Posted 17 февраля 2017,, 11:37

Published 17 февраля 2017,, 11:37

Modified 31 января, 14:01

Updated 31 января, 14:01

Война ради дружбы

17 февраля 2017, 11:37
Сергей Лесков
Потенциальное союзничество РФ и США в схватке с терроризмом выносит на повестку новые вопросы, ведь для военных противник очень необычный.

Самая животрепещущая тема в дискуссиях российских политологов — поиск точки соприкосновения России и США при администрации Дональда Трампа. Для самого Трампа сближение с Кремлем далеко не первая тема, важнее внутренние реформы. Но для России отношения с единственной, по определению Путина, сверхдержавой, которая обложила нас красными флажками всевозможных санкций и ущемлений, — вопрос ключевой.

Можно долго перебирать варианты, но США настолько далеко ушли от России в технологическом и экономическом плане, что единственным полем для совместной деятельности остается общая война. Искать плацдарм не надо — это Ближний Восток, который США традиционно считает зоной национальных интересов и где Россия прочно закрепилась после введения ВКС в Сирии. Общий враг — радикальные исламские группировки, которые создали террористическое государство ИГИЛ (запрещенное в РФ и многих других странах). Заметим, что за все годы президентства осторожный Обама ни разу не употребил выражения «радикальный ислам», а у Трампа, который считает мусульманских террористов главной угрозой национальной безопасности, это сочетание не сходит с языка.

Прежде чем очертить параметры боевого союзничества России и США, замечу, что война остается самым эффективным средством решения политических проблем. Голосов пацифистов, которые были чрезвычайно активны весь ХХ век, сегодня уже не слышно. В конце XIX столетия первый футуролог Камиль Фламмарион предсказывал, что к рубежу XX и XXI веков войны прекратятся, а военное сословие исчезнет, поскольку женские партии сумеют привить молодым девицам стойкое отвращение к дикой военщине и перекроют солдатам дорогу к семейному очагу. Первой на благородную стезю вступит Америка, где восторжествует культ полезного труда и будет распущена армия, за ней последует Германия и прочие европейские страны. Из военных учреждений останется одна лишь полковая музыка…

Надо признать, что в ХХ веке, который прошел под гром мировых войн, самые неудачные предсказания были связаны именно с военной тематикой. Несколько примеров. Американский президент Франклин Рузвельт, 1922 г.: «Маловероятно, что самолет или даже целая эскадра сможет в боевых условиях потопить морскую флотилию». Министр флота США Джозефус Дэниелс, 1932 г.: «Никто не боится, что Япония в состоянии нанести неожиданный удар на Тихом океане. Радио исключило такую возможность». Адмирал Уильям Лихи в беседе с президентом Трумэном, 1945 г.: «Атомная бомба никогда не взорвется. Я утверждаю это как специалист по взрывчатым веществам». Председатель Национального исследовательского комитета по вопросам обороны США Ванивер Буш, 1950 г.: «Баллистическая ракета с атомной бомбой на борту взлетит очень нескоро. Нам надо перестать думать об этом».

Одной из отличительных характеристик нашего времени стало то, что точность научных предсказаний возросла многократно. Это связано с тем, что объем научной информации возрастает в два раза на протяжении жизни одного поколения, и у человека появилась возможность увидеть будущее своими глазами, каким бы фантастичным оно ни казалось. В 1985 году в рамках проекта «Футуролог» на авиабазе Райт-Паттерсон (штат Огайо) собрались военные инженеры, ученые и писатели. Цель проекта — сравнение военно-стратегических концепций с идеями фантастов. Точность попадания писательских прогнозов не снилась ни Жюлю Верну, ни Артуру Кларку — использование генетически запрограммированных организмов, выведение из строя промышленных и компьютерных объектов с помощью кибернетических вирусов, сенсорные технологии, беспилотные самолеты дистанционного управления, снаряды с компьютерным самонаведением, спутники с лазерной накачкой. Почти все быстро стало реальностью…

Некоторые из этих технических новинок, без сомнения, будут использованы в совместной войне России и США против ИГИЛ. Может быть, в ход не пойдут лишь технологии кибервойны и хакерские атаки просто из-за отсутствия у ИГИЛ соответствующей инфраструктуры. Но у совместной войны США и России против международного терроризма будет несколько особенностей, которые не встречались в прежних военных конфликтах.

Пункт первый: отсутствие четкой цели. У всех глобальных войн до сих пор были четкие политические цели. Одни страны преследовали идею господства, окрашенного в разные идеологические краски, другие — препятствовали этому. Международный исламский экстремизм не имеет ясного определения своей конечной цели. Часто это терроризм ради терроризма. Обращение всех неверных на планете в мусульманство — задача невероятная. Размытость служит препятствием для достижения безоговорочной победы, ибо побежденная сторона будет вечно ускользать и мимикрировать.

Пункт второй: бесконечность войны. Все войны заканчиваются по причине истощения ресурсов для продолжения сопротивления. Непонятно, каким образом могут закончиться ресурсы у террористов. Главный ресурс — это сам террорист. Единственный выход — полное уничтожение всего потенциального пополнения, что противоречит принципам гуманизма. Как можно юридически оформить победу над терроризмом и как будет выглядеть акт о капитуляции, совершенно непонятно. Бессрочность войны может на какой-то стадии привести к выводу о бессмысленности глобального конфликта с террористами.

Пункт третий: размытость образа. Прежние войны имели четкие географические границы. В войне с международным терроризмом, пусть его щупальца исходят с Ближнего Востока, ни одна страна не может чувствовать себя вдалеке от боевых действий. Очаги международного терроризма могут быть расположены даже на территории тех стран, которые формально ведут с ним боевые действия. И, кстати, как неизбежны коалиции стран, воюющих с терроризмом, так не исключены коалиции государств, которые его поддерживают.

Пункт четвертый: бессмысленность ядерной угрозы. На протяжении нескольких десятилетий ядерное оружие оставалось сдерживающим фактором для развязывания крупных войн. В борьбе с исламским терроризмом, как показывают сами теракты, этот фактор не работает. Жертвы ни в коем случае не сдерживают радикалов, а, напротив, подогревают кровь. Террористы прячутся за спинами мирных жителей, что подтверждается длительной осадой Алеппо и Мосула. Именно это обстоятельство является главным препятствием для наземных операций против террористов, даже если силы коалиции намного их превосходят. Вопрос о применении тактического ядерного оружия малой мощности для выкуривания радикалов из горных укреплений и подземных бункеров в истории еще никогда не поднимался. Пока ядерное оружие рассматривается как неадекватный ответ масштабу угроз, которые исходят от террористов. Но не исключено, что этот взгляд может измениться.

Проблемы новые. Подходы к ним пока не найдены. Но, думаю, уже в ближайшее время Россия и США начнут их обсуждение. И, может быть, обсуждать будут уже в ходе совместной войны.

Сергей Лесков