Чего можно ждать от Кадырова

Зачем Рамзан Кадыров взглянул на Михаила Касьянова через винтовочный прицел? Здесь могут быть три возможных объяснения.

Первое, что приходит в голову: Кадыров развлекается. Думается, подобные шутки вполне соответствуют его представлениям о веселье. Вряд ли Касьянова и впрямь кто-то собрался убивать. Бориса Немцова ведь подобным образом не предупреждали — откровенно, на всю страну. Когда действительно хотят убить, не информируют об этом заранее, а просто зовут киллера.

Еще недавно так двусмысленно шутить было весьма рискованно. В том числе потому, что никто не знал, как отреагирует Путин. Вдруг не рассмеется, а поинтересуется, сжав зубы, зачем на весь мир создают впечатление, будто он руководит не европейской страной, а бандитской шайкой? Но после убийства Немцова негативной реакции Путина на Кавказе уже не боятся. Ведь если заказчиком убийства признан простой шоферюга, значит Кремль готов спустить на тормозах любые «кавказские шутки». Менять Кадырова — слишком сложно и затратно. Последствия непредсказуемы. Глядишь, Чечня выйдет из-под контроля. Поэтому на многие вещи проще закрыть глаза.

К тому же после присоединения Крыма к России репутации Путина на Западе уже вряд ли что-то сможет сильно навредить. Тем более — выходки Кадырова. Кремль на такие «мелочи» махнул рукой. В Чечне это, видимо, почувствовали. И решили, что кавказские нравы развлечения ради можно проявлять в масштабах всей страны.

Второе возможное объяснение состоит в том, что «шутки Кадырова» являются не просто местной инициативой, а планом борьбы с оппозицией, спущенным сверху. Естественно, о физическом устранении речи не идет. Несистемная оппозиция у нас слаба и реальной угрозы для Кремля не представляет. Однако с помощью «шуток с намеком» есть возможность вообще свести оппозиционную активность к нулю. Причем опять-таки по причине того, что любой здравомыслящий человек сегодня понимает: никакие законы его не защитят. Политик, журналист или бизнесмен может погибнуть при не вполне выясненных обстоятельствах. И за это ответят лишь несколько исполнителей.

Сейчас в России может чувствовать себя в безопасности лишь тот, кто никому не нужен. Проще говоря, убийство стало вопросом чисто экономическим. Если расходы на организацию вашей ликвидации превышают тот вред, который вы наносите влиятельным людям, живите спокойно. Если же этим влиятельным людям имеет смысл раскошелиться, поскольку вы их сильно достали, или просто потому, что они получат от этого большое удовольствие, трагедию не предотвратить.

Когда человек думает о своей жизни, он может даже слабые угрозы воспринимать чрезвычайно серьезно, и в Кремле это понимают. Возможно, какие-то высокопоставленные лица прямо посоветовали Кадырову разместить в соцсети пост с прицелом, рассчитывая, что Касьянов не сможет воспринять это как простую шутку и всерьез задумается, стоит ли вообще заниматься политикой в одной стране с Кадыровым.

Наконец, третье объяснение исходит из того, что глава Чечни — не просто шутник и даже не орудие Кремля, а самостоятельный политический игрок, имеющий серьезные планы на будущее и начинающий себя соответствующим образом позиционировать. Еще недавно мы понимали, что в России есть только один политик, и даже Дмитрия Медведева не рассматривали как фигуру, способную вести собственную игру. Сегодня у нас есть уже два политика: Путин и Кадыров, который высказывается по принципиальным политическим вопросам и позволяет себе то, что президент РФ формально позволить не может.

Почему Кадыров так активизировался? Да потому, что перспективы путинского режима после 2024 года пока неопределенны. На ближайших выборах в 2018-м президент, скорее всего, переизберется на четвертый срок. И, конечно же, он не собирается уходить даже через шесть лет после победы. Но вряд ли в условиях нарастающих экономических трудностей Путин сможет спокойно переписать Конституцию и выиграть выборы, прокрутив еще разок-другой операцию типа крымской. Вполне возможно, что к 2024 году от наших внешних признаков демократии вообще ничего не останется. Управление страной будет осуществляться силовым путем. Манипулирование сознанием потеряет значение в силу того, что даже у самого бессознательного избирателя особых иллюзий в отношении перспектив России уже не будет.

Но если Путин (ему, кстати, стукнет к тому времени 72 года) утратит свою харизматичность, если демократический механизм развалится полностью и твердость режима будет определяться лишь силой, то станет ли Владимир Владимирович рассматриваться российской элитой в качестве наилучшего гаранта ее доходов и безопасности?

Конечно, обладая достаточной силой для поддержания авторитарного режима, Путин сможет сохранить власть. Но вот вопрос: дадут ли силовики Путину эту силу? Сегодня элита повинуется президенту не потому, что она его любит, а потому, что его любит народ. И, значит, можно управлять народом через эту любовь, не тратя лишних денег и патронов. Но если любовь иссякнет и патроны все же понадобятся, кто сможет лучше других обеспечить силовое поддержание порядка в России?

Резервных харизматиков у нас нет. Путин по понятным причинам выжигает политическое поле вокруг себя. Он может уничтожить как значимую фигуру Медведева, Сечина, Шойгу — любого, кто вынырнет чуть-чуть из бюрократического болота. И лишь Кадырова, как выяснилось в последнее время, Путин не решается приструнить ни при каких обстоятельствах.

Кроме того, лишь у Кадырова во всей стране существуют воинские подразделения, выстроенные по принципу личной преданности и кормящиеся с руки. Только воины Кадырова достаточно религиозны, чтобы ими можно было еще и манипулировать соответствующим образом. Только они обладают уникальным боевым опытом. И только они в случае столкновений с российскими протестующими не станут испытывать к толпе никакого сочувствия.

Так кто же у нас окажется наиболее эффективным правителем в эпоху перехода от нынешней системы электорального авторитаризма к абсолютной диктатуре? Кто лучше других сможет сохранить для российской элиты возможность по-прежнему получать ренту с нефти и газа?

Думается, в России уже сейчас есть круги, которые все это понимают и готовы подсказывать неопытным кавказским политикам нужные ходы. Их задача состоит в том, чтобы за оставшиеся до поворотного момента восемь лет подготовить российскую элиту в целом к мысли об оптимальности именно кадыровского варианта. Бизнес, силовики и бюрократия должны привыкнуть к тому, что хан всемогущ, как привыкли к этому в свое время люди эпохи татаро-монгольского ига. Поэтому Кадыров и перестал отсиживаться в тени.

Из трех проанализированных выше вариантов мне лично наиболее реалистичным пока представляется все же первый. Но ситуация в России столь быстро меняется, что вскоре любая неожиданность может превратиться в реальность.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге