Грузия-Россия: Абхазский тупик

Спустя три года после войны в Южной Осетии грузинские эксперты делают вывод: проиграли все. Грузия потеряла территории, но и Россия их толком не приобрела. Позитивом можно считать то, что ситуация не предвещает нового вооруженного конфликта.

Три года – достаточный срок для переосмысления произошедшего не только фактическими фигурантами конфликта, но и «болельщиками» в лице международного сообщества. В то же время, это достаточный срок для упрочения сложившегося политического статус-кво в четырехугольнике Грузия – Россия – Абхазия - Южная Осетия, которое, по оценке некоторых грузинских экспертов, не может удовлетворить ни одну из сторон.

Официальный Тбилиси считает, что благодаря своей дипломатической активности и позиции Запада, в соответствии с которой Россия оккупировала территории Грузии, вопрос конфликтных территорий не замалчивается, и, более того, является камнем преткновения в отношениях России с США и Евросоюзом. Однако некоторые эксперты подозревают, что на фоне глобальных проблем, таких как мировой финансовый кризис, ближневосточные события, перипетии в Афганистане и т.д., грузинская тематика заметно померкла, хотя риторика США и Евросоюза в поддержку Тбилиси остается энергичной.

Впрочем, это не мешает российско-американской политике «перезагрузки», стремлению части Европы, включая таких сильных политических игроков, как Франция и Германия, к выстраиванию с Россией как минимум конструктивных отношений.

Отметим также, что более чем энергичной была и финансовая помощь Грузии – после войны она получила 4,8 млрд долларов, которые помогли ей не только уцелеть, но и относительно развиться. Кроме того, иностранные финансово-кредитные организации и государства-доноры стали охотнее давать Грузии в долг немалые суммы.

Но все эти поствоенные «позитивы» не могут смягчить главной проблемы: Грузия лишилась не только захолустной Южной Осетии, но и жемчужины Черноморского побережья – Абхазии. Это тяжелое «ярмо» для Грузии как в политическом, так в экономическом и социальном плане. Тбилиси и его партнеры не раз призывали Россию и власти отколовшихся территорий решить вопрос достойного и безопасного возвращения беженцев, но обнадеживающего ответа так и не получили.

Проблем России, связанных с ее участием в пятидневной войне и признанием независимости Абхазии и Южной Осетии, тоже немало. Во-первых, считают эксперты, российские власти просчитались – они надеялись, что война «доконает» Михаила Саакашвили, и грузины, как это было уже не раз, сами свергнут своего президента. Получилось же с точностью до наоборот: в военный и поствоенный периоды вокруг Саакашвили, а, точнее, вокруг грузинской государственности, отождествляемой с президентом страны, сплотились даже его противники. То есть в 2008-м не получилось не только революции, но сколько-либо обнадеживающего Москву политического хаоса.

Кроме того, многие международные организации и страны навесили на Россию ярлык «оккупанта», что достаточно дискомфортно, несмотря на то, что Москва такие заявления называет глупыми и лишенными юридического обоснования. Но отказ почти всего мира признать независимость Абхазии и Южной Осетии говорит о том, что Россия в отношении Абхазии и Южной Осетии действовала проигрышно, и в этой «кампании» не стали участвовать даже союзники России и зависящие от нее государства. Так что России пока приходится удовлетвориться тем, что ее поддержали только Никарагуа, Венесуэла и Науру, что и в самой России уже расценивается как некоторое унижение. А ситуация с признанием со стороны Вануату по-прежнему остается не вполне понятной и достаточно неловкой.

К этому стоит добавить, что с Абхазией и Южной Осетией у Москвы периодически случаются неприятности. Первая уже не скрывает, что ее напрягает тенденция русификации республики и российские претензии на абхазскую собственность. То есть Абхазия рассчитывала на более или менее полноценный суверенитет, хотя априори не могла получить его при столь масштабной политической и военной поддержке России.

То же, хоть и в меньшей степени, касается Южной Осетии, которая, как утверждают в Тбилиси и в определенных российских кругах, неизвестно куда девала большую часть российской финансовой помощи. Впрочем, справиться с Южной Осетией России гораздо проще, чем с Абхазией, но Цхинвали все же болезненно отреагировал на озвученную Владимиром Путиным возможность вхождения Южной Осетии в состав России. Словом, ситуация вокруг отколовшихся грузинских территорий в настоящее время не дает оснований для оптимизма ни одной из сторон. Более того, некоторые грузинские эксперты считают ее тупиковой.

Между тем многие политологи, включая иностранных, полагают, что путь к возвращению Абхазии и Южной Осетии лежит через социально-экономический и демократический расцвет Грузии. То есть логика такова: когда абхазы и осетины убедятся в том, что политические и социально-экономические реалии Грузии превосходят аналогичные российские реалии, процесс реинтеграции непременно начнется.

Но есть и те, кто мало верят в скорый грузинский ренессанс и в успешность стратегии правительства Грузии в отношении Абхазии и Южной Осетии, и идут, что называется, «от обратного». В их числе – известный грузинский эксперт по вопросам Кавказа Мамука Арешидзе и экс-президент Грузии Эдуард Шеварднадзе.

Эксперта первым угораздило озвучить идею признания Грузией Абхазии, и навлечь на себя гнев самых разных слоев грузинского общества. Неприемлемость идеи сводится ее оппонентами главным образом к тому, что Кремль «спит и видит» именно такое развитие событий.

Арешидзе же подчеркивает, что, во-первых, при больших усилиях России процесс признания отколовшихся от Грузии территорий все-таки идет, причем странами – членами ООН. Кроме того, международные организации не слишком радеют за урегулирование проблемы. «Они хотят сохранить статус-кво, и ничего более. Дошли и остановились на термине «оккупация». Когда начнется деоккупация, не знаем», - цитирует Арешидзе издание «Наша Абхазия».

«Допустим, - говорит он, - Россия вывела войска из Абхазии. Как представляется грузинской общественности возвращение Абхазии?! Ведь отчуждение между абхазами и грузинами будет таким же, как сегодня. Тем временем, вырастут поколения и займут грузинское пространство».

Арешидзе также акцентировал внимание на том, что после грузино-абхазского вооруженного конфликта в начале 90-х годов прошлого столетия демографическая ситуация в Абхазии значительно изменилась не в пользу абхазов и продолжает меняться из-за создания Россией в этой республике российских военных поселений. «Любому офицеру, который служит на территории Абхазии, в случае ухода в запас или на пенсию, полагается земля и квартира на территории Абхазии. Поэтому и переполнен состав русских пограничников офицерами», - пояснил он.

Признав независимость Абхазии, считает Арешидзе, Грузия оставляет себе шанс ее перспективного возвращения в некогда общее государство. «Опустевшая от абхазов Абхазия никогда не вернется в Грузию», - убежден он. Разумеется, эксперт не предлагает «просто так» признавать Абхазию – этому должен предшествовать вывод российских войск с последующим возвращением беженцев. Понятно, отмечает он, что соответствующие переговоры не должны вестись только между абхазами и грузинами, и к ним должны подключиться международные организации.

Шеварднадзе же, в период «царствования» которого случилась грузино-абхазская война с потерей Абхазии по факту, счел предложение эксперта «разумным». По его мнению, если Россия выведет свои войска из Абхазии, Грузия сможет вести с ней переговоры без посредников. По словам экс-президента, Абхазия уже никогда не станет обычным регионом Грузии, и как часть единого грузинского государства она потеряна. Он не исключил, что предложение Арешидзе станет основой хотя бы для возвращения беженцев. Впрочем, прогнозирует он, на это потребуется лет эдак 10-15.

Словом, война трехлетней давности не решила никаких проблем, а, напротив, усугубила их. Вероятно, на данном этапе всем сторонам следует приложить сверхусилия, чтобы обеспечить максимальную безопасность на границах с конфликтными территориями.

Задача эта довольно сложная, поскольку Москва и Тбилиси не могут перейти в режим диалога - во многом и потому, что первые лица России отказываются от любого уровня общения с Саакашвили, считая его «нерукопожатным». И чем дольше сохраняется такая ситуация, тем больше она напоминает банальные дрязги коммунальной кухни и трамвайную склоку. С одной, конечно, серьезной оговоркой – страдает очень много людей.

Ирина Джорбенадзе