Posted 13 июля 2018,, 14:16

Published 13 июля 2018,, 14:16

Modified 31 января, 20:08

Updated 31 января, 20:08

Как продать «Родину»?

13 июля 2018, 14:16
Дмитрий Травин
Россия в роли главного врага США устраивает не только политиков, но и обывателей. Они с удовольствием наблюдают за борьбой двух держав.

Когда американцы снимали первые сезоны своего чрезвычайно успешного сериала «Родина», ничто не предвещало, что роль главного злодея в нем будет играть Россия. Дело было в начале нынешнего десятилетия, и главным врагом США тогда бесспорно считался исламский терроризм. В памяти широких масс населения еще сохранялись трагические события сентября 2001 года. Телезритель был настроен соответствующим образом — он ждал, что хитрый, коварный, жестокий враг будет готовить теракт против Америки. И именно подготовка теракта группой арабского шейха Абу Назира составила интригу фильма.

Сериал имел высокие рейтинги, и работа над новыми сезонами поставила вопрос о поиске новых врагов. Можно было, наверное, придумать еще одну интригу со стороны «Аль Каиды» (запрещенная в РФ организация — ред.), но авторы решили не повторяться. На сцену вместо арабского шейха вышел другой интриган — высокопоставленный сотрудник иранских спецслужб. Конфликт США с Ираном, как известно, не прекращается с конца 1970-х, когда восставший народ в Тегеране захватил американское посольство. И хотя персы в сравнении с арабами вели себя последние годы тихо, весь мир до сих пор волнует ядерная программа Ирана. Вокруг этого и удалось развернуть действие третьего сезона «Родины».

Но в четвертом сезоне явно наметился кризис. Снят фильм был, конечно, неплохо. И актеры играли хорошо. Но правдоподобность интриги оставляла желать лучшего. Действие было перенесено в Пакистан, который на глазах зрителя превращался по не вполне понятным причинам из союзника Америки в ее врага. На деле, конечно, ничего подобного не происходило ни до 2014 года, когда вышел четвертый сезон «Родины», ни после. Авторы сериала целиком высосали интригу из пальца, и это било по реалистичности сценария, с одной стороны, основанного на увлекательных приключениях, а с другой — как будто вводящего зрителя в тайные сферы геополитики. Трудно сказать, что бы еще придумали сценаристы, если бы в том же самом 2014-м им сильно не помог Путин. Россия вдруг присоединила Крым, и это позволило сконструировать нового врага там, где еще вчера ничего особенного вроде не происходило.

Надо сказать, что интерес к нашей стране за океаном с момента распада СССР постепенно снижался. Россия перестала быть одной из двух держав биполярного мира. А для того, чтобы Штаты могли рассматривать ее в качестве серьезного торгового партнера, не хватало экономической мощи. В США все больше начинали интересоваться Китаем, а не Россией. Когда в 2003 году я спросил одного своего знакомого американца, как в его стране относятся к нашей — любят или не любят, — он вдруг сказал, что так, в общем-то, даже вопрос ставить нельзя: «У нас к вам относятся как к вечным неудачникам». В России — то тоталитарный режим, разоряющий страну ради поддержания военного баланса, то бестолковая перестройка, то путч, то дефолт, то еще что-нибудь подобное… В общем, мы перестали быть опасными врагами, которых следует бояться. Но так и не превратились в друзей, с которыми можно вместе строить современное общество.

События 2014 года несколько изменили ситуацию. Нельзя сказать, что Россию вновь стали воспринимать как источник реальной угрозы. Никто за океаном не сооружает бомбоубежищ, как в эпоху холодной войны. Никто не ожидает всерьез, что Россия вторгнется на территорию одной из стран НАТО. Но крымская история показала, насколько у нас разные ценности. Западный мир полагает, что нельзя пересматривать государственные границы, поскольку один такой прецедент может повлечь за собой череду кровавых событий. А «русский мир» убежден, что пересматривать границы можно, если часть населения другого государства хочет жить в нашей стране.

Пожалуй, впервые со времен горбачевской Перестройки на Западе возникло ощущение, что они — не такие как мы. Если раньше бесспорным считалось, что все люди европейской цивилизации друг другу близки, пусть одни при этом — крутые, а другие — неудачники, то нынче ситуация изменилась. Русские оказались представителями иной цивилизации, живущей какими-то своими ценностями. С этой цивилизацией вполне можно сосуществовать и даже торговать, но от нее стоит ждать каверз и непонятных шагов.

После 2014-го подобные настроения стали широко распространяться, и авторы «Родины» этим воспользовались. Ведь успешно продать любой кинопродукт можно лишь в том случае, если аудитория стремится воспринимать мир так, как показано на экране. Зритель должен быть внутренне готов к тому, что друзья окажутся друзьями, а враги — врагами, что «хорошие парни» будут сражаться с угрозами, о которых постоянно говорит пресса, а «плохие парни» станут вести себя в соответствии с уже сложившимися в его голове стандартами.

В пятом сезоне «Родины» на сцену вышла российская разведка, строящая каверзы против американцев. Русский шпион Иван оказался хитрым и коварным врагом. И интересы США с Россией вдруг совершенно разошлись. Причем, в отличие от первых сезонов, здесь остается непонятным, что, собственно говоря, делят между собой два государства. Суть политических проблем трех первых сезонов, связанных с исламским терроризмом и ядерной программой Ирана, вполне очевидна. Но суть проблемы пятого сезона ограничивается интригами разведок.

Эту «недоработку», впрочем, удалось преодолеть к седьмому сезону. В нем роль России стала доминирующей. Русские спецслужбы откровенно демонизируются. Они плетут сложные интриги против высшего американского руководства, стремясь дестабилизировать ситуацию в США так, как не пытались даже во времена СССР. В реалистичность этой схемы поверить трудно. Но надо принять во внимание, что сезон вышел весной нынешнего года, когда в Штатах активно обсуждался вопрос о вмешательстве России в президентские выборы 2016-го. И на этом политическом фоне «Родина» вновь достаточно хорошо продавалась.

Популярность этого фильма лучше всяких соцопросов показывает реальные настроения широких масс. Социологам люди могут говорить не то, что думают на самом деле. Но смотрят они то, что хочется. И если сериал пользуется успехом, значит, он предлагает зрителю именно ту картину мира, которая у него в голове сложилась.

В общем, получается следующая история. Присоединение Крыма к России сформировало недоверие между народами. Затем на базе этого недоверия широкое распространение в США получили представления о вмешательстве русских в выборы. И вот уже Россия вновь становится империей зла. Мы сами создали условия для такой трансформации сознания, но наши действия легли на благодатную почву.

Когда миллионы американцев настороженно относятся к России, поменять политический курс Вашингтона в отношении Москвы крайне сложно, даже если этого вдруг захочет президент. Поэтому встреча Путина с Трампом в Хельсинки, скорее всего, ничего не даст, кроме красивых слов и неопределенных надежд.

Тем более что в нашей стране аналогичная ситуация: россияне демонизируют американцев, полагают, что они готовят у нас всякие майданы и науськивают против России соседние страны. И надо признать, что со времен странной операции в Ираке представления об агрессивности США получили серьезное обоснование.

Нам нравится видеть врагов в американцах, а американцам — в нас. По их убеждению, налагая на Россию санкции, они отстаивают демократические ценности. И хотя за годы пребывания под санкциями у нас на самом деле укрепились лишь ценности авторитаризма, конца подобной странной политике пока не видно.

Дмитрий Травин