Все хорошо, только денег нет

Официальные источники сообщили народу превосходную статистическую новость: оказывается, российская промышленность в феврале показала рост в годовом исчислении (т.е. к февралю 2015-го). Притом на целый процент. Специально подчеркивают, что такого не было уже давно. Месяц за месяцем индексы снижались - и вот пошли вверх. Мы и не заметили, а расцвет, о близости которого неоднократно говорили наши руководящие лица, оказывается, уже настал.

Жаль только, что всего на один месяц. Нынешний год — високосный, февраль длиннее прошлогоднего, отсюда и рост. Если очистить цифры от сезонно-календарных факторов, то промышленный индекс в последние месяцы практически не меняется (если верить Росстату) или слегка снижается (если верить альтернативным оценкам).

Но нечто ободряющее увидеть в этом все равно можно. И министр экономразвития уже снова предрекает скорое начало подъема: «Весьма вероятно, что второй квартал покажет нам положительную оценку по росту не только промышленного производства, но и ВВП».

Вообще-то, когда Алексей Улюкаев заявляет, что дно уже нащупано, это плохая примета. Но мы — люди не суеверные, и ничто не мешает нам непредвзято взглянуть на то, что есть на самом деле.

Итак. В промышленности, а возможно и в строительстве, сейчас как минимум нет быстрого спада. Замедляется инфляция. За первые два с половиной месяца нынешнего года индекс потребительских цен вырос всего на 2%. Особо впечатляющие антиинфляционные успехи были достигнуты в январе—феврале, но и в марте ценовой индекс растет вдвое медленнее, чем год назад.

Уменьшение в 2016-м уровня инфляции до целевых 7,5% (по сравнению с 13% в 2015-м) выглядит почти реальной задачей. Только что принятое решение ЦБ повременить со снижением ключевой ставки подкрепляет ощущение, что антиинфляционный настрой его руководства не иссякает, вопреки нападкам на него со всех сторон.

Не убывают международные резервы — сейчас они примерно такие же, как и год назад (около $380 млрд). То, что рубль держится без валютных интервенций, усиливает к нему доверие.

Правда, уровень жизни продолжает уверенно идти вниз. Один из самых надежных его индикаторов, оборот розничной торговли, был в январе—феврале примерно на 7% меньше, чем годом ранее. Неуклонно снижается и другой индикатор — импорт товаров. Ежемесячный его уровень (с устранением сезонности) еще в середине 2014-го составлял, по оценкам Центра развития при ВШЭ, 160% от среднего уровня за 2007-й. Во второй половине 2015-го он колебался около 85%. А в начале нынешнего года съехал уже до 75%.

Правда, в резком сокращении реальных доходов и зарплат есть и приятная сторона. Не для людей, конечно, а для экономики. Чем беднее работники, тем (теоретически) конкурентоспособнее предприятия. И на внутреннем рынке, и на внешних. За неимением других моторов роста, растущая бедность тоже ведь может приблизить начало подъема в нашем народном хозяйстве.

Все изложенное наводит на мысль, что на горизонте и в самом деле показалась некая стабилизация. Соображения о том, быстро ли она наступит и какими будут ее контуры, зависят от темперамента и должностного статуса.

Министр Улюкаев предвидит начало подъема уже в ближайшие месяцы. А эксперты Центра развития сомневаются и в быстроте наступления этой новой стабильности, и в том, что она вообще будет сопровождаться подъемом: «На данный момент нет оснований ожидать роста выпуска в текущем году. При этом отсутствие значительных изменений как со стороны внешней конъюнктуры, так и с точки зрения внутренних преобразований, в лучшем случае позволят экономике выйти через один-два года в режим стагнации…»

А теперь — о самом интересном. Перед тем, как перейти к бодрому росту или хотя бы к задумчивой стагнации, надо будет решить проблему, о важности которой официальные источники народ почему-то не оповещают.

Вернемся к итогам января—февраля. Доходы федерального бюджета за эти месяцы составили 1,84 трлн рублей. Даже по номиналу это лишь 80% от федеральных доходов в январе—феврале 2015-го 2,28 трлн рублей). Ничего не поделаешь, нефть сейчас куда дешевле, чем тогда.

Но главное различие — не в доходах, а в расходах. За январь—февраль 2016-го федеральные траты составили 1,95 трлн рублей. Это всего 66% от двухмесячных расходов годовой давности (2,96 трлн рублей). То есть в первые месяцы нынешнего года бюджет свели с вполне умеренным дефицитом (0,11 трлн рублей). А зимой прошлого года, когда госдоходы были куда больше, дефицит составил целых 0,68 трлн рублей.

Причина в том, что в январе—феврале нынешнего года расходы по статье «Национальная оборона» (0,34 трлн рублей или 18% от всех федеральных трат) были вчетверо меньше, чем в те же месяцы 2015-го (1,26 трлн рублей или 43% от тогдашних федеральных трат). В начале 2015-го эта статья финансировалась с большим опережением против годового графика, а сейчас — с явным отставанием, ведь в целом на 2016-й расходы по ней должны составить 3,14 трлн рублей.

Оказывается, относительная экономическая гармония первых месяцев 2016-го имеет важнейшим своим составным элементом резкое сокращение реальных военных трат.

Вероятно, силуановский Минфин, отчаянно пытаясь урезать расходы, произвел в начале 2016-го какие-то манипуляции — например, над остатками средств, не освоенных в прошлом году по гособоронзаказу. Но дальше ведь все равно придется выбирать. Либо финансировать военные траты в установленном или близком к таковому объеме, при очевидной неподъемности таких расходов для российской экономики в нынешнем ее состоянии. Либо — урезать их всерьез.

Пока профильные ведомства согласились только на пятипроцентный секвестр, и то лишь по части своих расходных статей. Без высочайшего приказа на что-нибудь большее они не пойдут.

Отдаст ли Путин приказ, круто меняющий не только расходные, но и политические приоритеты? Не хочу гадать, но до сих пор ничего похожего он не делал.

Значит, скорее всего, придется воспользоваться единственным оставшимся источником денег — эмиссией. И все нынешние планы, прикидки, предположения и балансы, касающиеся 2016 года, просто рассыплются.

Бюджетные концы сведены на бумаге с концами в расчете на пятидесятидолларовую нефть. А средняя ее цена в январе—марте ниже $40. И если не будет ни ценового чуда, ни чуда сокращения военных и других лоббистских трат, то стабилизация экономики, которая сейчас кажется такой возможной и даже близкой, опять отодвинется вдаль.

Сергей Шелин