Показания под диктовку

По украинским диверсантам в Крыму. Вернее, по одному диверсанту, так как общественности предъявлен пока только один.

В силу своей предыдущей профессии я видел множество допросов подозреваемых. Точно более ста. Понятно, что допрос, тем более подозреваемого в особо тяжком преступлении — это не собеседование о приеме на работу. Это крайне жесткая «беседа», в 99, 9% случаев сопровождающаяся угрозами, шантажом и физическим насилием. И понятно почему. В противном случае получить какие-либо показания, хоть правдивые, хоть нет, просто невозможно. На свете почти нет идиотов (я для них, так уж и быть, оставлю 0, 1%) которые просто так, по доброй воле, признавали бы свою вину, подписывая себе тем самым пожизненный или близкий к тому срок. Ни в коей мере не оправдываю тех, кто насилие применяет — это просто констатация факта. Тем не менее, даже при этих изначально закладываемых расходах, такого измочаленного человека, как подозреваемый в подготовке терактов в Крыму, я не видел давно. Сотрудники ФСБ «молодцы», конечно… Выкладывают в сеть такую «запись допроса», которая может служить разве что доказательством о совершенном ими же самими преступлении.

Нет сомнений в том, что Панова душили надетым на голову пакетом. Отсюда абсолютно отекшее лицо, губы и тяжелое дыхание (впрочем, опять же, это стандартная пытка при даче показаний).

Нет сомнений, что с Пановым, чтобы получить от него все необходимое, работали долго. Запись допроса длится всего 5 минут 33 секунды, но даже за это непродолжительное время — девять монтажных склеек. Мало того, несколько раз меняется положение камеры и освещение. В речи подозреваемого, при этом, вполне соблюдены стройность и хронология. Это значит, что Панов только в этом, отдельно взятом кабинете неоднократно отвечал на одни и те же вопросы, но на некоторые, видимо, отвечал не так, как надо ФСБ, или что-то «путал», и приходилось куски переписывать.

Обратите внимание на кусок записи с 0:22 по 0:36 (полное видео здесь). На нем детально видно, что Панов произносит текст, заранее согласованный и отрепетированный с дознавателем. Панов говорит, что «проходил службу в зоне АТО с августа 2014 по август 2015 года» — и спокойно на этом останавливается, но после двухсекундной паузы и недовольного вздоха (просто вздоха) дознавателя кивает ему в ответ головой и продолжает: «а, в составе 37-го отдельного мотопехотного батальона». Не хватает только: «Простите, концовку забыл».

Склейки есть даже посреди предложений. Например, с 0:48 по 0:49. «Был приглашен в Киев (склейка), объяснили, что создается группа». Такую топорную работу я, признаться, вообще вижу впервые.

С 2:08 по 2:09, перед тем как ответить на вопрос «Какие задачи были поставлены перед вами?», с пациентом и вовсе происходит беда. На 2:08 он сидит еще в относительно раскрепощенной позе, а с 2:09, обратите внимание, его взгляд испуган, левая рука опирается на левую ногу и периодически съезжает вперед под давлением тела. И это в положении сидя. Либо Панов настолько «устал», что вынужден сам себя поддерживать даже в таком положении, либо у него что-то с левой ногой и он ее трет. Возможно, нога измучилась бегать в поисках места закладки тротила, а возможно, по ней просто больно били.

Всем этим я не делаю выводов о вине или невиновности Панова. Как я уже сказал выше, сам факт применения физического насилия не отменяет возможной вины подозреваемого. Мог ли Панов что-то подобное замышлять? В теории — ради бога. Будь я отчаянным на всю голову украинским патриотом, планирующим во что бы то ни стало отомстить оккупационной власти, я бы в первую очередь замышлял отправить на воздух именно что паромную переправу с нефтебазой. Не думаю, правда, что я бы советовался по этому поводу с министерством обороны, но тут ладно — всякие чудаки по свету ходят. Один вон, жену свою задушив и заявив о ее пропаже в полицию, не удосужился труп нормально спрятать — в машину, стоящую прямо перед собственным подъездом, отволок. Я всего лишь констатирую факты. «Запись допроса» крайне топорно смонтирована и полную версию нам почему-то не показывают. Как минимум часть показаний Панов давал под диктовку следователя (или кто там ему вопросы хорошо поставленным командным голосом задает). К Панову применялись методы физического воздействия. И еще я уверен, что история с «крымскими диверсантами» — это что-то совсем нехорошее и далекоидущее. Как Савченко в свое время стала для Кремля ценной разменной монетой, так диверсанты станут козырной картой в несоблюдении Россией минских договоренностей. Уже стали. «В этих условиях встречаться в нормандском формате бессмысленно» — это ведь Путина слова, не Обамы.

Евгений Левкович

Прочитать оригинал поста Евгения Левковича с комментариями читателей его блога можно здесь.