«Вины за мной нет»

В Северо-Кавказском окружном военном суде Ростова-на-Дону продолжается рассмотрение громкого дела экс-мэра Махачкалы Саида Амирова и его племянника, бывшего заместителя главы Каспийска Юсупа Джапарова, которые обвиняются в подготовке покушения на главу Пенсионного фонда Дагестана Сагида Муртазалиева. Обвиняемые продолжают отрицать свою вину и называют свое дело сфабрикованным. Ход процесса прокомментировал сам экс-глава Махачкалы. Саид Амиров ответил на вопросы журналиста, переданные ему его адвокатами.

- Как вы себя чувствуете? С каким настроением подошли к судебному процессу?

- Я не привык жаловаться на плохое здоровье, на неважное самочувствие. Несмотря на все мои тяжелые диагнозы, я много лет полноценно работал. Но за год, что я провел в тюрьме, мое состояние, конечно, ухудшилось. Это показало и последнее медицинское обследование, которое я прошел в СИЗО №4 в Ростове-на-Дону. За решеткой нет возможности получать квалифицированную медицинскую помощь в том объеме, в котором я нуждаюсь. Здесь я не могу выполнять те физические упражнения, которые мне необходимы, чтобы быть в хорошей форме.

В наших СИЗО вообще нет условий для содержания тяжелобольных людей, тем более парализованных. Я, как вы знаете, парализован вследствие огнестрельного ранения в позвоночник, не могу стоять, ходить, самостоятельно передвигаться, даже сидеть мне непросто, поэтому мне необходима помощь со стороны. Но я не могу по каждому поводу дергать сотрудников изолятора. Естественно, я испытываю здесь много сложностей. Мой паралич прогрессирует, еще зимой начала отниматься рука, ухудшилась картина по всем анализам. Я не могу понять, за что ко мне, к инвалиду 1-й группы, парализованному более 20 лет, к человеку, который всю свою сознательную жизнь стоял на страже законности и порядка, применена такая жесткая мера пресечения как заключение в СИЗО. Я сказал на днях в суде, когда мне в очередной раз продлили срок содержания под стражей до 28 августа 2014 года, что я могу здесь умереть, но вины моей все равно никто не докажет, потому что вины за мной нет.

Настроение разное бывает. Конечно, тяжело слушать, когда в суде свидетели рассказывают, как сотрудники правоохранительных органов пытали их током, как жестоко избивали, мучили, запугивали, выбивая на меня ложные показания. Когда молодая женщина, мать двоих маленьких детей, читает вслух письма своего мужа из «Матросской тишины», который признается, что под пытками оговорил меня и Юсупа Джапарова и просит ее не привозить в тюрьму еду, потому что ему током выжгли все внутренности и он не может принимать пищу, я не могу не испытывать сочувствия. Мне искренне жаль этих несчастных людей, хотя они и оклеветали меня.

Но в то же время я испытываю большую радость, когда среди свидетелей защиты и обвинения вижу людей, которые, несмотря ни на что, приехали в Ростов-на-Дону, нашли в себе смелость говорить правду в суде. Это политические и общественные деятели, руководители махачкалинских предприятий, коллеги, с которыми я долгие годы работал. Я им за это очень благодарен. Некоторые из них после моего ареста потеряли работу, многие были уволены. Спрашивается: за что? А ведь все эти люди – профессионалы высокого класса, уникальные кадры, которые в течение многих лет работы показывали отличные результаты.

Я горд и рад видеть людей, которые в той непростой ситуации, в которой я оказался, проявляют свою порядочность, благородство и силу духа. Например, недавно в суде выступил врач судебно-медицинской экспертизы Руслан Магомедов. Он лично проводил освидетельствование главного свидетеля обвинения Магомеда Абдулгалимова по кличке Колхозник и других задержанных в составе его группы весной 2013 года. Им были установлены следы от пыток техническим электричеством и побоев резиновыми дубинками на их телах. Люди признались врачу, что их пытали, чтобы они оговаривали друг друга и меня.

Следователи оказывали давление на судмедэксперта, просили его переписать освидетельствования, чтобы минимизировать повреждения подследственных, убеждали его никогда и нигде не упоминать о том, что они признались, что подверглись пыткам с целью получения показаний на мэра Махачкалы. Но врач сказал, что не будет этого делать. Потом из дела пропали оригиналы сделанной им судмедэкспертизы. Однако этот молодой человек оказался умным и предусмотрительным, он сделал копии всех документов, потому что понимал, что это будет громкое дело. Эти документы и его показания произвели в суде настоящую сенсацию. Он честно рассказал обо всем, повел себя как истинный патриот России. Именно на таких людях держится объективность и справедливость. Правда превыше всего.

- В суде гособвинитель предположил, что якобы у вас с Муртазалиевым были какие-то политические разногласия и вы конкурировали с ним в борьбе за пост президента Дагестана, что могло послужить мотивом для преступного умысла. Как вы это прокомментируете?

- Все это абсолютно не соответствует действительности. Ни я, ни Муртазалиев никогда даже не числились в кандидатах на должность главы республики, наши интересы вообще никогда не пересекались, тем более в политике. В республике он – человек довольно известный, но на политической арене Дагестана Муртазалиев - малозаметная фигура. Никакого влияния на общественно-политическую ситуацию он не оказывал. На суде меня попытались уличить и в том, что якобы администрация Махачкалы имела какие-то «миллиардные задолженности» перед Пенсионным фондом РД и я мог быть заинтересован в убийстве Муртазалиева по этой причине. Но мы исправно платили все налоги, своевременно делали пенсионные отчисления, что подтверждено многими финансовыми документами и показаниями специалистов и сотрудников городской администрации. Так что все обвинение надумано от начала до конца.

У меня вообще не было никакого мотива планировать покушение на Муртазалиева. Раньше я его уважал как спортсмена. Помню, как принимал его у себя в мэрии, когда он приехал с победой с Олимпийских игр. Я никогда не мог подумать, что потом, спустя годы, он выдвинет против меня это дикое обвинение, что якобы я хотел сбить пассажирский самолет с ним на борту, и будет давать показания против меня в суде. Как вообще могло прийти кому-то в голову, что я могу запланировать теракт, в котором могут погибнуть невинные люди? Как можно поверить в это? Я никогда не смог бы даже вообразить такое.

- А как ведет себя Магомед Абдулгалимов, на показаниях которого строится обвинение против вас и Юсупа Джапарова?

- Абдулгалимов, как говорится, врет и не краснеет. Его уже научили, как себя вести, как и что говорить, целый год учили, и учителя были хорошие с электрическими проводами, которые они подсоединяли ему ко всем частям тела и к половым органам. Колхозник - морально сломленный человек, он не выдержал всех этих издевательств и превратился в инструмент для моей посадки.

Но я все равно поражаюсь его чудовищной лжи. Он говорит, что якобы 26 апреля 2012 года в 10 утра пришел ко мне на прием в мэрию в сопровождении моего племянника Юсупа Джапарова. Однако абсолютно все сотрудники администрации, начиная от полицейских на двух контрольно-пропускных пунктах и моей личной охраны, заканчивая моим личным секретарем, помощниками, посетителями, которые, действительно, были у меня на приеме 26 апреля, подтвердили в суде, что Колхозника у меня не было. Ни 26 апреля 2012 года, ни в какой другой день, месяц и год этот человек ко мне не приходил.

В Дагестане всем известно, что администрация Махачкалы – это режимный объект. В связи с многочисленными покушениями на мою жизнь были приняты повышенные меры безопасности. Полицейские совместно с моей личной охраной разработали строгую пропускную систему в мэрию. Любой человек, который бывал у меня на приеме, знает, что для того чтобы попасть ко мне в кабинет, ему нужно было получить мое приглашение, затем - специальный пропуск, который выдает только мой личный секретарь, пройти кордоны полицейских и охраны, везде предъявить документ, удостоверяющий личность, отметиться в журнале регистрации посетителей. Случайный человек с улицы без пропуска ко мне пройти не мог. Без пропуска и документов ко мне не могли пройти ни важные чиновники, ни силовики. Правила для всех были одни.

Абдулгалимов же утверждает, что волшебным образом ко мне просочился, да так, что его никто не увидел. Причем он пытается включить в свои показания разные детали для большей убедительности. Например, рассказывает, будто бы в дверях моей приемной столкнулся с прокурором Махачкалы и тот с ним поздоровался. Только вот прокурор встречу с Колхозником не помнит, потому что его там не было, и другие посетители, которые ожидали своей очереди, тоже его не видели.

- А откуда Абдулгалимов знает, что у вас в тот день был прокурор?

- Из журнала регистрации посетителей, который многие годы вела мой личный секретарь Тамара Канаева. Этот журнал был изучен моими адвокатами и следователями. Там четко указано, кто в тот день ко мне приходил. Вот только данных о визите Абдулгалимова там никаких нет. Абдулгалимов вообще много раз прокололся на разных мелочах. Он даже не смог описать мой кабинет. По его словам, стены моего кабинета были отделаны декоративными деревянными панелями, хотя в действительности в оформлении стен использовался светлый мрамор, который спутать с деревянными панелями невозможно. Это подтвердили многие свидетели защиты, которые, действительно, бывали у меня на приеме.

Самым убедительным доказательством моей невиновности является справка ФСБ о биллинге – это детализация телефонных переговоров - моих, Юсупа Джапарова и самого Абдулгалимова за несколько лет. Эта справка есть в деле, по ней можно не только определить связь абонентов, но и места их нахождения и маршрут передвижения. Мои адвокаты подробно ее изучили и буквально по минутам исследовали 26 апреля 2012 года, когда мы якобы встречались. Достоверно установлено, что я весь день был в своем кабинете в администрации Махачкалы, Юсуп Джапаров в 7 часов 48 мин. выехал из Махачкалы и уехал в Каспийск, где до вечера находился на своем рабочем месте. Абдулгалимов целый день был в Каспийске. Справка ФСБ однозначно указывает на то, что Колхозник вообще не был в Махачкале 26 апреля 2012 года. Он появился лишь в пригороде поздно вечером, после 22 часов. А он на суде заявил, будто был у меня в 10 утра. Снова солгал и прокололся. Биллинг ясно доказывает, что никакой встречи между нами просто не было. Соответственно и никакого поручения о приобретении оружия я ему давать не мог.

- То есть сегодня можно сказать, что ваше дело разваливается?

- Уже всем понятно, что мое дело шито белыми нитками. Пытки свидетелей, различные махинации с составлением протоколов на этапе предварительного следствия, фальсификация показаний – вот далеко не полный перечень того, что было установлено в суде. Даже размеры ПЗРК в разных протоколах абсолютно разные. Несмотря на все ухищрения, правда все равно вылезла наружу.

Адвокаты предоставили неопровержимые доказательства моей невиновности и невиновности Юсупа Джапарова, что, конечно, не устраивает сторону обвинения. Они идут на разные меры. Например, в деле появились новые заключения судмедэксперта, в которых уже нет ни слова о пытках током, о чем прямо говорили свидетели в суде. То есть когда Руслан Магомедов отказался изменить содержание медицинских документов, как того требовали от него следователи, истерзанных людей посетили уже другие «специалисты», которые, даже не обследовав их, подготовили новые заключения об отсутствии у них серьезных повреждений. Этот факт подтвердили все свидетели обвинения, включая того же Колхозника.

Абдулгалимов явно находится под давлением и говорит в суде то, что от него требуют, нагло меняет показания. Например, ранее, 28 апреля, он утверждал, что перевозил ПЗРК в багажнике своего личного бронированного автомобиля «Ленд Крузер 200». Однако когда адвокаты изготовили деревянный макет ПЗРК по размерам, указанным в протоколе, он вообще не поместился в багажник, что было продемонстрировано всем журналистам. На этом следователи серьезно прокололись. Чтобы как-то опровергнуть доказательства защиты, 10 июня Абдулгалимов был повторно допрошен по видеоконференцсвязи, где начал менять показания и теперь говорит, что якобы возил оружие не в багажнике, а в салоне автомобиля. Также ранее он утверждал, что приходил ко мне на прием в мэрию с телефоном, теперь стал говорить, что якобы оставил телефон в Каспийске в своем клубе. Однако биллинг четко говорит о том, что его телефон в этот день постоянно передвигался по Каспийску, с него поступали звонки, он принимал вызовы. То есть Абдулгалимов вновь лжет и вводит суд в заблуждение.

- А что вы можете сказать по поводу ПЗРК, который был представлен в суде стороной обвинения в качестве вещественного доказательства, и ДНК-экспертизе, которая, по словам обвинения, свидетельствует о наличии на оружии биологических следов Юсупа Джапарова и Магомеда Абдулгалимова?

- Я недавно смотрел телевизор, так там российским журналистам в Украине тоже подбросили ПЗРК и попытались обвинить их в терроризме. Но ведь это не означает, что они террористы. Никто этому не поверил. В моем деле происходит то же самое. Просто где-то взяли этот ПЗРК, очень старую модель, выпущенную более 25 лет назад, и предъявили оружие как вещественное доказательство. Но ни я, ни Юсуп Джапаров этот ПЗРК никогда ранее не видели.

Учитывая то, что в суде установлены факты фальсификации доказательств моей вины, я убежден, что и экспертиза о наличии каких-то генетических следов Юсупа Джапарова на оружии тоже была сфабрикована. Юсуп на следствии и в суде пояснял, что у него насильно взяли образцы слюны и крови в первые часы задержания и шантажировали как раз тем, что нанесут следы на оружие или взрывчатку, если он не даст согласие оговорить дядю, то есть меня.

К тому же в суде выступали эксперты – профессионалы высокого класса в области ДНК-экспертизы и генетических исследований, известные во всем мире, которые раскритиковали данные экспертизы, представленные обвинением. По их мнению, анализ был сделан с массой нарушений, поэтому интерпретация результатов ошибочна и говорить о какой-то идентификации конкретных личностей на основании того, что имеется в деле, просто невозможно. К тому же в деле есть заключение ОАО «Мегафон», которое также подтверждает, что Абдулгалимов и Юсуп Джапаров на месте обнаружения этого оружия никогда не были, как это утверждает Колхозник. В противном случае сигналы их телефонов должны были быть зафиксированы в одно и то же время в одной географической точке, однако этого не было и быть не могло.

- С момента ареста вы постоянно говорили, что дело против вас сфабриковано. Анализируя его подоплеку, вы осознали причину, по которой оказались за решеткой?

- Я много размышлял на эту тему. Я изначально предполагал, что меня оклеветали перед высшим руководством страны как человека, который может каким-либо образом помешать комфортной работе команды нового президента Дагестана. Я и сейчас так думаю. Все эти фобии в мой адрес были выдуманы. Я, действительно, был настроен на работу с новым руководством.

Если бы ко мне напрямую обратился глава республики или другое официальное лицо, чтобы я ушел в отставку, то я без каких-либо возражений и условий со своей стороны покинул бы кресло мэра. Интересы республики, государства всегда были для меня превыше всего. Так что не было никакой необходимости устраивать весь этот спектакль с ПЗРК.

Интервью подготовлено Еленой Самойловой