Еще не кувырком

Новая политическая реальность, в которой теперь живет наша страна, существует уже полгода. Вполне можно было бы подумать, что атмосфера в российской экономике изменится так же быстро и радикально, как и тон казенной пропаганды или, скажем, народное восприятие внешнего мира.

Именно таким настроением были пронизаны публицистические прогнозы, которые предвещали стремительный спад в промышленности и торговле, крах государственных финансов, массовый голод и прочие беды.

Оглянувшись вокруг, легко заметить, что это не сбылось. В отличие от госидеологии или международной политики, в нашей экономике переворота пока не произошло. Она движется примерно тем же путем, что и раньше. Понятно, что это не путь развития, а застой. Но в стагнацию наше народное хозяйство вошло уже года два назад, и последние шесть месяцев не внесли революционных перемен в этот унылый процесс.

Посмотрим на цифры. Если верить Росстату, то во втором квартале 2014-го российский ВВП (по сравнению с тем же отрезком прошлого года) даже вырос - хотя и меньше, чем на 1%. Примерно в той же пропорции увеличился и суммарный ВВП Евросоюза, в котором, правда, эта итоговая цифра сложилась из спада в Италии, нулевых показателей во Франции, роста на 1,3% в Германии и подъема на 3,1% в Британии. В США и в Канаде ВВП в том же квартале вырос на 2,5%. Что же до наших собратьев по клубу БРИК, то в Бразилии рост составил 2%, в Индии – без малого 6%, а в Китае – 7,5%. Гордиться почти ни перед кем не приходится, но это для нас давно уже не новость.

Интереснее другое. Упал ли у нас жизненный уровень? Если верить госстатистике, не упал. По крайней мере, так было до августовского запрета на ввоз европейско-американского продовольствия. В январе–июле 2014-го реальные располагаемые денежные доходы наших граждан составили, по официальным расчетам, 100,2% от тех, что были январе–июле 2013-го. Не фиксирует статистика и роста безработицы. Допускаю и даже предполагаю, что в обоих этих пунктах она слегка привирает. Но и определяя на глаз, радикальных ухудшений нет.

Да они и не должны были возникнуть так быстро. Фундамент нашей экономики – продажа за границу нефти, газа и мазута. Благодаря суннитскому мятежу в Ираке и развалу в Ливии снижение мировых нефтяных цен притормозилось, и за первые шесть месяцев 2014-го средняя фактическая экспортная цена российской нефти составила 99,8% от уровня декабря 2013-го. Потом, в июле и августе, нефть опять пошла вниз, приближаясь к критическим для наших финансов $100 за баррель. Но, чтобы всерьез испортить российский торговый баланс, энергоносители либо должны дешеветь и дальше (что при нынешней напряженной международной обстановке не очень вероятно), либо несколько месяцев держаться хотя бы на сегодняшнем ценовом уровне. Так что, если исключить крайние сценарии, кое-какой запас прочности на этом участке есть, и до конца нынешнего года он вряд ли будет исчерпан.

На других участках картина похожая. Отток капиталов за границу, конечно, ускорился ($75 млрд за первые 7 месяцев этого года против $63 млрд за весь прошлый год). Но даже если за оставшуюся часть 2014-го убегут еще $50–60 млрд (таков потолок большинства неофициальных прогнозов), то накопленные казной валютные резервы это, видимо, выдержат.

Международные резервы России в середине августа все еще составляли $469 млрд, сократившись с начала года на $41 млрд. По сравнению с тем же отрезком 2013-го, за который резервы уменьшились на $30 млрд (с $538 млрд до $510 млрд), скорость убыли валютных запасов в посткрымскую эру лишь слегка выросла. Чтобы действительно подойти к критической черте, надо растранжирить еще хотя бы $50 млрд, а может даже и $100 млрд. Ведь, если исключить национальные фонды, резервную позицию в МВФ, золотой запас и прочие труднодоступные заначки, то в свободном распоряжении Банка России остаются около $260 млрд (оценка Центра Развития при ВШЭ). Деньги все еще внушительные. Правда, значительная часть из них уже распределена.

Поскольку нашим окологосударственным компаниям сейчас не очень-то дают кредиты за границей, то покрывать накопленные ими долги отчасти придется за казенный счет. Общая сумма российских внешних долгов ($721 млрд) сейчас даже выше, чем год назад ($708 млрд). Приятный аспект этой проблемы заключается в том, что лишь десятая доля из них подлежит погашению в ближайшие полгода. Так что запасов Центробанка пока хватит. Особенно если он не станет слишком уж тратиться на удержание курса рубля и, наконец, позволит ему девальвироваться процентов на 15-20.

Все говорит в пользу того, что ни в этом году, ни даже в начале следующего валютные резервы нашей державы еще не иссякнут.

Правда, программа снижения инфляции, торжественно провозглашенная денежными властями в начале года, провалилась уже сейчас и подлежит полному забвению. В июле 2014-го индекс потребительских цен был на 7,5% выше, чем в июле 2013-го. Если же в целом за этот год потребительские цены вырастут процентов на 8 (в 2013-м было 6,5%), то это станет крупной (и не очень вероятной) удачей. Ведь августовский запрет на ввоз западного продовольствия в Россию делает добавочный инфляционный всплеск просто неизбежным - при любом из обсуждаемых сейчас сценариев преодоления организованного нашими властями продуктового кризиса.

Состоится ли массированный завоз тушенки «Великая стена», завалит ли державу лососем близкая к официальным кругам компания «Русское море», или же европейская еда станет просто ввозиться в Белоруссию, менять там за приличные деньги свою национальность и затем въезжать в Россию уже как добропорядочный евразийский продукт – любая из этих процедур гарантирует одно: продовольствие станет заметно дороже.

Но и тут можно обойтись без апокалиптических картин. Долготерпение народное велико. В прошлые годы было замечено, что россияне начинают более или менее громко брюзжать лишь тогда, когда годовой рост цен переваливает за 15%. Этот критический уровень вдвое выше нынешних инфляционных темпов. Даже при целенаправленных начальственных усилиях его едва ли можно достигнуть быстрее, чем за полгода–год. То есть явно не завтра и даже не предстоящей осенью.

Примерно таковы же, если не больше, запасы народного терпения и в прочих сферах жизни. Поскольку качество этой жизни напрямую зависит от казенных расходов на медицину, на пенсии и пособия, на зарплаты работников бюджетного сектора, на образование и на все остальное, в совокупности деликатно именуемое госстатистикой «социально-культурными мероприятиями», то стоит посмотреть, как нынче меняется объем трат на эти «мероприятия».

Данные пока есть только за январь–май этого года. Совокупные расходы федеральных, региональных, муниципальных бюджетов, а также государственных внебюджетных фондов, составили 9,52 трлн руб. (на 7,3% больше в текущих ценах, чем за первые пять месяцев 2013-го). При этом траты на оборону, безопасность и прочие охранительно-силовые мероприятия достигли 2,07 трлн, увеличившись в текущих ценах на 24,0%. А на все вышеупомянутые «социально-культурные мероприятия» было потрачено 5,34 трлн руб. - ровно столько же, сколько и в 2013-м. То есть, с поправкой на инфляцию, на 7–8% меньше. Чтобы народ успел реально прочувствовать и осознать снижение стандартов своей жизни, такая бюджетная политика должна проводиться еще хотя бы год. Так что и на этом участке резерв времени не так уж мал.

Куда ни глянь, запасов социально-хозяйственной и финансовой прочности у проводимого сейчас курса хватит где-то до середины 2015-го. За это время либо будет сформулирован и принят к исполнению какой-то другой курс, либо все полетит кувырком.

Если не лететь кувырком, то возможны три варианта новой политики.

Первый из которых - как бы самый логичный: перенести в экономическую и социальную жизнь то, что уже сотворено в сфере идеологии, и без затей перейти к так называемой мобилизационной модели. Что идеально сочетается с новой холодной войной, новой изоляцией и новой супердержавной мечтой. В конечном счете, такая модель приговорена к полному фиаско, но до тех пор, пока это не станет очевидным, жертвы и лишения будут восприниматься согражданами как нечто неприятное, но само собой разумеющееся.

Второй вариант: более или менее сохранить нынешнюю систему, но в хозяйственном смысле развернуть ее с Запада на Восток. От Европы - к Китаю и Евразийскому экономическому союзу. В апреле и мае с этой идеей в Кремле очень носились. Сейчас слегка охладели, и видно почему. За первое полугодие 2014-го российский товарооборот с Евросоюзом уменьшился на 4% (на $7,6 млрд). Шаг к торговому разводу действительно сделали. Но кто компенсировал эти потери? Торговля с Китаем выросла лишь на $2,2 млрд, а объем торговли с ЕАЭС (Белоруссия + Казахстан) и вовсе упал на $3,2 млрд. Первая попытка «поворота на Восток» откровенно провалилась. Конечно, возможны и следующие попытки. Но если они будут нелицемерными и достаточно масштабными, то просто обвалят российскую внешнюю торговлю и сами собой приведут к варианту № 1.

И, наконец, третий вариант: воспользоваться остающимся запасом времени, чтобы прекратить борьбу с Украиной, утрясти отношения с внешним миром и вернуться в привычное хозяйственно-экономическое состояние. Оно исключает быстрое развитие, но хотя бы понятно и предсказуемо. Это наименьшее из зол после того, как было набито столько посуды. Именно поэтому несколько сомнительно, что такой вариант привлечет тех, кто привык раз за разом выбирать наибольшее из возможных зол.

Сергей Шелин

Перейти на страницу автора