Почти безъядерный Иран стал сильнее

Дискуссия о последствиях для России снятия международных санкций с Ирана продолжается, и, видимо, будет вестись еще долго с учетом разброса мнений и непредсказуемости поведенческой модели всех заинтересованных сторон. Но снятие санкций нельзя рассматривать только с точки зрения взаимоотношений Ирана с Западом и РФ, а также перераспределения сил, по меньшей мере, на Ближнем Востоке. Иран граничит с Южным Кавказом и Центральной Азией, и, соответственно, ожидаема серьезная внешнеполитическая активизация Тегерана в отношении указанных регионов, граничащих также и с Россией. Тем более, что политический и экономический интерес к Южному Кавказу и Центральной Азии у Ирана был высок и до успешного завершения международных переговоров по ядерной программе. Понятно, что теперь у Тегерана появится дополнительный стимул политического и экономического влияния на соседние регионы.

Хорошо это или плохо? Однозначного ответа на вопрос не существует, поскольку снятие санкций с Ирана и амбиции этой страны на Южном Кавказе и в Центральной Азии имеют свои плюсы и минусы. Судя по всему, «свобода» Ирана более всего обрадовала соседнюю Армению, с которым она, помимо общей границы, имеет и теплые отношения. Правда, они всегда находились под неусыпным вниманием США, и вряд ли оно ослабнет после снятия санкций. Но в Ереване довольны уже тем, что теперь можно стать более независимыми во взаимодействии с Ираном в условиях, когда для него закрыты границы с Турцией и Азербайджаном.

В частности, президент совета директоров Американской торговой палаты в Армении Тигран Джрбашян считает, что соглашение по иранской ядерной программе открывает перед республикой огромные возможности. В беседе с армянским изданием «АРКА» основной акцент он сделал на перспективах развития ирано-армянского бизнеса. По его мнению, в Армении, по сравнению с Ираном, бизнес-среда более привлекательная и защищенная. «ЕАЭС будет налаживать отношения с Ираном, и для Армении открывается реальная перспектива стать основным форпостом ЕАЭС в отношениях с Ираном, привлекать инвестиции, рассчитанные на использование всего возникающего рынка», - сказал он.

А для заведующего кафедрой иранистики Ереванского государственного университета Вардана Восканяна снятие санкций с Ирана означает, в частности, вложение иранского капитала в такие отрасли армянской промышленности, как пищевая и текстильная - с выходом соответствующей продукции на рынок России. Кроме того, напомнил он, через Армению пролегает кратчайший путь, связывающий Черное и Каспийское моря.

Что же до политики, Восканян, полагает, что новые геополитические реалии, связанные с соглашением по иранской ядерной программе, не отразятся на позиции Тегерана по карабахской проблеме. По его мнению, власти Ирана будут поддерживать территориальную целостность Азербайджана лишь на риторическом уровне, поскольку замороженное состояние карабахского конфликта Ирану выгодно: значительная часть ирано-азербайджанской границы находится под контролем Нагорного Карабаха, что, убежден Восканян, помогло Тегерану избежать враждебных действий со стороны Баку.

Но эйфория Армении может оказаться преждевременной. В Ереване, в связи с отменой санкций против Ирана, рассуждают пока на весьма поверхностном уровне. Если Тегеран еще больше «задружит» с соседней полублокадной страной, его интересы в Армении не ограничатся только легкими экономическими отношениями, а получат довольно широкое распространение, что может войти в противоречие с интересами России, которая проявляет большую бдительность к внешнеполитическим движениям Армении, на территории которой расположена военная база РФ. Таким образом, Армения может оказаться в фокусе повышенного контролем одновременно двух мощных политических «линз» - России и США.

Но если ситуация с Арменией относительно ясна, то с Азербайджаном она весьма противоречива. Государство это в любом случае встанет перед новыми вызовами – в первую очередь, с учетом фактора нефти, что в некотором роде роднит Баку с Москвой и трансформирует экономический вызов в политический. То есть, до снятия санкций Азербайджан позиционировал себя как альтернативного поставщика углеводородов на Запад, что имело не только экономический, но и политический эффект – Брюсселю и Вашингтону приходилось считаться с Баку.

Но теперь ситуация изменится, и это уже видно по тону, который Запад взял в отношении Азербайджана. То есть «свобода» Ирана может обернуться для Азербайджана снижением его политической и финансовой капитализации. Что касается последней, она, с точки зрения экспорта нефти, была для Азербайджана неутешительной и до соглашения по иранской ядерной программе. Во всяком случае, ОПЕК прогнозирует, что в ближайшие три года Азербайджан не сможет увеличить добычу нефти выше 900 тысяч баррелей, а в последующий период он будет снижен до 800 тысяч баррелей.

Но, с другой стороны, Иран не сможет быстро восстановить досанкционные объемы добычи и оперативно найти покупателей, поэтому снижение цен на нефть, скорее всего, будет носить краткосрочный характер, что может считаться утешительным для Азербайджана. Правда, на терминалах в Иране скопилось 30 миллионов баррелей нереализованной нефти, и это тоже в краткосрочной перспективе может отразиться на нефтяных ценах. И третий аспект: если Иран развернется с добычей, это отразится на производстве сланцевой нефти в сторону его понижения. Но с другой стороны, провал проектов сланцевой нефти должен устроить все нефтедобывающие страны, включая Азербайджан.

А вот с иранским природным газом дело обстоит несколько иначе, хотя и в этот сектор придется вкладывать инвестиции и вести переговоры по поставкам – на это может уйти лет пять. Кроме того, некоторые эксперты считают, что иранский газ не является географическим конкурентом азербайджанского – он, скорее всего, сначала будет поступать в направлении Индии, Пакистана и Китая, а не Европы. Впрочем, азиатский рынок огромен, и Иран вряд ли проиграет, если ему не удастся освоить европейский рынок.

При этом Иран вряд ли захочет отказываться от европейского рынка хотя бы из политических соображений, и в таком случае ему выгодно будет использовать строящийся газопровод TANAP, по которому Азербайджан будет поставлять газ в Европу. Наполнить его в одиночку Азербайджану вряд ли удастся, и он вполне может скооперироваться в этом деле с Ираном. Но прежде необходимо будет создать инфраструктуру, по которой иранский газ поступит в Турцию.

Правда, отношения Ирана и Азербайджана не всегда складывались гладко, но после достижения соглашения по ядерной программе позиции Ирана в мире существенно изменятся, соответственно, Баку будет выгодно выстраивать в отношении него новую политику.

Кстати, интересное мнение озвучил интернет-порталу Sputnik (Баку) руководитель Каспийского центра энергетики и окружающей среды Эльнур Солтанов. «Основной причиной напряженности в отношениях между Азербайджаном и Ираном всегда было то, что Тегеран видел Баку в одном фронте с Западом. Теперь же мы можем ожидать от Ирана большей поддержки в карабахском вопросе», — сказал он. По его словам, сближение США и Ирана в целом изменит политическую картину в регионе, так как Иран – одна из трех крупнейших сил в регионе, наряду с Россией и Турцией.

Что же касается Грузии, нынешние власти страны, вероятно, не имеют права рассчитывать на особую благосклонность Ирана после того, как они в одностороннем режиме отменили безвизовый режим с этой страной, введенный в 2010 году тогдашним президентом Михаилом Саакашвили. Отмена безвизового режима не вполне понятна – с соседом по региону у Грузии были налажены серьезные экономические отношения, которые омрачились и тем, что из страны чуть ли не выдворили часть представителей иранского бизнеса.

Проще всего списать отношение Тбилиси к Тегерану на происки США или Европы, потребовавших отказаться от безвизового режима с Ираном. Но тут можно возразить: когда Саакашвили ввел безвизовый режим, Иран считался едва ли не изгоем и главным врагом США. Так что Запад либо не требовал от грузинских властей отмены безвизового режима, либо Саакашвили просто наплевал на его позицию, чего не сделала нынешняя грузинская власть. Теперь вот интересно, как она поведет себя после отмены международных санкций в отношении Ирана. Может, хотя бы покраснеет?

Небезынтересен иранский фактор и в контексте его влияния на государства Центральной Азии. С предстоящей отменой санкций они активизировали отношения с Ираном, и, вероятно, наиболее интенсивно эти отношения будут развиваться с самой экономически сильной страной региона – Казахстаном, имеющим, среди прочего, большую амбицию стать локомотивом развития евразийского пространства и использовать собственные географические возможности для выхода на Персидский залив через Иран.

Следует подчеркнуть, что государства Центральной Азии не создавали никаких угроз Ирану даже в период колоссального давления на него со стороны Запада. А Казахстан, как говорят, даже принимал не афишированное, но деятельное участие для того, чтобы санкции против Ирана были сняты. Вряд ли Тегеран забудет об этом. Но с другой стороны, Иран становится конкурентом Казахстана, Узбекистана и Туркмении в поставках углеводородов на мировые рынки. Собственно, эта ситуация схожа с азербайджанской, не говоря уже о российской. Правда, со снятием санкций Россия, Иран и государства Центральной Азии смогут завершить задуманный железнодорожный проект Персидский залив - Центральная Азия - Россия. Ожидается, что грузоперевозчиков у этой дороги будет предостаточно.

Словом, Иран и государства Центральной Азии готовятся к качественно новому сотрудничеству, хотя неизвестно, как поведет себя непредсказуемый Узбекистан – он всегда опасался влияния Ирана в регионе и усиления, благодаря этому, позиций исламских общин, не дружащих со светскими узбекскими властями. Но новейшая история говорит о том, что президент Узбекистана Ислам Каримов часто меняет свои внешнеполитические предпочтения. В частности, он выступал за введение санкций против Ирана, но спустя какое-то время стал сотрудничать с ним в самых разных областях. Впрочем, соблюдая «разумную меру» и демонстрируя отсутствие политической поддержки Тегерана.

Надо думать, что снятие санкций, в итоге, приведет к тому, что экономически сильнее, чем с другими, Иран «задружит» с Казахстаном и Туркменией, а, так сказать, "душевно" – с Таджикистаном. Ведь Иран, среди прочего, рассматривает эту страну как часть персоязычного мира. Он, кстати, в свое время сыграл большую и позитивную роль в решении межтаджикского конфликта. Таджикистан, в свою очередь, не закрыл путь в страну иранскому бизнесу, и только выиграл от этого.

Так же поступила и граничащая с Ираном Туркмения, и тоже не прогадала. В прошлом году товарооборот между двумя странами достиг 3,7 миллиардов долларов, и, как сказал президент Ирана Хасан Роухани, в течение 10 лет взаимная торговля может составить 60 миллиардов долларов.

Словом, Иран имеет на Южном Кавказе и в Центральной Азии свои интересы, но они могут разниться с интересами России и Китая в этом регионе. Но ожидаемое активное подключение Ирана к деятельности Шанхайской организации сотрудничества способно их сбалансировать, если ШОС не отойдет от своей первоочередной задачи – обеспечения региональной безопасности.

Таким образом, почти все государства Центральной Азии и Армения только выиграли от того, что не брезговали Ираном в тяжелые для него времена.

Хотя все вышесказанное – всего лишь вершина "айсберга", под которой, в контексте снятия санкций против Ирана, будут происходить довольно неоднозначные процессы с учетом сложности политической ситуации на Ближнем Востоке, стремления России доминировать на Южном Кавказе, общего желания России и Китая хотеть того же в Центральной Азии. А также претензии Запада контролировать всех.

Ирина Джорбенадзе