Бремя русского человека

В «Трех песнях о Ленине» Дзиги Вертова есть ключевая новелла: женщины в Средней Азии идут в тяжелых паранджах под протяжные крики муэдзина по улицам своих городов, а потом резким движением отбрасывают ткань с лиц. Они красивые, улыбаются, в их мир теперь пришли школы и медицина, возможность жить собственной жизнью. Они больше не собственность мужчин.

В этом был высокий гуманизм. Советская версия бремени белого человека не избежала расизма, но очень старалась не обращать на это внимания. Декларировалось, что люди в первую очередь люди, а уж потом русские или таджики. Теперь история сделала жуткий круг: дегуманизация, которая идет по всем направлениям, Обама с бананом, кампания против геев, чужие из произведений прокопенковского «Главплаката», «заукраинцы» из публицистики Миши Бударагина, бандеровцы из прошлогодней версии пропаганды по ТВ и враги народов из речей Кадырова, дополняются четким социальным контрактом: приезжие, среднеазиаты не люди.

Националисты, в сущности, победили в масштабах пропаганды и общества, но это совсем не та победа, на которую они рассчитывали, и вместо кресел в правительстве им дадут пинком под зад из «проекта Новороссия». Их победа в другом — тот способ мышления, который они разделяли с российскими люмпенами, стал способом существования для госСМИ, 86% и общественной повестки. Ненависть к мигранту была экспортирована в Евросоюз. Европа в актуальной российской оптике — это место, где власть захватили геи, полиция бездействует, а мигранты насилуют русских девочек. Это априорная истина, с которой в целом все согласны. Мигранты — это такие люди, смысл существования которых состоит именно в этом.

В российском обществе достигнуто согласие: есть мы, а есть те, кто понаехал в ЕС, пользуясь слабостями толерастов. И эти последние уже не вполне люди, это знает у нас почти каждый.

Кирилл Мартынов

Прочитать оригинал поста Кирилла Мартынова с комментариями читателей его блога можно здесь.