О праве на собственную историю

В России продолжает разгораться скандал с советскими памятниками в Польше. Совет Федерации попросил президента РФ поручить «профильным ведомствам» разработать санкции в ответ на решение властей в Варшаве о сносе памятников советской эпохи. В том числе звучат и предложения пересмотреть официальную позицию России по Катынскому делу, что, конечно, выглядит феноменально. Российская Федерация в 1994 году на основе собственных архивов ФСБ признала вину сталинского режима за убийство тысяч польских офицеров без боя сдавшихся Красной Армии в 1939 году. Казалось бы, что еще надо? В кои-то веки признали правду. Неприятную, позорную, но правду. Которая всегда лучше, чем ложь. Так теперь, оказывается, в зависимости от политической конъюнктуры можно все переиграть. Вернуть ложь на место, не признавать очевидные, давно опубликованные факты.

Горячие головы в Москве предлагают даже не признавать нынешние польские восточные границы. А это вообще как? Видели ли эти головы современную карту восточной Европы? «Спорные» западноукраинские и западнобелорусские территории давно не российская юрисдикция…

Государственное информагентство РИА Новости разразилось по этому поводу гневной статьей. Ее автор цитирует пояснение к соответствующему польскому закону: «Памятники не могут увековечивать лиц, события или даты, символизирующие коммунизм или иной тоталитарный строй, а также каким-либо образом этот строй пропагандировать». После чего пишет: «Когда я читаю эти пояснения, мне кажется, что писавший их бредил. Понятно, что речь идет не о коммунизме и тоталитарном строе. Речь идет о России и русских».

Тут впору задаться вопросом, у кого, собственно, бред? В приведенной цитате нет ни слова о русских и России. Спрашивается, из чего стало «понятно», что речь в нем «не о коммунизме и тоталитарном строе», а «о России и русских»? Внутренний голос? Интуиция? Советские учебники истории, подкрепленные нынешним российским телевизором?

Вообще, можно только догадываться, почему истерика вокруг польского закона (принятого больше года назад) вдруг вновь стала раскручиваться в российских СМИ. Ответы на подобные вопросы часто кроются не в заявлениях государственных деятелей, а в экономических интересах тех или иных влиятельных бизнес-структур, интересы которых, впрочем, выражаются как раз этими самыми деятелями.

Например, недавнее обещание президента РФ сократить численность сотрудников дипломатических учреждений США в РФ на 755 человек совсем отдалено по времени от высылки из США 35 российских дипломатов в декабре 2016 года, зато совпадает с санкциями Конгресса, бьющими по поставкам российских энергетических компаний в Европу. В свою очередь, новый виток благородных протестов российской стороны против «сноса памятников советским воинам» удивительным образом совпал с негативной позицией Польши по введению газопровода «Северный поток-2», который министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский в интервью «Коммерсанту» назвал «политическим оружием».

Одновременно Польша, по словам министра, диверсифицирует поставки топлива, закупая сжиженный газ у Катара и готовясь приобретать его у американцев («если цена устроит»). А вот это для акул российского сырьевого бизнеса действительно неприятно. Потому что за Польшей могут потянуться и более крупные их потребители на Западе, например, Германия.

И вот тут тема памятников пришлась весьма кстати. С их помощью российскому телезрителю все можно объяснить. Если ты против советских памятников — значит ты русофоб. А закон о декоммунизации, запрете символики тоталитарных государств, — это так, для отвода глаз.

Пафос нагнетется еще и сравнениями. Дескать, почему в Норвегии, которую советские воины тоже освобождали от немецких нацистов, благоговейно относятся к памятникам, а в Польше — нет? Давайте попробуем ответить на этот вопрос. Не потому ли, что Российская Империя и СССР с 1772 по 1939 годы четыре раза принимали участие в дележе Польши? Не потому ли, что освободив Польшу от гитлеровских войск в 1945 году, Советский Союз силой оружия навязал ей марионеточный промосковский режим, который поляки ни разу не выбирали? Не потому ли, что вместе с этим режимом был навязан и чуждый им казарменный социализм, а норвежцев это «счастье» миновало?

«В спорах о польско-российских отношениях наши польские оппоненты часто „включают“ истасканный миф о том, что Сталин и Красная армия в августе 1944 года отдали героев Варшавского восстания на растерзание немцам и позволили потопить Варшаву в крови. Правда, польские оппоненты предпочитают не говорить, что это восстание было предпринято руководством „Армии крайовой“ (АК) без согласования с Красной армией, в попытке опередить ее и не допустить освобождения Варшавы советскими солдатами и, главное, не учитывая многократное превосходство немцев в силе и технике», — продолжает автор статьи в РИА Новости.

Честно говоря, прочитав этот отрывок, я, историк по образованию, в прошлом ответственный редактор тома энциклопедии «История войн» впал в глубокую задумчивость. Потому что это все-таки надо уметь — вложить в маленький абзац непрошибаемые имперские представления об истории и горы многослойной лжи. Причем лжи, которая пока еще, в общем, достаточно легко опровергается — российская часть Википедии еще не полностью заполнена Военно-историческим обществом.

Итак, по пунктам. 1 августа 1944 года Армия Крайова — подпольная организация польских патриотов, действовавшая под руководством легитимного польского правительства в изгнании, подняла восстание в Варшаве. Да, руководители АК не очень горели желанием быть освобожденными советскими солдатами, потому что знали, что эти солдаты привезут Польше созданное в Москве и преданное Сталину «правительство». Как возмутительно: поляки хотели иметь свою, а не привезенную из-за границы власть! Но при этом рассчитывали на военную помощь Красной Армии. Да, имели право на это рассчитывать — с 22 июня 1941 года мы были в одной антигитлеровской коалиции.

Почти два месяца польские партизаны контролировали значительную часть Варшавы, ведя непрерывные уличные бои с немецкими оккупантами и русскими коллаборационистами. Буквально в двух шагах от Варшавы и даже в одном из ее районов (Праге) находились советские войска, которые не предпринимали почти никаких попыток помочь восставшим. И да, совершенно верно, это позволило немцам утопить восстание в крови почти 200 тысяч варшавян и стереть с лица земли половину польской столицы.

Что значит фраза: восстание было предпринято «без согласования с Красной Армией»? Неизживаемое имперское мышление. Поляки были на своей земле и в своем городе. Почему они вообще должны были с кем-то согласовывать то, когда и где им поднимать восстание против оккупантов?

Между тем, имеющиеся даже в открытом доступе данные говорят о том, что как раз очень даже спросили и очень даже поставили в известность. Иначе как объяснить, что восстание началось практически в один день с наступлением Красной Армии? Совпадение тут маловероятно. Подготовка вооруженного восстания в большом европейском городе, да еще в столице, занимает долгое время. Очевидно, что речь шла о согласованной изначально военной операции — с одной стороны удар наносит Красная Армия, с другой, из немецкого тыла — Армия Крайова.

С 29 июля по 1 августа разворачивалось наступление советской 69-й армии южнее Варшавы. Ее части форсируют Вислу, захватывая плацдарм на западном берегу размером в 25 км в районе Пулав. 1 августа другая советская армия — 8-я гвардейская, также форсировала Вислу и заняла плацдармы на ее западном берегу в 60 км от Варшавы. В дело вступает и 1 армия сформированного в СССР Войска Польского.

Немцы попытались контратаковать, но, понеся большие потери, были вынуждены отступить. И в тот же день, 1 августа, начинается Варшавское восстание. Но Красная Армия вскоре приостанавливает активные боевые действия, находясь буквально у стен польской столицы.

То, что советская Ставка Верховного Главнокомандования была извещена о подготовке Варшавского восстания, указывает, например, и тот факт, что в нем приняла участие не только Армия Крайова, но и промосковская Армия (Гвардия) Людова. Более того, буквально за несколько дней до начала Варшавского восстания, Армия Крайова (напоминаю, подчинявшаяся лондонскому польскому правительству в изгнании) получила опыт тесного боевого взаимодействия с Красной Армией в боях за Львов. Город был освобожден их совместными усилиями и затем двое суток патрулировался польскими и советскими солдатами.

Безусловно, этот опыт сотрудничества вдохновил и Армию Крайову, и польское правительство в Лондоне. Правда, уже 30 июля, всего через три дня после взятия Львова, полковник Владислав Филипковский, руководитель польских частей, сражавшихся за Львов и получивший за это благодарность советского командования, а также 32 его командира были арестованы НКВД и отправлены в сталинские лагеря. Однако, судя по всему, на тот момент информация об этом еще не дошла до лондонского польского правительства и до тех, кто готовил восстание в Варшаве, и они очень рассчитывали, что такое же взаимодействие с Красной Армией повторится и при освобождении польской столицы.

Теперь о «многократном превосходстве немцев в силе и технике» накануне восстания. Его просто не было. В Варшаве немцы располагали максимум 25 тысячами человек, в то время как численность повстанцев доходила до 40 тысяч. Безусловно, уровень вооружения и подготовки польских повстанцев уступали немецкому, но снова напомню — оно началось в момент наступления союзнических советских войск, многократно превосходивших на этом участке фронта немецкие войска.

Однако полтора месяца советская сторона не помогала восставшим даже поставками так остро необходимого им оружия. Этим с огромными для себя риском и потерями приходилось заниматься англичанам, которые в ночное время вылетали на военных самолетах из северной Италии, затем прокрадывались над территорией Рейха и практически вслепую сбрасывали оружие повстанцам. Естественно, при таких условиях большая его часть доставалась немцам. А в это время советские военные самолеты стояли на аэродромах всего в нескольких десятках километрах от Варшавы.

При этом поляки, несмотря на обвинения в их адрес, на самом деле намерены сохранить советские военные кладбища. Эти захоронения охраняются международными и польскими законами, подчеркнул Витольд Ващиковский в том же интервью «Коммерсанту». Что же до других памятников советской эпохи, то почему поляки должны их любить и беречь? Для них они символ оккупации иностранной державой, которая почти полвека навязывала им силой и свой политический режим, и свою символику, и свой тип экономики. Они, как и бывшие республики бывшего СССР, не обязаны вечно хранить все это. Поляки просто хотят жить своей жизнью и делать свою историю.

Александр Желенин