Posted 11 марта 2013,, 15:13

Published 11 марта 2013,, 15:13

Modified 30 января, 14:20

Updated 30 января, 14:20

Шатающиеся опоры благополучия

11 марта 2013, 15:13
Эпоха потребительского бума в России заканчивается. Производительность труда падает, а нефтедолларов явно не хватит, чтобы поддерживать ставший уже привычным уровень жизни в стране.

Последние 13–14 лет запомнятся в России как эпоха самого грандиозного скачка уровня жизни за всю историю страны. Даже яростные критики Владимира Путина согласны с тем, что при нем жить стало гораздо лучше. Этот неоспоримый факт они объясняют исключительно высокими ценами на нефть, а Путину, соответственно, отводят роль правителя, которому просто подозрительно долго везет с мировой торговой конъюнктурой.

В этом объяснении много правды, но далеко не вся. Ведь с дороговизной нефти Путину начало «везти» только с 2003 года, где-то на четвертом году его правления. А вот уровень жизни в стране достиг низшей точки еще в конце 1998-го, после чего пошел в рост - не дожидаясь, пока Путина назначат премьером, а потом выберут в президенты.

Очевидно, феномен нашего новейшего благополучия требует более обстоятельного изучения. Пользоваться будем официальной статистикой - хотя она не особенно точна, иногда сама себе противоречит и всегда приукрашивает картину, но, за неимением других сведений, подойдут и эти. Тем более, что само явление можно определить на глаз, безо всяких цифр: рост благосостояния очевиден и выглядит еще более впечатляющим на фоне того, что на протяжении предыдущих 20 лет (где-то с конца 1970-х и до конца 1990-х) уровень жизни неуклонно снижался. Поэтому ликование простых людей, начавших вдруг приобщаться ко все новым материальным благам, их наивные восторги перед благодетелем-Путиным легко понять.

Согласно расчетам, приведенным в недавней статье Алексея Кудрина (и основанным на данных Росстата), в 2000-м году средняя российская зарплата составляла $79, а в 2012-м - $835. Даже с поправкой на снижение покупательной способности доллара за эти годы все равно получается рост раз в шесть, если не больше.

Но значит ли это, что жизненный уровень среднего россиянина и в самом деле вырос в шесть раз за двенадцать лет? Нет, не значит.

Доходы людей – это не только зарплата, но еще и пенсии, выплаты и многое другое. Поэтому возьмем такой всеохватывающий показатель, как среднедушевые денежные доходы. Измеряют его не в долларах, а в рублях. В 2012-м среднедушевые рублевые денежные доходы были почти ровно в 10 раз больше, чем в 2000-м. Однако инфляцию в эти годы никто не отменял, индекс потребительских цен на товары и услуги, по официальным данным, вырос за эти же 12 лет в 3,5 раза. Из чего можно сделать вывод, что реальные потребительские возможности среднего россиянина увеличились чуть более, чем в три раза (10 разделить на 3,5). Но и это было бы упрощением - потому что вышеупомянутый индекс потребительских цен мало того, что приукрашивается статслужбой, так еще и не включает в себя принципиально важные вещи. Например, рост цен на жилье.

Впрочем, вполне реальный и весьма резкий рост доступности разнообразных потребительских товаров действительно имеет место быть. Если верить госстатистике, то в 2012 году рядовой россиянин на свои среднедушевые рублевые денежные доходы мог приобрести вдвое–втрое больше товаров, чем в 2000-м. Причем продуктов питания скорее вдвое, а прочих потребительских товаров – втрое.

Мы и в самом деле «стали более лучше одеваться». Только к этому надо добавить, что мы вовсе не стали «более меньше» платить за коммунальные услуги, и уж тем более не стали «более легче» приобретать новые квартиры.

Что касается коммунальных услуг, а также услуг всякого рода госмонополий, то они в последние 12 лет дорожали с такой же или почти с такой же скоростью, с какой росли денежные доходы граждан. Это если по официальному счету. А если по-честному, то быстрее. А по некоторым позициям - даже гораздо быстрее.

Еще интереснее с покупкой квартир. Ни в один из годов потребительского бума их не строили (в квадратных метрах) хотя бы столько, сколько в 1970-е, на пике советского жилищного строительства. Причем нынешние квартиры по средней площади больше тогдашних (а значит общее количество сдаваемых квартир сейчас меньше), и вдобавок часть их приобретается не для жилья, а с целью инвестиций. Из вышесказанного, помимо прочего, вытекает, что возводимых нынче квартир просто не хватает тем, кто нуждается в жилье. Сегодня материальные возможности обзавестись собственной квартирой есть лишь примерно у четверти семей - это немногим лучше, чем в конце 1990-х, и большой шаг назад по сравнению с советской системой. Потребительское чудо, так блестяще проявившее себя в одежде, почему-то прошло мимо жилищного сектора.

Но вот подробности, которые показывают, что это произошло вовсе не сразу. За пять лет, с 1999-го по 2003-й, средняя цена квадратного метра в новопостроенной квартирке эконом-класса выросла (в рублях) в 3 раза. А среднедушевой доход за эти же годы увеличился в 5 раз. Помимо напоминания о том, что инфляция в те годы была куда выше нынешней, эти цифры сообщают об удивительном: оказывается, покупка жилья за первые пять лет экономического роста (начавшегося, напомню, еще в конце 1998-го) стала явно более доступной среднестатистическому россиянину. Еда и прочие предметы потребления тогда тоже делались доступнее, но не так быстро, как квартиры. Таким образом, потребительское чудо на первом этапе было устроено иначе, чем на дальнейших.

И только в следующую пятилетку, 2004-го по 2008-й, все встало, так сказать, на свои места. Квадратный метр за эти пять лет подорожал в 3,5 раза, а рублевые доходы выросли менее, чем втрое. Квартиры становились все менее доступными, причем это происходило на фоне снижающейся инфляции и резкого увеличения покупательской доступности еды, тряпок и автомобилей.

В последние несколько лет рост пошел на спад, хотя спрос все еще поддерживается властями из последних сил. Скажем, в январе 2013 года промышленное производство снизилось на 0,8% против того, что было год назад. Но, вопреки этому печальному факту, реальные (т.е. с исключенной инфляцией) денежные доходы граждан выросли на 0,7% против января прошлого года, а средняя реальная зарплата (в основном, правда, благодаря облагодетельствованным полицейским, военным и отчасти учителям) поднялась на 8%. Это очень мило, если забыть о том, что когда казна пустеет, есть всего один способ реально прибавить кому-то зарплату – а именно, путем какой-нибудь хитрости отобрать деньги у других.

Но тут уж ничего не поделаешь. Чудо заканчивается, и на прощание мы должны уяснить, какое наследие оно нам оставляет.

В 1999-2003 годах подъем жизненного уровня опирался исключительно на увеличение производительности труда. Рост потребления не был таким стремительным, как позже, но имел под собой здоровый фундамент и шел широким фронтом, стимулируя производство тогда еще дешевых российских потребительских товаров и строительство жилья. Производительность труда выросла за те пять лет примерно на 30%, а уровень потребления, видимо, чуть больше.

Затем появилась вторая опора потребительского бума – импорт товаров и услуг, подхлестываемый нефтяным ажиотажем и оплачиваемый долларами, вырученными за дорожающие нефть, газ и мазут. По подсчетам Алексея Кудрина, в 2000-2003 годах нефтегазовый экспорт приносил всего $53–56 млрд ежегодно, а к 2012 году вырос на $300 млрд, поднявшись почти до $350 млрд. Параллельно рос и импорт товаров и услуг из-за рубежа: в 2000-м он составлял всего $60 млрд, а к 2012-му поднялся на $380 млрд, т.е. приблизительно до $440 млрд. Не весь этот импорт был предназначен для потребления рядовыми гражданами, но им досталось явно больше половины. Это и одежда, и бытовая техника, и продукты питания, и автомобили иностранных марок (якобы производимые у нас, а на самом деле просто свинчиваемые из комплектующих, ввозимых из-за границы).

По всем правилам экономической науки, нефтяной бум принес в Россию "голландскую болезнь". То есть неуклонное укрепление рубля относительно прочих валют, благодаря чему импортные товары становились относительно дешевыми и доступными, позволяя россиянам все «более и более лучше одеваться», а товары собственного производства – относительно дорогими и, соответственно, все более менее конкурентоспособными. В качестве дополнительного извращения голландская болезнь, подхлестываемая денежными накачками властей, обеспечила "пузырь" на рынке жилья, из-за которого там уже десятый год держатся несуразно высокие цены.

Сегодня более половины реализуемых в России товаров – импортные. А собственные производители, ошарашенные переукрепленной национальной валютой и прочими особенностями нашего делового климата, давно потеряли стимулы к развитию. Ведь куда проще слиться с бюрократией и пилить нефтедоллары, имитируя инновационную деятельность и поставив на конвейер потемкинские саммиты и олимпиады.

Производительность труда в российской экономике сейчас максимум в полтора раза выше, чем 10 лет назад. При этом уровень потребления вырос куда больше и останется таким, как есть, пока нефтедолларов будет хватать на ввоз импортных товаров (а хватать их, похоже, перестанет уже скоро).

Шатаются обе опоры, на которых держится благоприобретенная зажиточность наших сограждан.

Производительность труда явно недостаточна, чтобы обеспечить привычный уровень потребления. А наши власти слишком некомпетентны и трусливы, чтобы подхлестнуть ее подъем общеизвестными, но не популярными рецептами.

Нефтедолларовые вливания перестали расти. В 2011-м они вышли на максимум. В 2012-м остались такими же. За прошедшие месяцы 2013-го они опять не выросли. Начальство мечтает уже не столько о росте халявной выручки, сколько о том, чтобы она не упала - поддерживать иллюзию продолжения потребительского бума становится все труднее.

На сегодняшний день мы имеем экономику, внушительную с виду, но менее способную к конкуренции и развитию, чем в переломном 2003-м. А также целое поколение граждан, которых власти убедили в том, что рост потребления – если не закон природы, то уж, как минимум, закон правления Владимира Путина.

Прощание с иллюзиями уже началось. Оно может быть плавным (при дорогой нефти) или совершенно не плавным (при недорогой). Но пока это прощание не состоится, новой политики, в том числе экономической, у нас быть не может.

Сергей Шелин