Путин доволен будущим

Последний ежегодный парламентский отчет в качестве премьера давал избранному главе государства сразу две возможности: подбить итоги собственного своего четырехлетнего руководства правительством и обрисовать контуры предстоящего шестилетнего президентства. Владимир Путин воспользовался обеими и говорил, как он это теперь любит, весьма долго, однако сюрпризов не преподнес. Ни в хорошем смысле, ни в плохом.

А мог ведь запросто объявить, что все предвыборные обещания что-то там модернизировать, приватизировать, не отказываться от вступления в ВТО, революционно улучшить предпринимательский климат и прочее в том же духе были обычной ораторской шуткой, предназначенной для поднятия настроения у прогрессивной части публики. Он мог, не боясь уже отпугнуть своих кондовых избирателей, четко сформулировать некий радикально-прогрессивный курс, приверженцем которого, если верить его доброжелателям, является в глубине души. Однако гипотеза доброжелателей Путина опять не оправдалась. Будущий президент просто провозгласил, что раньше все было великолепно, а дальше станет еще гораздо лучше - причем точно в тех же самых, расплывчатых и неясных выражениях.

Речь сейчас только об экономике. Темы политические, совершенно сознательно отсутствующие в докладе и просочившиеся лишь в ответах на вопросы, оставим за скобками.

Экономическая программа Путина в наисвежайшей своей думской версии – сплошное лукавство. Но та ее часть, в которой он хвалит прежние достижения, все-таки заслуживает снисхождения. Ведь любой политик старается подать товар лицом, упрятав дефекты поглубже.

Но все-таки пройдемся по главным пунктам.

Итак. «Российский ВВП превысил докризисный уровень», что иллюстрируется сравнениями ВВП в 2008-м и 2011-м (во втором случае цифры чуть больше). На самом деле, ВВП измеряют по кварталам, высший докризисный уровень был достигнут во втором квартале 2008-го, и пока он не превзойден. Может быть, Росстат расстарается и доложит, что в первом квартале 2012-го докризисный рекорд, наконец, побит. Но пока об этом ничего не известно.

«Считаю нашим главным достижением стабилизацию и рост численности населения России». Население России в самом деле растет, и уже довольно давно. Но тут есть маленькая хитрость: рост осуществляется за счет миграции. Несмотря на выросшую рождаемость, смертность все равно больше, и в 2011-м превысила рождаемость на полтораста тысяч.

«Рост экономики России (в 2011 году) – третий в мире среди крупных экономик». Если считать крупными только Китай с Индией, то да. А если исходить из общепринятых представлений, согласно которым крупными являются те экономики, которые входят в G20, то придется уступить в темпах еще и Аргентине, Индонезии, Саудовской Аравии и Турции.

«Уже в ближайшие два-три года Россия войдет в число пяти крупнейших экономик мира по паритету покупательной способности. При этом мы все еще уступаем самым развитым экономикам мира по производительности труда в 3-4 раза».

Тут уж или – или. Или вот-вот войдем в число пяти крупнейших экономик мира, что означает обгон Германии по величине ВВП. Или же вчетверо уступаем этой же самой Германии по производительности труда, то есть по производству ВВП на одного работающего. Работающих в Германии сейчас примерно 40 млн против наших 70 млн. При тройном - четверном превосходстве в производительности, размер немецкой экономики будет где-то вдвое больше нашего, что кажется интуитивно верным. А мнимый обгон этой страны по валу – это лишь ловкость рук наших все понимающих статистиков.

Впрочем, все сказанное – милые преувеличения, на которые можно посмотреть сквозь пальцы. Важны не отдельно взятые цифры. Важен вывод. Резюмируя свою политику в годы кризисной четырехлетки, Путин утверждает: «Несмотря на все испытания, мы сознательно отказались от психологии выживания, мы выбрали путь развития… Мы сделали серьезный, заметный, значительный шаг вперед. Мы стали сильнее, чем были раньше».

А вот это уже неверно в принципе. В 2011 году вес России в мировой экономике был ниже, чем в предкризисном 2007-м. Доля высокотехнологичной продукции в экспорте не увеличилась, а уменьшилась. Показатели международной конкурентоспособности не улучшились, а ухудшились.

Прохождение России через кризис можно назвать удачным разве что на фоне Греции (выгодные сравнения с которой заняли в путинской речи несуразно большое место), но никак не в сравнении с большинством крупных развивающихся экономик (сопоставлений с которыми избранный президент явно избегал).

А ведь из оценки, выставляемой экономическому курсу последних лет, как раз и должен быть сделан вывод – продолжать именно этот курс или же искать новый, получше. Уклонившись от ответа на этот нехитрый вопрос, Путин сразу же лишил всякой конкретности те планы на будущее, которыми щедро поделился с публикой.

Будет создано невероятное множество современных, высокопроизводительных и высокооплачиваемых рабочих мест. Но какими способами, ведь до сих пор таких мест создавалась совсем немного?

Будет строиться вдвое больше дорог, чем то микроскопическое количество, которое ежегодно возводится сейчас. Но, во-первых, почему так мало, а во-вторых, на какие деньги?

Зарплата научных сотрудников, преподавателей высшей школы и квалифицированных врачей в 2018 году вдвое превысит среднюю по регионам, а заработки в культурной сфере со временем (когда именно, не уточняется) «поднимутся до показателей, сопоставимых со средними в других бюджетных секторах экономики». Щедро, ничего не скажешь. Если не культурный работник, то хотя бы какой-нибудь почтенный, умудренный годами и опытом профессор через каких-нибудь шесть лет станет зарабатывать столько, сколько уже сейчас пожаловано начинающему карьеру молоденькому полицейскому лейтенанту. Лейтенантам деньги кое-как нашли, хотя и то, говорят, не каждому и не полностью. Но откуда их найдут еще и всем этим докторам-профессорам?

Будет предпринят «налоговый маневр». «Его логика в том, чтобы фискальная нагрузка на производство была необременительной, и, наоборот, была повышена на неэффектимвное потребление, на рентные платежи».

Это всерьез? Уменьшат НДС? Налог на прибыль? Социальные взносы? Каждый, кто знаком с цифрами, понимает, что любое крупное снижение ставки любого из главных налогов заведомо не может быть компенсировано ни налогом на роскошь, ни ростом водочных и табачных акцизов, ни увеличением поборов с жилья. Не говоря уже о том, что почти все из перечисленного крепко не понравится гражданам.

За всеми этими планами, если принимать их чистую монету, явно стоит надежда на какие-то другие, альтернативные источники государственных доходов. И ясно на какие. На сверхдорогую нефть. Половина федеральных доходов – от торговли энергоносителями. И все эти затратные планы без слов подразумевают, что эти доходы будут и впредь ежегодно расти (как это и происходило в 2003–2008 бесперебойно, а в 2009-2011 с перебоями).

Госрасходы в ближайшую шестилетку, как откровенно сказал Путин, будут увеличиваться не только в абсолютном, но и в относительном (как доля ВВП) исчислении. Это возможно в одном и только в одном случае. Если нефтегазовая выручка с каждым годом тоже будет расти. Занятно, но в своей речи Путин не сказал об этой первопричине предстоящего процветания ни одного слова.

И только отвечая на посвященный нефтяным ценам депутатский вопрос, дал бесподобный ответ. «Даже если цена упадет, скажем, до 70 долларов за баррель, мы будем в состоянии выполнять наши обязательства. Да, в этом случае нам придется провести некоторую перегруппировку наших приоритетов, так же, как мы с вами делали в 2009–2010 годах… Я вас уверяю, я предварительно все обговаривал со специалистами, с Министерством финансов, которое, вы знаете, очень прижимисто… Но в конечном итоге все-таки приходили к выводу, что это возможно, это возможно, это возможно…».

Относительно «прижимистого», но в конечном итоге безоглядно щедрого Министерства финансов можно напомнить, что бывший его шеф потому и стал бывшим, что слишком часто повадился говорить: это невозможно, и это невозможно, и это тоже невозможно.

«Некоторая перегруппировка приоритетов», осуществленная в 2009 году по случаю кризисного падения нефтедоходов, выразилась не столько в сокращении государственных расходов, сколько в сведении тогдашнего бюджета с огромным дефицитом, что без крутого всплеска инфляции возможно у нас только на коротких отрезках времени, но никак не на длинных.

Что же до падения нефтяной цены с нынешних $120 до $70 за баррель, то если такой спад затянется хотя бы на год, ни о каком «выполнении наших обязательств» не будет и речи. Ведь это уменьшит выручку от торговли энергоносителями на $150 млрд. (т.е. на 7 - 8% ВВП, определенного по текущим обменным курсам) и сократит федеральные доходы по меньшей мере раза в полтора. Это уже совершенно другой сценарий, влекущий за собой совершенно другую экономическую политику, о возможности которой Путин в своей речи даже и не намекнул.

Лучезарное будущее, которое он обрисовал, слишком похоже на докризисное прошлое, на сверхудачные для него «жирные» двухтысячные годы, и слишком не похоже на ту суровую действительность десятых годов, в которой ему придется отрабатывать свой третий президентский срок.

Сергей Шелин

Перейти на страницу автора