Posted 16 октября 2015,, 10:27

Published 16 октября 2015,, 10:27

Modified 31 января, 07:43

Updated 31 января, 07:43

Политическая нефть дороже стоит, но хуже продается

16 октября 2015, 10:27
Сергей Шелин
Кремль стоит перед развилкой. Сворачивание силовой политики оставит нефтяные цены огорчительно низкими. А ввязывание в новые войны сделает газ и нефть дороже, но резко убавит число тех, кто захочет купить их у России.

Неожиданную популярность приобрела новость о том, что в гданьский порт поступили первые партии саудовской нефти. Хотя объемы пока невелики (около 300 тыс. тонн), сам факт, что Польша демонстративно обзавелась новым поставщиком, вызвал волну нервозных отзывов в кругу российских энергоэкспортеров, включая и главного нефтяника Игоря Сечина.

Предыдущей новостью на похожую тему была угроза турецкого президента задуматься над целесообразностью закупок нашего газа, если российский контингент в Сирии не станет вести себя более аккуратно.

Все новые выражения неприязни к российским энергоносителям, видимо, будут теперь поступать регулярно. Но понять, заслуживают они серьезного отношения или нет, невозможно, пока не оценишь сегодняшнее состояние мирового энергетического рынка.

Вот для примера забавная попытка это сделать. Одно из главных наших государственных средств информации, помимо пропаганды, адресованной всему народу, занимается также экономическим инструктажем продвинутой части публики. В начале февраля, оно обнародовало комментарий под заголовком «Лето 2015 года - точка невозврата для нефти США»: «…Разрушение сланцевой революции – это вопрос нескольких месяцев… Даже после восстановления цен немногие решатся вернуться на рынок. Более того, инвесторы и банки вряд ли захотят участвовать в подобных рисковых проектах… Судя по всему, эпоха дешевой нефти завершилась еще несколько лет назад, и она никогда не вернется».

Лето прошло, и когда пробил час вернуться к той же теме, анонимный автор не стал утруждаться и под видом нового предъявил в начале октября прежний свой материал, слегка пройдясь по нему кистью мастера: «Октябрь 2015 года - точка невозврата для рынка нефти»: «…Октябрь может стать поворотным месяцем для рынка нефти. По крайней мере мы можем увидеть начало конца сланцевой промышленности США. Все станет ясно уже в ближайшие пару недель… Даже МЭА считает, что добыча нефти в США рухнет в следующем году. Но начало масштабному падению (добычи) будет положено в октябре…»

Упомянутое МЭА – это Международное энергетическое агентство. Организация, примечательная двумя вещами: высоким всемирным авторитетом, поскольку ей уже 40 лет и состоит она при самой ОЭСР, и стопроцентной несбываемостью всех своих прогнозов, касающихся как цены, так и объемов добычи и потребления нефти.

Но пусть это будет первый случай, когда МЭА попадет в точку. Тем более, оно сейчас поет в общем хоре. Все знатоки сходятся на том, что нынешняя дешевизна нефти, сделав нерентабельной часть сланцевой добычи в США, будет толкать тамошнее производство вниз. По крайней мере, в ближайшие месяцы. Собственно, оно уже уменьшилось – с 9,6 млн барр. в день в середине лета до 9,1 млн сейчас.

Надежды российских руководящих кругов сводятся к тому, что такое снижение якобы и будет «концом сланцевой промышленности». Занятно, но в этом пункте они полностью совпадают с упованиями злейших наших коммерческих недругов – саудитов и прочих опековцев. Их стратегия именно такая - наращивать добычу, сбивать нефтяные цены и добиваться того, чтобы сланцевая добыча стала нерентабельной и прекратилась. С этой целью государства ОПЕК производят сейчас на 1,6 млн барр. в день больше, чем год назад.

Снизить американское нефтяное производство это может, но «разрушить сланцевую революцию», разумеется, неспособно. При том, что средний ценовой ориентир - $60 за барр., часть скважин на американских сланцевых участках работает с прибылью и при $40, а некоторые даже при $30. Не говоря о том, что быстрое совершенствование технологий непрерывно увеличивает количество таких участков.

К этому надо добавить: быстрый рост промышленной добычи газа на новых месторождениях по всему миру; сохраняющуюся надежду на снятие санкций с Ирана, сулящее добавочный миллион баррелей в день уже в 2016-м; растущее давление на ФРС США в пользу повышения процентных ставок; сокращение потребления невозобновляемых энергоносителей в богатых странах и замедление роста их закупок в странах развивающихся.

Таким образом, факторов, работающих против повышения нефтяных цен, по-прежнему много. Мировой энергорынок затоварен и пока останется таковым - а значит, в ближайшие год-полтора среднеквартальная цена на нефть вряд ли сможет подняться выше $60.

Что же касается более отдаленных лет, то в гадальщиках недостатка нет, но обоснованность предсказаний о том, сколько будет стоить баррель, допустим, через три года, точно такая же, как и у прогноза погоды на октябрь 2018-го.

Можно лишь в общем плане сказать, что эпоха сверхдорогой нефти закончена, и наступающая эра станет либо временем средних цен на нефть и газ (таких, как сейчас, или чуть выше), либо, в случае каких-либо дальнейших технологических прорывов, эпохой исторического ослабления нефтезависимости всей мировой экономики.

Исходить из таких перспектив, при очевидной их реалистичности, российским руководителям явно не хочется. Среди них ведь преобладают отнюдь не зануды-реалисты, а экзальтированные романтики, люди мечты. Устав мечтать о «разрушении сланцевой революции», они сейчас переключаются на грезы о том, что сирийская операция и дальнейшие действия в том же стиле вызовут панику на энергорынке и вернут золотой век нефтяной дороговизны.

И в самом деле, если в районах нефте- и газодобычи разгорятся достаточно большие войны, то изложенные только что предположения отпадут сами собой, поскольку рассчитаны на сравнительно мирную обстановку.

А вот вообразим, допустим, что на выручку режиму Башара Асада прибудут не малочисленные, как теперь, а по-настоящему крупные контингенты иранских войск. Сведения о том, что это уже и сейчас происходит или вот-вот произойдет, в последнее время поступают все чаще, хотя пока и не подкрепляются бесспорными доказательствами.

Но если такое случится, и Иран действительно отправит свою армию в Сирию, напрямую вовлекая в борьбу Турцию, Саудовскую Аравию (первого в мире торговца энергоносителями), а на своей стороне, возможно, Ирак (второго в мире торговца), и прикрываясь при этом российской авиацией, то понятно, что нефтяные цены подскочат. И подскочат сильно.

Транспорты с нефтью и сжиженным газом, следующие из аравийских монархий, будут охраняться флотом Соединенных Штатов, но сам-то Иран останется тогда под санкциями и нефтеторговлю не развернет, а нефтепромыслы Ирака, где добывается сейчас 4,3 млн барр. в день, могут оказаться под ударом. Плюс всеобщая паника.

Осталось ответить на вопрос: действительно ли это обернется барышами для российской казны?

Нет. Ведь в этом случае российские энергоносители окончательно станут «политической нефтью» и «политическим газом».

В эпоху Брежнева энергопоставки на Запад никоим образом не политизировались и бесперебойно осуществлялись, независимо от любых изгибов державных отношений и даже от налагавшихся иногда на Советский Союз санкций.

В эпоху Путина манипулирование ценами, объемами и даже самим фактом поставок или непоставок стало постоянным инструментом политического воздействия на «наших партнеров». И если сирийская операция перерастет в нечто большее, у «наших партнеров» возникнет соблазн пойти встречным курсом и самим перевести российские газ и нефть в категорию политически нежелательных товаров. Этот процесс уже и так идет.

Вернемся к новостям из Турции и Польши, о которых упоминалось в начале.

Разумеется, «газовые» угрозы Эрдогана были характерным для него пустословием. Турция извлекает большую выгоду из особых энергетических отношений с Россией. Но если на турецкие интересы наступят не символически, а по-настоящему, если Турцию действительно унизят, то вчерашние угрозы вполне могут стать первым шагом на пути к реальному бойкоту российского газа вторым после Германии его мировым покупателем.

Принципиально здесь то, что найти замену турки при желании смогут. Разведанные запасы газа в мире растут. Мощности по его сжижению увеличиваются, а значит, можно обойтись и без трубопроводов. Экспорт российского газа в нынешнем году и так уже заметно упал. Газ превращен «Газпромом» в самый политизированный из наших экспортных товаров. Скандалы чуть ли не со всеми старыми покупателями и безнадежные попытки навязать ненужные контракты новым уже довели российскую газоторговлю до очевидного упадка.

С нефтью и нефтепродуктами дело пока обстоит не так плачевно. В совокупности, объемы их поставок примерно такие же, как и раньше. Меняются только пропорции. Европа импортирует несколько меньше, а Китай – несколько больше.

А что будет, если Европа совсем перестанет покупать?

Польско-саудовская история тут как раз не главная, хотя и самая прозрачная из всех. Польша сильнее большинства прочих стран ЕС пострадала от российского эмбарго на ввоз еды («польских яблок»). В таких случаях всегда возникает желание чем-то симметричным ответить. А Саудовская Аравия к тому же и поставляет дешевле.

Но польские контракты – только малая часть грандиозного штурма Европы саудитами, еще недавно почти полностью оттуда вытесненными. А в середине этого года закупки саудовской нефти Евросоюзом уже превышали 1 млн барр. в день, в то время как российские поставки снизились до 1,7 млн.

Дальнейшее развитие ситуации зависит только от настроений в Европе. У саудитов достаточно мощностей, чтобы полностью удовлетворить потребности ЕС. Если такое случится, почти все российские нефтепоставки придется перенаправить в страны Дальнего Востока, запросы которых хотя и велики, но не безграничны, а монопольное положение в качестве покупателей позволит им продиктовать российским экспортерам унизительные и разорительные условия.

Новообразованный миф о «выгодной» войне в Сирии опровергнут уже за те недели, которые прошли с начала операции. Если же эта операция выйдет на новый виток, то сливки с подорожавшей нефти снимет кто угодно, но только не Россия.

Эпоха нефтедолларовой халявы в любом случае осталась позади, и развилка, перед которой стоит Кремль, - это выбор между мирным прощанием с тем, чего не вернуть, и расставанием скандальным и куда более разорительным.

Сергей Шелин