Каталонский сон Москвы

Бывая в России, часто слышу полные искренней обиды обвинения европейцев в русофобии. Мол, что бы мы, русские, ни сделали, вы нас все равно не любите, это у вас с молоком матери и на генетическом уровне. В этом контексте хотелось бы обратить внимание на вполне конкретные причины нехороших чувств в отношении России и ее политики — они есть, и каждый раз удивительным образом проецируются из Москвы.

Вот, например, в эти дни и эти часы Россия на долгие годы разворачивает против себя большую и важную страну Евросоюза. Как минимум одно поколение испанцев никогда не забудет того восторженного энтузиазма, с которым все российские каналы передавали новости о борьбе каталонского народа с мадридским игом, и ехидных улыбок российских политиков, многоговорящим молчанием намекающих на то, что они совсем даже не против появления в Европе новых государств. Правда, только западнее своих границ.

Каждый раз, когда внутри европейских государств возникают этнические, социальные или территориальные проблемы, Россия не только не помогает с их решением (чего стоит признать каталонский референдум нелегальным, как сделали это все остальные страны Европы?), но с помощью имеющихся инструментов информационной политики всячески подогревает обстановку, продлевая кризис. И как после этого удивляться появлению у тех же испанцев неприятной мысли о том, что если Россия использует против интересов Мадрида все свои СМИ, то логически встает вопрос о том, какие еще инструменты были задействованы в процессе, включая, конечно, также и спецслужбы. И как думаете, как тогда будет голосовать Рахой, когда на повестке дня ЕС встанет вопрос продления антироссийских санкций? Блестящий пример того, как в стране, у которой вообще никогда не было никаких проблем с Москвой и где конфликтная повестка объективно отсутствует, можно быстро вырастить и надолго закрепить неприязнь к России.

А ведь это не первый и, наверное, не последний случай, когда единственной целью российской политики является просто деструкция сложившегося в Европе порядка по принципу «не берете нас в совет директоров — получайте разбитые стекла офиса», и нет тут никакой стратегической и даже тактической повестки, кроме как сделать Европе назло. Хорошо помню, когда, работая на одном из российских телеканалов, пришлось поучаствовать в подготовке программ по случаю референдума в Шотландии. До сих пор стоит перед глазами феноменальное движение апатичных в обыденной работе коллег и дрожащий голос скучноватых при других темах ведущих — казалось, что возможный развал Британии воодушевил их и позволил расправить крылья. Ведь это не бы приказ сверху, а настоящий, комсомольский энтузиазм. Тогда я начал задавать себе вопрос, откуда все это берется, и вот сегодня, наблюдая за российскими комментариями по поводу Каталонии, пришел к выводу, что:

— Россия смотрит на Европейский союз, как убогий крестьянин на дворянскую вечеринку в панском поместье: не пустили вовнутрь в лаптях и рубахе — так стоит на улице под дождем и, наблюдая через окно за стройными нарядами, элегантными танцами и вкусными блюдами, заливается чувством несправедливости, отторжения и ненавистью. Понимая, что за порог не пустят никогда (ведь надо было бы помыться, пойти в школу, выучить французский и вообще отказаться от идентичности — и даже если это все сделать, то до результата доживут в лучшем случае внуки), единственным возможным вариантом восстановить справедливость кажется поджечь дворец и, вытаскивая оттуда ошалевших помещиков, заслужить их признание и благодарность.

— Россия воспринимает возможную дезинтеграцию европейских стран как мистическое повторение процесса развала СССР: да, нас наказали и унизили, но с ними происходит тоже самое и, возможно, даже в более жестком варианте. Поэтому не надо протягивать руку помощи людям (странам), которые в свое время отказались спасать великую державу и не препятствовали «величайшей геополитической трагедии XX века».

— И — last but not least — дробление больших и влиятельных стран Евросоюза кажется с точки зрения того набора установок, который в нынешней России является национальной стратегией, воплощением древнеримской стратагемы divide et impera в надежде на то, что чем меньше суверенитета в Лондоне, Риме или Мадриде (не говоря уже о Берлине — мюнхенский сон Москвы вообще заслуживает отдельной диссертации), тем выше влияние Москвы и больше будет возможностей стравливать еврокняжества с собой, продавливая таким образом собственные интересы. Оттуда информационная и финансовая поддержка экзотических партий, персонажей и движений, которые рассказывают вещи, приятные для московского уха, но с точки зрения европейских столиц смотрятся на российском телевидении и рядом с российскими политиками как признание в неискренности официальной внешней политикой Москвы — вот как раскачивали нас во 20-и и 30-е с помощью Коминтерна, так и продолжают это делать и сегодня, используя всяких самозванцев.

Результаты российского энтузиазма по отношению к шотландским сепаратистам общеизвестны: Британия реставрирует законсервированные 20 лет назад военные базы в Северном море, увеличивает оборонный бюджет, подписывает оборонные договора со странами ЦВЕ, первый раз в истории посылает замминистра индел в Минск (это уже реально красная лампочка) и играет первую европейскую скрипку в политике сдерживания России, в том числе с помощью санкции. Русофобия? Да ладно, спросите испанцев.

Якуб Корэйба

Прочитать оригинал поста Якуба Корэйбы можно на сайте «Эхо Москвы».