Posted 26 мая 2016,, 09:02

Published 26 мая 2016,, 09:02

Modified 31 января, 10:20

Updated 31 января, 10:20

Игра в слова

26 мая 2016, 09:02
Сергей Лесков
Имеем ли мы право упрекать Украину в том, что она проваливает реформы, если сами, как старик у моря, сидим и ждем, когда повысятся цены на нефть?

На Украине продолжается массовое переименование городов в рамках декоммунизации. Последняя жертва Верховной Рады – миллионный Днепропетровск. А также Днепродзержинск, который подарил миру дорогого товарища Брежнева. Эти переименования вызвали издевательские комментарии в России.

Но в те же дни в самой России Верховный суд поддержал разработанный в парламенте законопроект о надругательстве над гимном России. При внешней разнородности этих политических инициатив они говорят о том, что политики в России и на Украине руководствуются одними традициями и, по существу, являются духовными братьями.

С начала процесса декоммунизации на Украине переименовано 688 городов и 15 районов, которые несли отпечаток «проклятого советского прошлого». Своего часа ожидает еще 300 населенных пунктов, среди них областной Кировоград (в прошлом Елисаветград и Зиновьево). В мае переименовано 75 городов в Крыму, который находится в России, и 80 городов на неподконтрольной Киеву территории Донбасса. В том числе стерт теперь с карты Краснодон, который вошел в историю героями-молодогвардейцами.

Кстати, если следовать принципам, необходимо еще переименовать Донецк. Это тоже советское название. Раньше – Юзовка, в честь английского капиталиста. Англичанам понравится. Как быть с Минскими соглашениями, где этого коварного пункта нет, а Донецк есть, непонятно.

Днепропетровск (в прошлом Екатеринослав) назван в честь старого большевика Григория Петровского, который подписал постановления о казни Фанни Каплан и о «красном терроре», счастливо пережил репрессии и тихо отошел в иной мир, работая в музее Ленина. Петровский до 1938 года был председателем Всеукраинского ЦИК, много сделал для развития промышленности и настоял на введении украинского языка в школах. Погорел он из-за того, что потакал украинским националистам. Ему бы памятник поставить, но погубила партийная принадлежность. Любопытно, что в Верховной раде звучало предложение переименовать Днепропетровск в Днепропетровск, но не в честь большевика, а в честь апостола Петра.

Думаю, переименование Днепропетровска в Днепр - удар не столько по советскому прошлому, сколько по украинскому настоящему. Этот миллионный город – бизнес-столица Украины, вотчина Коломойского, главного оппонента Порошенко. Число миллионеров в Днепропетровске в три раза выше, чем в Киеве, и в полтора раза выше, чем в Донецке. Днепр с древних времен использовался для сбрасывания враждебных власти идолов. Кстати, эта река начинается в России. Шутникам еще предстоит обыграть эту тему.

Конечно, комментаторы, в том числе на Украине, справедливо указывают, что кампания по тотальному переименованию происходит на фоне полного отсутствия успехов в других областях. Что могут власти сказать про евроинтеграцию, зарплаты, тарифы, борьбу с коррупцией? Успехов нет. Делом не похвастаешь, так словами душу успокоишь.

Кстати, при декларируемом европейском векторе развития, декоммунизация проводится без учета мнения жителей Днепропетровска. Более 90% его жителей высказались за сохранение привычного названия, переименование поддержали 4%. И хотя президент Украины подчеркивает, что процесс декоммунизации не имеет русофобского подтекста, историческое название города, который задумывался Екатериной Великой как столица Новороссии, даже не рассматривалось. Порошенко призвал не допустить, чтобы «карту Украины вновь запятнали новороссийскими топонимами». Кстати, Московский проспект в Киеве собираются переименовать в улицу Степана Бандеры. Аэропорту Борисполь в Киеве – дать имя Ивана Мазепы. Видимо, чтобы из России на Украину вовсе не летали.

Как принято говорить, это было бы смешно, если бы не было так грустно. Потому что в том, что происходит сейчас на Украине, мы легко можем узнать самих себя и, тем самым, убедиться в том, что русские и украинцы остаются братьями. У нас ведь та же беда. В Москве главная проблема – название станции метро «Войковская»: переименовать или оставить? А сколько у нас было политических терминов и экономических курсов – суверенная демократия, федерализм, политическая стабильность, вертикаль власти, экономика знаний, четыре стратегических «И» (институты, инфраструктура, инновации и инвестиции). И над всем этим - вечная модернизация. Результатов не видно, но слов - на собрание сочинений.

Последний российский законопроект о надругательстве над гимном России при всей его невнятности продолжает вектор, заданный законом об оскорблении чувств верующих. Эти законы доказывают, что и у нас слово господствует над реальными делами, а готовность обидеться и найти врага на каждом шагу становится национальной чертой.

Для Запада не только русская душа сокрыта в потемках. Украинская душа тоже Западу недоступна. Если бы немцы понимали украинцев, они не упрекали бы их за отсутствие реформ. Дать тысяче городов другие имена – реформа всем реформам на зависть. В СССР, а теперь в России, это должны понимать, а не усмехаться. Как спросил бы Гоголь, над кем смеетесь?

Имеем ли мы право корить Украину в том, что она проваливает реформы, которых требует Евросоюз и МВФ, если сами, как старик у моря, сидим и ждем, когда повысятся цены на нефть, а к реформам приступить не можем? Вот свежий пример: курс, который ради спасения российской экономики предлагает председатель совета фонда «Центр стратегических разработок» Алексей Кудрин – это никак не развитие, а заморозка. Нельзя же считать реформой бесконечные повышения налогов, а теперь еще и пенсионного возраста.

Переименование городов – типично коммунистическая затея. Во всех странах, куда приходили коммунисты, от Вьетнама до ГДР, они переписывали карты. Видимо, от предчувствия недолговечности режима. Некоторые правители умеют строить города, другим легче войти в историю, переименовывая чужие города. Киев, провозглашая отказ от коммунистического наследия, продолжает ненавистную традицию.

И в России, и на Украине построена устойчивая цивилизация, которая ориентируется на словесные символы, а не на реальные дела. Поэтому и в церкви мы часами возносим молитвы, а успех у нас воспринимается как счастливая случайность. Отсюда собственность воспринимается как категория временного пользования. По этой же причине отношения у нас важнее результата, а служение понимается, как предугадывание желания начальства. В этой системе координат несменяемость власти в России соответствует национальному самосознанию.

Есть африканские племена, которые боятся называть врага по имени. Нет имени – нет врага. А есть племена, где нет слов, которые обозначают стихийные бедствия. У некоторых племен нет даже слов, обозначающих цвета радуги, хотя дальтонизмом они не страдают. Про зеленый говорят так «цвет травы, взошедшей на ровном поле после сезона больших дождей». «Цвет пожара, пожирающего кустарники на ровном поле до сезона больших дождей» - это, ясное дело, красный цвет.

Дикие люди, что с них взять.

Сергей Лесков