Игра и мир

Лучшие специалисты самым детальным образом разобрали нюансы «валдайской речи» главы России. Некоторые оценили ее как довольно суровую, но большинство — как свидетельствующую о намерении протянуть оливковую ветвь.

Признаюсь по секрету, что считаю взвешивание высказываний вождя на каких-то политологических весах делом почти бесполезным. Любые реплики запросто могут быть забыты или развернуты в неожиданную сторону. Куда интереснее интонация. Она в самом деле примирительная, хотя и не обязательно предвещает мир.

И это на фоне растущего вовлечения России в сирийскую войну и телевизионных криков о близости Третьей мировой.

Особенность ситуации в том, что наш режим получает все больше сигналов о необходимости сосредоточиться на внутренних проблемах, но при этом не знает, как выпутаться из накопившейся массы международных споров, ссор и войн.

Состояние страны вовсе не располагает к наращиванию воинственности.

Любимому и давнему занятию наших экономических экспертов — спору о том, закончился ли спад, — по-прежнему нет конца. Но уже и самые оптимистичные признают, что на сегодняшний день даже слабый подъем — лишь надежда, но не реальность.

Что же до уровня жизни наших граждан, то в целом он не растет, хотя слухи о его быстром якобы снижении преувеличены, а в нескольких отраслях даже возобновилось увеличение реальных зарплат. Однако народное долготерпение, как и все кажущиеся безграничными вещи, может лопнуть в самый неожиданный момент.

После двухлетнего упадка экономика и финансы кое-как сбалансированы и даже, пожалуй, подготовлены к началу вялого оживления, но от любого серьезного толчка могут опять покатиться вниз. Внезапный всплеск военных расходов, который сейчас происходит, таким толчком, возможно, и не станет. Но если умеренные по нынешним меркам плановые силовые траты на 2017 год тоже будут импровизированным порядком раздуты, то на мечтах о переходе в следующем году к некой экономической стабильности можно будет поставить крест.

Все, что можно было выжать из российского хозяйства и российского народа мирными, то есть немобилизационными способами, уже выжато. Остались только старинные рецепты — вроде роста рабочего дня, замораживания вкладов, прикрепления людей к предприятиям и т. п.

Есть, правда, точка зрения, что народ, мол, только этого и ждет. Но что если она неправильная? Экстатические настроения заметно утихли еще в прошлом году, не говоря о нынешнем. Хотя популяризация ядерной войны никогда не будет прощена тем, кто этим занимается, рост страха перед нею все равно фиксируется всеми опросными службами.

Сирийская война, которая воспринимается массами как главное внешнеполитическое занятие державы, вовсе не так уж популярна. Через год после вовлечения в нее России соотношение одобряющих и не одобряющих авиаудары такое же, как и в начале: 54% опрошенных — в разной степени «за», 26% — «против».

Но куда живее ответы, полученные тем же «Левада-центром» на более осмысленный вопрос: «Следует ли России продолжать вмешиваться в то, что происходит сейчас в Сирии?» Вариант «следует продолжать» не добрал и половины респондентов. Его поддержали только 49% против 28% тех, кто считает, что продолжать вмешиваться «не следует» или «скорее, не следует».

Даже на абстрактно-телезрительском уровне одобрение этой войны никак не назовешь единодушным. Скорее, вялым.

Все вышесказанное говорит о том, что внутрироссийские обстоятельства, лежат ли они в хозяйственной области или в сфере народных эмоций, располагают к мирной политике, а не к боевой.

Такова реальность, в которой живет страна. Но начальство-то обжилось в другой реальности — там, где оно запросто берет верх над всем миром. Хотя из действительности обычного типа оно тоже получает сигналы, и время от времени вынуждено на них реагировать. Из смешения этих двух реальностей и получился «Валдай-2016». То есть рассуждения о желательности некоей разрядки, к которым примешаны намеки на возможность новой холодной войны.

Но в том-то и дело, что ни полноформатная разрядка международной напряженности, ни полноценная холодная война нашей державе не по силам.

Тем, кто рассуждает, что холодная война якобы уже идет, стоило бы вспомнить, что в первом своем издании она была противостоянием советской сверхдержавы и Запада буквально во всех точках планеты. Советскому Союзу хватало на это военной мощи.

А сейчас, чтобы повести к сирийским берегам достаточно убедительную военно-морскую группировку, пришлось оголить морские подступы к России. Для настоящего глобального противостояния ресурсов взять неоткуда.

Поэтому ставка может быть сделана только на локальные победы — в той же Сирии, например, хотя и они еще не одержаны. Но сами по себе эти потенциальные успехи не открывают никаких стратегических перспектив. Они не меняют глобальных раскладов, не обещают прекращения местных войн и даже в этом регионе усиливают не столько Россию, сколько предприимчивых региональных игроков, вроде Ирана.

В том числе и поэтому невозможна сегодня и разрядка международной напряженности образца XX века.

Тогдашняя разрядка была компромиссом или, если угодно, сговором обеих сверхдержав тех времен — США и СССР. Но двухполярного мира больше нет. Игроков стало куда больше, и ведут они себя гораздо вольнее. Москва и Вашингтон уже не в состоянии продиктовать другим какой-то свой порядок, хотя в Москве, отставая от эпохи, искренне верят в такую возможность. Хотя вроде бы и сами видят, что ни союзной Анкаре, ни враждебному Тегерану Вашингтон ничего продиктовать уже не может.

Да и собственная ссора с Турцией, начатая в добротном великодержавном тоне, а потом заставившая извилистыми путями искать с нею компромиссы, вроде бы должна была кое на что открыть глаза Кремлю. Однако вот не открыла — или открыла недостаточно широко.

Сомневаюсь, что Путин желает настоящей ядерной войны. Думаю, он хочет организовать для своего режима спокойную жизнь хотя бы на несколько лет вперед, напугав Запад холодной войной и добившись от него разрядки напряженности со всеми ее приложениями, вроде узаконивания совершенных авантюр в разных краях и перевода деловых связей в досанкционный режим. Не исчезла и надежда получить все это если не от Клинтон, так от Трампа, чьи шансы на победу вовсе не равны нулю.

Дефект такого подхода в том, что он весь — из прошлого века. И в холодную войну, и в разрядку можно поиграть, но ни того, ни другого уже нельзя сегодня осуществить. Правила изменились, и нужно искать другие решения — или придется столкнуться с большими неожиданностями.

Что же до высочайших игр, то если смотреть с далекой звезды, они занятны, но когда находишься на коротком расстоянии от кнопок, готовых к нажатию, мысли о том, что это понарошку, утешают как-то не до конца.

Сергей Шелин