Posted 2 февраля 2019,, 07:38

Published 2 февраля 2019,, 07:38

Modified 31 января, 21:59

Updated 31 января, 21:59

Пробуждение телевизионных демонов

2 февраля 2019, 07:38
Людмила Семенова
Очередной проект на российском ТВ доказал, что жанр ретроспективы у нас хоть и любим, но работать в нем почти никто не умеет.

Сериал «Другие», который в течение двух недель транслировался на канале «Россия», разделен на две части, как будто придуманные и снятые разными людьми. И если первая — неплохая драма с налетом мистики и психологии, то вторая — какой-то безумный балаган, где смешались бандитизм, черный юмор, шаблоны из индийского и бразильского кино.

Эта странность наталкивает на воспоминания о других телепроектах, снятых в столь любимом нашими телевизионщиками жанре ретроспективы, в которых одна половина посвящена советскому прошлому, а другая — всему, что было после Перестройки. Их общая проблема — художественное и сценарное «провисание» более «поздней» части. Это присуще, например, сериалу «И все-таки я люблю…», который в целом весьма неплох, и сериалу «Ермоловы», который в такой же степени ужасен. «Винтажная» эпоха получается лучше, хотя зачастую ее воссоздают люди, в ней не жившие и ориентирующиеся только на чужие воспоминания, а то и вовсе на мифы.

В «Других» контраст выражен настолько ярко, что телезрители единодушно отмечают это в своих отзывах. Режиссером сериала выступила Ольга Доброва-Куликова, прежде снимавшая документалистику, а в последние годы ставшая постоянным поставщиком мелодрам для канала «Россия».

Афиша данного проекта выглядела весьма заманчиво для любителей триллеров и ужасов: бесплодной паре, которая хочет удочерить девочку Лиду, настоятельно не рекомендуют брать именно этого ребенка — малышка связана со странными и небезобидными происшествиями. Кому-то сразу могут вспомниться западные хорроры о детях-монстрах, скрывающих под прелестной оболочкой дьявольские замыслы. Но ничего подобного в «Других» нет.

Сюжет повествует о нескольких поколениях женщин, обладающих сверхъестественными способностями и распоряжающихся ими в соответствии со своими потребностями и принципами. Это вполне благодатная идея, однако ее пытались реализовать с прицелом на приземленные советские и российские ужасы, создать какую-то смесь мистики и «горькой правды». В итоге не вышло ни того, ни другого.

Первая часть сериала — о ясновидящей Валентине, настоящей матери той самой загадочной девочки, — смотрится еще более-менее прилично. В частности, из-за присутствия Кирилла Сафонова в роли безумного сотрудника спецслужб, влюбившегося в прекрасную ведьму и сломавшего ее судьбу в отместку за безответность. Игра этого актера даже оправдывает очевидный «прокол сценаристов»: главная героиня могла бы просто избавиться от назойливого ухажера с помощью гипноза, но почему-то этого не сделала. Елена Подкаминская, которая ее играет, также выглядит весьма достойно в антураже 50-х годов и в образе опасной, но честной и цельной натуры.

А вот когда эти персонажи окончательно исчезают из кадра, уступая дорогу новому поколению, начинается ужас в плохом, не жанровом смысле слова. Причем ответственность за это лежит не только на актерах.

Особенно халтурно создатели отнеслись к возрастным изменениям героев. «Старики», то есть приемные родители Лиды, выглядят ровесниками дочери, на которых зачем-то надели седые парики. Из-за этого линия с безумием матери, которая впадает в детство и начинает носить байкерский прикид, оказывается совсем не такой драматичной и страшной, как должна бы. Далее подрастает и дочь самой Лиды, Марина. Тут и говорить нечего — актрисы Светлана Смирнова-Марцинкевич и Наталья Земцова одного возраста, и сколько ни одевай дочку в молодежные наряды в стиле «колхоз», этого не скроешь. Когда же Марина презрительно говорит матери, что та «выглядит как бабулька», становится и смешно, и грустно из-за того, что зрителей, похоже, принимают за слепых.

Как тут не вспомнить о фильме «Любовь и голуби», в котором 40-летняя Наталья Тенякова блистательно сыграла старушку-пенсионерку, — и это, напоминаем, было в 1984 году. А в наши дни, с совсем иным уровнем техники, актера не могут правдоподобно «состарить».

Особого внимания заслуживает именно Марина — самая неудачливая продолжательница «ведьминской» династии. Сначала, наблюдая за ее подростковыми замашками, удивляешься, как у мягкой и доброй Лиды выросла такая дочь. А потом, когда Марина начинает попрекать мать, что та не может купить ей платьишко и чизбургер, все встает на свои места. Лида — это советское время, романтические 60-е, с наивными понятиями о том, что такое хорошо и что такое плохо. А Марина — это новое веяние, подступающие 90-е в самом отвратительном виде, с агрессией, жадностью, шарлатанством, тупым культом потребления, насмешкой над понятиями о чести, совести, милосердии, готовностью на самые низкие поступки.

Ничего плохого в подобной аллегории, разумеется, нет — тем более что она отвечает мыслям многих наших граждан, в чьей памяти данные годы неразрывно связаны с расцветом насилия и обмана. Но все портит слишком грубо выписанная натура Марины, а также ее полная несостоятельность в образе мнимой колдуньи. Успехи многочисленных целителей, шаманов и гадалок во многом обусловлены их личной харизмой. И невозможно понять, что могло привлечь публику в таком отталкивающем человеке, как эта девушка.

Словом, история нескольких поколений не удалась по множеству причин, начиная с грима и заканчивая развитием персонажей, — как будто съемочной группе посередине процесса резко стало скучно. А ведь в данном проекте такой проблемы легко было бы избежать, сделав акцент исключительно на мистической линии, не углубляясь в историю страны. Заодно можно было бы объяснить происхождение этой загадочной женской династии — из сериала непонятно, откуда и почему ведьмы появились в обществе реалистов и скептиков.

В экспериментах с жанром «фильм ужасов» ничего плохого нет — лишь бы он не вырождался в жанр «ужасный фильм».

Людмила Семенова