«Многие выигрывают от кризиса»

Вторая волна глобального экономического кризиса в 2012 году так и не пришла, но ситуация остается тяжелой. О том, как это влияет на российскую экономику, и почему Москва пока так и не стала международным финансовым центром, «Росбалту» рассказал главный исполнительный директор группы Deutsche Bank в России Павел Теплухин.

- Многие экономисты ожидали усугубления кризиса в Европе в первой половине 2012 года и начала восстановления во втором полугодии. Ни первого, ни второго не произошло. Кризис отложен на 2013 год?

- Экономисты говорили разные вещи, и каждый услышал то, что хотел. Ваш покорный слуга относился к тем, кто говорил, что ничего плохого с евро и еврозоной не произойдет. Хорошего, впрочем, тоже, но до коллапса точно дело не должно было дойти. Тому было много причин. И первая из них - слабый вес кризисных стран в экономике объединенной Европы.

Если посмотреть не на политическую, а на экономическую карту Европы, где размер страны соответствует ее доле в европейском ВВП в процентном отношении, то можно увидеть, что те государства, которые выигрывают от кризиса, существенно крупнее тех, кто проигрывает. Даже самый большой проигрыш Греции - это ничто по сравнению с выигрышем, возможно, скромным, который получают Франция и Германия. Причем, на мой взгляд, чтобы спасти Грецию, достаточно потратить лишь небольшую толику своего выигрыша.

Это клинический факт: как известно, экономика Греции в совокупности составляет лишь 4% от экономики еврозоны. Даже если ВВП Эллады упадет на 7-8%, это будет снижение в пределах статистической погрешности в расчетах европейского ВВП. К тому же, как известно, крупные страны Европы выигрывают от ослабленного евро. Это усиливает конкурентоспособность их товаров на внешних рынках. В противном случае - если бы еврозона распалась - новая валюта, будь то дойчмарка или французский франк, существенно укрепилась бы по отношению к другим мировым валютам, и товары этих стран хуже продавались бы на мировых рынках.

В этой связи вся дискуссия, которая проходила в течение 2012-го и предыдущего года, в основном фокусировалась на объяснении жителям периферийных стран Европы, что нужно жить по средствам. Не нужно постоянно полагаться на то, что придет сосед и спасет, нужно платить налоги, чтобы бюджет был разумным. И чтобы эта установка проникла сквозь политическую систему, общественные институты, профсоюзы, дошла до простых граждан, потребовалась довольно массированная система информирования, обучения, проникновения с использованием Международного валютного фонда, Европейского Центрального банка, отдельных политиков и политических партий. Были задействованы все институты, чтобы конкретному гражданину объяснить задачу, что нужно жить по средствам.

- Вы считаете, что греков удалось в этом убедить?

- Я думаю, пока нет. Процесс продолжается, и поэтому еще нельзя говорить, что кризис закончился.

- Когда это произойдет, по вашей оценке?

- Пока не будут найдены силы, которым это выгодно, почему он должен заканчиваться?

- Разве стабильность не выглядит более привлекательно для предпринимателей?

- Стабильность, конечно, привлекательна, но очень многие промышленные предприятия выигрывают от существования кризиса. А сил, не только заинтересованных в его прекращении, но и способных конвертировать эту заинтересованность в организованные действия, совсем немного.

- Однако европейский кризис привел к снижению темпов роста российского ВВП, например.

- Реальный ВВП, как известно, состоит из четырех составляющих: частного и государственного потребления, инвестиций и чистого экспорта. Если хоть что-то из них растет, то растет и ВВП. Теперь давайте посмотрим. Частное потребление в реальном выражении меняется незначительно, если вообще меняется. Государственное потребление может вырасти только тогда, когда увеличиваются налоги, чему многие противятся, - куда же дальше? Совокупная налоговая нагрузка в России совсем нешуточная. К тому же, участие государства в экономике и так велико. Инвестиции не растут, потому что в принципе длинных инвестиционных денег нет. Внутри России их нет, а после того, как начали сворачивать пенсионную реформу, их и в перспективе не образуется. А поток западных инвестиций в Россию сужается из-за разных причин, в том числе из-за изменения банковских нормативов, например включения Базеля III, из-за слишком высоких рисков в России. Из-за этого давать кредиты российским предприятиям все менее выгодно.

Остается чистый экспорт. Но торговый оборот у нас очень простой. Чистый экспорт - это прежде всего углеводороды, а импорт - все остальное: еда, оборудование, одежда, товары народного потребления в широком смысле слова. Физические объемы экспорта не растут, потому что «труба» полностью занята, цена тоже стоит на месте. Вот и получается: потребление не растет, госпотребление - скорее, падает, инвестиции и чистый экспорт тоже, скорее, падают. В совокупности получаем, что если и будет рост, то небольшой - около 4%. Что само по себе неплохо в нынешней ситуации, потому что в Европе существенно хуже - как известно, там минус.

- Но в европейских странах, в основном, развитая экономика, а Россию принято относить к развивающимся.

- Я считаю, у России экономика тоже развитая. Слово «развивающаяся» ставит нас в один ряд с Бразилией и Китаем, что, конечно, не очень нам подходит. Мы являемся постиндустриальной экономикой, а они прединдустриальной. Их высокие темпы роста связаны с индустриализацией страны, которая у нас произошла еще в 30-х годах XX века.

- То есть Нуриэль Рубини был в принципе прав, когда говорил, что Россию нужно исключить из БРИКС?

- Он, наверное, имел в виду другие причины, но с тем, что мы туда не очень вписываемся, я согласен.

- Согласны ли Вы с критикой политики Центрального банка России, который, в отличие от европейцев и американцев, в нынешний кризис не снижает ставку рефинансирования, а, наоборот, повышает ее?

- В отношении учетных ставок у нас всегда есть два лагеря. Одни считают, что надо повышать, а другие - наоборот. Вторые, как правило, аргументируют это тем, что нужно стимулировать внутреннее производство. Первые настаивают на необходимости убрать лишний денежный навес. Эти две школы борются уже более ста лет, и у нас они присутствуют в полный рост.

До недавнего времени Центробанк называл приоритетом экономический рост, а сейчас он последовательно предпринимает шаги для борьбы с инфляцией - повышает ставки, увеличивает резервные требования. В противном случае, ему нужно будет сильно контролировать обменный курс. Он не хочет это делать, потому что это нерыночная мера, что тоже, на мой взгляд, правильно. Политика Центрального банка предсказуема. И это хорошо. С моей точки зрения, сейчас важно бороться с инфляцией. В этом смысле политика Банка России сегодня мне близка.

- Нуриэль Рубини предрек кризис в 2013 году. Вы разделяете эту точку зрения?

- С Рубини очень сложно спорить - он свободный экономист, который рассказывает образами, выступает от своего имени столько, сколько ему захочется. Я же наемный менеджер действующего глобального банковского института. Я мог бы легко поспорить с Рубини, но для этого мне нужно поменять работу.

Тем не менее, Deutsche Bank прогнозирует, что ситуация будет не такой уж и плачевной, как предрекают пессимисты. По нашим оценкам, мировой реальный ВВП в 2013-м и 2014-м годах будет расти все быстрее - с 2,9% в 2012 году до 3,1% в 2013-м и 3,8% в 2014 году. Темпы падения ВВП еврозоны вдвое уменьшатся в следующем году и выйдут в положительное поле в 2014-м. Чуть замедлится динамика развития США - с 2,1% в 2012-м до 1,9% в 2013-м, но потом темп ускорится до 3,1% в 2014-м. Россия сохранит высокие темпы роста. По итогам 2013 года мы ожидаем 4,3-процентного роста российского ВВП, и 4,2% в 2014-м.

- Не так давно Россия стремилась сделать из своей столицы один из международных финансовых центров. Насколько далеко, по вашему мнению, продвинулась эта работа?

- Этот процесс состоит из нескольких направлений. Во-первых, строительство - достаточно выглянуть в окно, чтобы увидеть, как все строится, сколько сотен тысяч квадратных метров недвижимости введено, как развивается инфраструктура. Все потихонечку строится, и это хорошо. Для создания МФЦ нужна концентрация людей и капитала в одном месте.

Второе направление - создание необходимой нормативной базы. Нужно поправить законы, написать новые, изменить регулирование в каких-то областях. Тут есть определенный прогресс, но он не так заметен, как в деле строительства Москва-сити. То, что сделала группа (Александра) Волошина - изменила большое количество нормативных актов и документов, это большой плюс. Другое дело, что впереди работы еще больше. Это ведь не так просто. Нужно менять систему, писать новые законы.

Третья часть работы - изменение отношения инвесторов к идее, месту и конструкции. Здесь работа практически и не начиналась еще. А сделать предстоит многое, потому что сейчас даже те инвесторы, которые видят своими глазами позитивные изменения, говорят: «Не верю!». Такое отношение перебороть довольно сложно, это длительный процесс.

И, наконец, четвертое - создание внутреннего инвестора. Это обязательное условие существования любого международного финансового центра. Однако на сегодняшний момент здесь Россией проделана работа, скорее, в обратном направлении. Например, изменения, которые были внесены в пенсионную реформу, возможно, каким-то образом решают текущие вопросы стабильности пенсионной системы в целом, но, по моему мнению, отрицательно влияют на перспективы появления в России института долгосрочных инвесторов с большими деньгами. И этот последний инвестор - пенсионные фонды - фактически уходит с рынка. Других таких в России так и не было создано. Страховых компаний, которые бы занимались долгосрочным накопительным страхованием жизни, в России практически нет, потому что существующая система налогообложения всю идею не приветствует. Система паевых инвестиционных фондов сначала развивалась достаточно активно, а сейчас никто ею, по большому счету, не занимается. Пайщики находятся даже в менее выгодном положении, чем клиенты банков, потому что вынуждены платить подоходный налог с дохода, в отличие от тех, кто кладет деньги на депозит.

- Но ставки в банках существенно ниже, чем возможная доходность по акциям.

- Но по акциям и минус бывает. Я считаю, что облигационный фонд лучше, чем банк, потому что это диверсифицированный продукт, там включены бумаги разных эмитентов с разными рисками. Это выглядит лучше, чем депозит в одном банке, когда у тебя риск одного финансового института.

Законодатель осознанно или по незнанию почему-то дискриминирует одно из направлений. Такие вещи надо поправлять. Тем более что было обещано уже несколько раз. Впервые - в 1996 году. Потом с регулярностью в три-четыре года ответственные лица говорили: ну конечно, это ерунда, нужно поправить. Но воз и ныне там.

- Как повлияет на экономику России возможное вложение части Резервного фонда в акции российских предприятий, о чем говорил недавно президент Путин?

- Зависит от того, как это решение будет осуществлено, что будет покупаться - акции или облигации. Если акции, то получится, что деньги из одного кармана государства просто будут переложены в другой. Например, в РЖД государство является владельцем 100-процентного пакета акций. Если оно захочет купить за счет Резервного фонда 5% (в рамках приватизации - ред.), кому пойдут деньги от продажи?

Беседовал Владислав Кузьмичев