Образование для отчетности

На тему неожиданно мощно развернувшегося обсуждения особенностей российского образования. Вспоминается недавний случай, когда я случайно стал свидетелем общения чиновника регионального департамента образования и завуча одной из школ.

Дело было после Нового года, не в Москве, в дружеской компании. После того, как обсудили все — от клятых масонов до глобального потепления, разговор сам перетек в актуальную тему «как учат наших детей», благо представитель сферы «образования» сидел тут же и рассказывал незадолго до этого про громадье планов и светлые перспективы завтрашнего дня. После часа блужданий вокруг да около и ответных реплик в стиле «вы не в теме и ничего не понимаете» решили устроить сеанс астральной магии и вызвать по громкой связи мать одного из присутствующих, завуча обычной школы крупного российского города.

Трагикомедия началась.С учетом прошедшего времени и часового телефонного разговора перескажу все в общих чертах. «Чиновник» начал общение иронично и слегка вальяжно, мол, что вас, дражайшая, не устраивает в наших нововведениях и реформах, ради вас же стараемся, вот электронные журналы ввели, чтобы вас разгрузить и приблизить к современности. «Завуч» поперхнулась. «А вы знаете, что теперь мы вынуждены вести два журнала, обычный и новый, электронный. Уже несколько лет. Чтобы, если слетят электронные базы, информация осталась в бумажном виде?». Тут поперхнулся уже «чиновник». Он этого не знал.

Воспользовавшись заминкой, «завуч» перешла в атаку — следующие пятнадцать минут был долгий и печальный монолог про растущий постоянно документооборот и отчетность. Когда кроме одной старой формы приходят две новых, которые, вроде, должны заменить предыдущую, но в итоге приходится отчитываться по всем трем.

Про «поурочные», кажется, планы, когда преподаватель должен четко и въедливо прописать и сдать, как очередную отчетность, структуру «рабочих планов» занятий, что, где, как и куда. Притом, что есть огромное количество разработанных и готовых методических пособий для учителей. Если учитель что-то сам не знает в своем «плане» — придумать — в принципе содержимое никому не важно и никто его не читает — главное форма, соответствие заданию и объем. «Вот вы говорите, что эти горы макулатуры собираются в том числе для обмена опытом между преподавателями, о каком обмене опытом можно говорить, кто это будет читать, кто будет смотреть на ваши презентации и обучающие ролики, о которых вы сейчас рассказывали, когда времени не хватает, и отписываться на бесчисленные запросы? Преподаватель должен восстановиться после урока, собраться с мыслями, подумать, а сейчас он занят заполнением постоянно растущего вала бумаг».

Далее разговор пошел про какие-то, уж точно не помню, то ли опросы, то ли очередные ведомости, рассылаемые по школам с пометкой «добровольное участие». «Вы понимаете, что все, что сверху приходит с пометкой „добровольно“, мы обязаны (!) выполнить. Иначе директор подставится перед городским департаментом образования и рискует получить негативную пометку в деле?».

Битва, вернее, избиение «младенца» продолжалось еще долго. В какой-то момент в ход пошли пособия для детей, с прелестными ремарками под заданиями «найди, сфотографируй, распечатай на цветном принтере и наклей» — в глухой деревне посреди дикого леса, где не у каждого есть и телефон с фотокамерой, это смотрелось особенно цинично. Было сломано еще много копий, высказано множество оставшихся безответными претензий. Общий пафос разговора и фактической исповеди можно свести к простым мыслям — преподаватель превратился в машину по натаскиванию к ЕГЭ и заполнению бесчисленных бланков, опросников, отчетов и ответов на запросы. То есть в фигуру, обслуживающую не школьников, а бесконечно растущий чиновно-надзорный аппарат.

Главная проблема, что «гении» в начальственных кабинетах очень слабо представляют, как очередное распоряжение или письмо будут реализовываться «внизу», в школах. Возможно, это просто их не занимает. Вместо результата цель всех действий — отчетность и имитация деятельности. С учетом того, что и среди чиновничества в образовании серьезная текучка, все это выражается в том, что почти каждый новый пытается поменять методологию и ввести «улучшения», растущем ворохе бумаг и взаимно противоречащих или дублирующихся распоряжениях, которые все равно надо как-то выполнять.

В принципе ничего отличного от «имитационного» государства и бесконечного изображения активности ради активности в прочих чиновных кабинетах, просто в столь «народной» теме, как образование все это выглядит особенно нарочито. Плюс многие из преподавателей еще помнят советские и ранние постсоветские времена, казавшиеся тогда зарегулированными, но смотрящиеся ныне, как эталон либерализма и антибюрократизма.

Какое-то время «чиновник» печально слушал эту исповедь, отделываясь редкими «неужели?» и «извините, но это не моя компетенция», грустнея все больше и больше. Потом печально пошел курить. Что-то понял, спесь в любом случае с него сбили, только лучше от этого никому не стало.

Праздники прошли, он вернулся в свой кабинет, заложником системы плодить и требовать бумаги, завуч ушла в свой класс — отвечать на эти бумаги, вести два журнала и писать очередной, сверхсрочный отчет. Над Россией начинался новый, 2018-й, год…

Андрей Никулин

Прочитать оригинал поста Андрея Никулина можно здесь.