Депутаты вступили в бой с человеческой природой

2018 год назван годом фейков, которые бурной лавиной накрыли планету. Фейки проклинает могущественный Дональд Трамп. Война в Сирии обложена фейками, как противопехотными минами. История отравления в английском Солсбери — это собрание фейков, как и многие аспекты санкционного сериала. Российский ответ на Солсбери, явление миру любознательных туристов Петрова и Боширова, — это тоже фейк. И мощный финальный аккорд — российский закон против фейков, который обещает драконовы штрафы, способные довести граждан до паперти.

Любопытно, что наши политические оппоненты именно Россию считают фабрикой по производству фейков и даже прописали у нас некую фабрику троллей. Кремль отвергает инвективы, но история говорит, что мы живем в атмосфере фейков и поднаторели в перелицовке фактов в угоду текущему моменту.

Уверен, к слову, катастрофический провал отечественных гуманитарных наук, которые по сравнению с блестящим и ушедшим на Запад «философским пароходом» как утлая лодочка на Яузе-реке, связан прежде всего с зависимым положением гуманитариев, которые подобно флюгеру меняют убеждения в угоду власти. Ярких мыслителей-гуманитариев, крупных философских и социальных концепций в России нет несколько десятилетий. В полной мере это касается чахлой культуры, которая когда-то служила ориентиром для всего мира, а сейчас производит вторичные продукты. Заимствование идей у Запада делает Россию беззащитной в гуманитарной сфере в той же степени, как в высоких технологиях.

Невежество, косность и мракобесие — питательная среда для зарождения и распространения фейков. Один из первых фейков в истории государства Российского — череда Лжедмитриев, которых бояре и народ принимали как родных. Потом появился Пугачев, который выдавал себя за императора Петра III, немца по происхождению. Казакам в голову не пришло проверить атамана на знание языков. Самозванцев в истории России больше, чем великих ученых в Англии.

Русский человек отличается прекраснодушной открытостью фейкам, готовностью принять на веру любую чушь. Отчасти, думаю, это связано с тяжелыми климатическими условиями, в которых пробивается русская цивилизация. А также с фатальным и оправданным недоверием к власти, которая во все эпохи была далека, часто даже враждебна человеку.

Давшие повод для закона о фейках слухи о страшном и скрываемом властью числе жертв при пожаре в Кемерово — не столько результат провокации подлого пранкера, сколько проявление как раз недоверия к власти. Это только кажется, что принятый закон — это борьба с непроверенной информацией. Нет, закон о фейках — это борьба власти за свое спокойствие. Традиция давняя: во время чумного бунта в 1771 году, когда в Москве умерло 60 тысяч человек, Екатерина II категорически отрицала эпидемию.

История России выглядит как торжество фейков над реальностью. Официальная, одобренная властью биография Владимира Красное Солнышко, Александра Невского или история Куликовской битвы, освобождения Москвы от поляков имеют мало общего с исторической наукой и проверенными фактами. Написанные в советское время летопись революции и биографии вождей — сказки, которым позавидовал бы Гомер. Однако государство это ни в малой степени не смущает.

Мифотворчество — излюбленный механизм государства Российского во все времена. В том числе в наше время. Министр культуры Мединский признает, что бывают хорошие мифы, полезные для государства. Очень нужные мифы, например, про лучшее в мире советское образование и советское здравоохранение. Прекрасный и героический миф про 28 панфиловцев. Министр защищает его, бросаясь на амбразуру, из которой сыплются неоспоримые факты. Он верит, что миф о панфиловцах работает на Россию, а факты — материя вторичная.

Сейчас во многих странах, в том числе в бывших советских республиках идет процесс реабилитации нацизма. Если мы ошибаемся в фактах, то подбрасываем аргументы адвокатам нацизма. Надо быть точным в деталях, только это делает твою позицию неуязвимой. Как ни назови фейк, это дырявый щит и ложный аргумент. То есть министр подставляется под идейных противников и подставляет страну. И вот вопрос: будет ли обращен закон о фейках на министра, который сознательно и в гигантских масштабах их же и плодит?

Риторический вопрос. Потому что закон о фейках будет иметь выборочное действие. В России сто миллионов пользователей социальных сетей. Миллиарды постов каждый день. Проследить за всеми сложнее, чем пересчитать звезды на небе. А вот что можно будет легко направить дышло закона в нужном направлении — в этом сомневаться не приходится. Проще говоря, представитель власти может гнать любую пургу, у оппозиционера каждое слово с языка снимать будут.

Попутно хотелось бы узнать, являются ли фейками прогнозы министерства экономического развития? Как быть с проваленными национальными проектами? Не запретить ли теперь высказывание версий и гипотез? Как быть с астрологическими прогнозами? Как быть с розыгрышами на 1 апреля? Во что только люди не верят — в инопланетян, в рептилоидов, в Вангу и в Глобу. Закрадывается подозрение, что фейки — это естественная среда обитания человека.

Депутаты, объявляя борьбу фейкам, сами не понимают, с чем борются. Как появляются фейки и как распространяются, кто их выдумывает и кто откликается? Сложные материи для нас обуза, проще плетью помахивать. Но как можно бороться с явлением, о котором ничего не знаешь? Это же не ведьму на костре сжечь. Как говорил Михаил Жванецкий, история России — борьба невежества с несправедливостью.

И все же, что известно о фейках? Недавно в самом авторитетном в научном мире журнале Science опубликованы результаты исследования, которое 11 лет велось в одном из лучших университетов мира — Массачусетском технологическом институте. Были проанализированы 130 тысяч цепочек ретвитов от трех миллионов пользователей с правдивой и ложной информацией. Главные, по моим представлениям, выводы: настоящим новостям для того же эффекта требуется в шесть раз больше времени, чем фейковым, которые к тому же копируют на 70 процентов чаще, а самая большая проникающая способность у политических скандалов и катастроф. Кроме того, в информационную эпоху за пять лет в два раза возросло число межличностных связей, что приводит к тому, что фейк бежит по социальным сетям быстрее, чем о нем узнают официальные власти.

Ученые делают вывод: стремление распространить таящую опасность информацию — результат человеческой эволюции, когда слепое доверие к предупреждению важнее, чем возможные неприятности от того, что ты им скептически пренебрег. Лучше перестраховаться, когда слышишь треск сучьев и бежишь от медведя, чем задрав голову изучать, не упал ли снежный ком с макушки сосны.

Проще говоря, депутаты объявили войну человеческой природе. Человек может вести борьбу с фундаментальными ценностями своего вида только в том случае, если он стал мутантом. То, что наши парламентарии оторвались от жизни, мы давно подозревали. Но не до такой же степени

Впрочем, это рассуждение тоже можно счесть за стопроцентный фейк.

Сергей Лесков