорожали бы.

При этом странам, не желающим терять интерес иностранных инвесторов, следует постоянно помнить о маленьких заокеанских народах, которые сегодня еще «на деревьях сидят», а завтра благодаря реформам могут вступить в конкуренцию за привлечение капиталов.

В России до сих пор популярно представление, будто бы для иностранных инвесторов наша страна чрезвычайно соблазнительна, а следовательно, мы имеем возможность обставлять их приход множеством разнообразных условий, защищающих отечественные интересы. На самом деле глобализация поворачивает данную проблему совсем иной стороной.

В мире существует множество мест, борющихся за то, чтобы привлечь капиталы. И в XXI веке число таких мест будет, скорее всего, нарастать по мере вовлечения в мировую экономику отсталых стран Азии и Африки. Поэтому стоит лишь одной стране слегка ухудшить инвестиционный климат, как капитал тут же перебрасывается в другие страны с более благоприятными условиями для вложений. Причем развитие современных технологий делает принятие решений о выводе денег из кризисной точки значительно более легким и быстрым, чем раньше. Понятно, что трудно демонтировать и вывезти за рубеж построенный завод. Но можно «скинуть» акции так, что их курс резко снизится, и станет невозможно привлечь новые капиталы для расширения бизнеса и строительства очередных предприятий.

Томас Фридман назвал этот эффект «золотой смирительной рубашкой». Подобный «наряд» всерьез ограничивает возможность амбициозных политических режимов проявлять свой характер и бравировать независимостью. Любая страна, желающая сегодня развивать экономику, легко может манкировать мнением Вашингтона (т.е. американской администрации), если, скажем, тому не нравится ущемление прав и свобод, но она не может манкировать мнением Нью-Йорка (т.е. крупнейшего финансового рынка), если тому не нравится инвестиционный климат.

Вообще, надо заметить, что в обывательских представлениях у нас сильно преувеличиваются возможности политического давления одних стран на другие в XXI веке и сильно недооцениваются возможности экономического давления со стороны международного капитала, который не политизирован, но жестко блюдет свои коммерческие интересы.

Фактически сейчас на Россию надели эту самую «золотую смирительную рубашку». Плохо информированный обыватель полагает, что наши проблемы – это результат козней вашингтонских политиков, но на самом деле с нами расправилась мировая экономика. Цены на нефть стали жертвой активности американского бизнеса в сфере добычи энергоносителей принципиального нового типа. Бегство капитала из России происходит потому, что в других местах инвестировать спокойнее и прибыльнее. Вследствие этих двух причин мы стали получать меньше нефтедолларов, а те, что были, устремились в иные места. И рубль рухнул.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Перейти на страницу автора