Мир многополярен, но какой полюс выбрать?

На саммите глав США, Великобритании, Германии, Франции и Италии, прошедшем в начале этой недели в Ганновере, Барак Обама призвал выйти на подписание соглашения о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве между ЕС и США уже до конца текущего года. Ряд экспертов высказывают предположение, что главный побудительный мотив Вашингтона здесь заключается в стремлении противопоставить это партнерство экономическому влиянию стран БРИКС (в первую очередь, конечно, Китая).

При этом Россия, похоже, готова следовать такой логике. Окончательно рассорившись с Западом, она больше не надеется на какую-либо очередную «перезагрузку» отношений с ним и сжигает мосты, признавая прежние форматы сотрудничества более для себя неприемлемыми.

Напомним, что первой жертвой здесь пала G8. Этот формат (изначально «шестерки», потом «семерки», и с 1997 по 2014 год, вместе с Россией, «восьмерки»), по сути, объединение ведущих стран Запада, включая Японию, которая по своей экономической и политической системе также является частью западного мира. Теперь для Москвы он официально остался в прошлом – с таким громким заявлением выступил недавно заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков.

Так вот, Запад нам не нужен. Это мы уже поняли. Впрочем, Запад готов вернуть Россию в разряд цивилизованных стран, но выдвигает совершенно неприемлемые для нее условия. Например, «соблюдения территориальной целостности» Украины и Грузии. В российской же официальной риторике эти вопросы называются «совершенно неактуальными».

Хорошо, допустим. Возвращение в семью цивилизованных народов для нас неактуально, а что актуально? «За последние два года мы увидели, что усилия по практическому решению ряда важных международных проблем переместились, по большому счету, из формата «семерки» в другие форматы с полноценным российским участием», - заявил тот же Сергей Рябков в интервью «Интерфаксу».

Что же это за форматы? На недавней встрече министров иностранных дел прошедшей в Москве в формате РИК (Россия Индия, Китай), глава российского МИД Сергей Лавров перечислил их: G20, ШОС, БРИКС.

Начнем с G20. Как мы помним, два года назад, в ноябре 2014 года, на саммите «большой двадцатки» в австралийском Брисбене Владимира Путина в связи с политикой РФ в отношении Украины встретили не слишком любезно. О «полноценном российском участии» в решении ряда «важных международных проблем» в этом формате тогда уж точно говорить не приходилось. Причем настолько, что российскому лидеру пришлось покинуть тот саммит досрочно.

Теперь посмотрим на Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Формально, помимо России и таких «грандов» мировой экономики как Таджикистан и Киргизия, туда сейчас входят и реальные экономические лидеры - Китай и Индия. Однако практически с момента основания ШОС экономика не была приоритетом ее деятельности. Акцент в этой организации всегда делался на борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом. Но борьба с сепаратизмом для основных государств этой организации не так актуальна после того как Китай решил эту проблему в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, а Россия более или менее (во всяком случае, на текущем этапе) урегулировала ее в Чечне.

Остается борьба с терроризмом. А вот тут, как выясняется, у стран, входящих в ШОС, могут быть прямо противоположные взгляды. Например, недавно Индия потребовала у Пакистана выдать лидера террористической группировки Масуда Азхара за нападение на индийскую военную базу в Патханкоте. Но Пакистан почему-то не торопится идти навстречу партнеру (о начале процедуры вступления в ШОС Индии и Пакистана было объявлено в 2015 году, - «Росбалт»). При этом Китай заблокировал в комитете по санкциям ООН внесение Масуда в список террористов. Так что и в этой области события развиваются как в известной басне Крылова про лебедя, рака и щуку.

Наконец, БРИКС. Это клуб держав, вроде бы, противостоящих экономической экспансии стран «первого мира», другой полюс силы. Те же Китай, Индия, Россия, плюс Бразилия и Южная Африка. На бумаге выглядит весьма внушительно. На деле, например, в той же Бразилии мы видим острейший правительственный кризис. Нижняя палата парламента этой страны проголосовала за импичмент президента Дилмы Русефф. Некоторые российские эксперты, правда, утверждают, что в перспективе это не скажется на экономическом сотрудничестве Бразилии с Россией. Возможно, так оно и будет. Но проблема в том, что само это сотрудничество незначительно.

Пусть и это тоже неважно, зато у нас под боком великий Китай. Однако, как выясняется, и с ним дела обстоят не лучшим образом — товарооборот крошечной Южной Кореи с КНР в прошлом году составил почти 300 млрд долларов, а товарооборот России и Китая за тот же период не превысил 68 млрд долларов, на треть упав по сравнению с 2014 годом.

К тому же в рамках БРИКС на глазах обостряются противоречия между крупнейшими экономическими державами этого объединения — Китаем и Индией. В связи с напряженностью между Дели и Исламабадом, о котором было сказано выше, Индия (напоминаем — одна из ключевых стран страшно «антизападного» БРИКС), заключила военное соглашение с США, которое позволит боевым самолетам и кораблям американцев использовать ее военные базы.

Итак, из «восьмерки» нас изгнали. Чтобы подсластить пилюлю мы заявляем, что «не очень-то и хотелось». В «двадцатке» нам особо не рады, да и кто мы в ней? Одна из двадцати стран, где-то между Мексикой и Южной Африкой? ШОС и БРИКС, с учетом острейших противоречий, раздирающих сейчас Индию и Китай, а также экономического и политического кризиса в Бразилии, вообще, судя по всему, «бумажные тигры». Что же остается в итоге?

Как видим, мир и вправду многополярен, но проблема в том, что Россия не в состоянии найти в нем свой полюс. В запасе, правда, всегда есть наши самые верные союзники: армия и флот. Однако в условиях непрерывно падающей экономики и они могут оказаться не столь надежными, как это кому-то кажется.

Александр Желенин