Великий, могучий и такой беззащитный!..

Сегодня - День русского языка. В последнее время все чаще бьют тревогу: грамотность падает, чем дальше в текст – тем больше словодров, «черес чюр» много глупых ошибок. По результатам каждого ежегодного «Тотального диктанта» большинство участников получают двойки, а оценки «отлично» удостаивается примерно один из сотни - замечу, из сотни тех, кто добровольно пришел проверить свои знания.

Почему это происходит?

Одна из версий – люди стали меньше читать. Якобы после прочтения большого количества текстов формируется языковая интуиция, которую не вполне корректно называют врожденной грамотностью. В памяти остается зрительный образ слов, конструкции предложений, и человек пишет верно, даже если не знает или не помнит правила. У тех же, кто читает мало, и грамотность не развивается.

Однако такое объяснение не кажется мне убедительным.

Во-первых, трудно количественно измерить (буквы? страницы? тонны? человеки?) абстрактное «чтение».

Во-вторых, даже если читать запоем, нет никакой гарантии, что выработается верный грамматический навык.

Примерно с конца 80-х гг. прошлого века резко упала культура книгоиздания. Можно хаять советскую цензуру и партийных параноиков, которые могли приговорить к расстрелу за опечатку типа «Коммунисты о(б)суждают решение партии», но качество редактуры тогда было на высочайшем уровне. Сейчас же на книжном рынке порой трудно найти литературу среди макулатуры – и речь не о содержании, а всего лишь о форме. Издательства, даже самые крупные, на редакторах и корректорах экономят. Хороших специалистов в этой сфере тоже не так много. В свет выходят книги с таким количеством ошибок и опечаток, что и дарить стыдно, и себе не купишь. Недаром за «особо циничные преступления против российской словесности» с 2001 года издателей карают антипремией «Абзац» (наподобие «Золотой малины» для киношников и «Серебряной калоши» для деятелей шоу-бизнеса), причем чаще всего ее получают книгоиздательские зубры...

С текстами в Сети — все еще хуже. Рядовой пользователь сталкивается сегодня с целым рядом подрывающих его «интуитивную грамотность» атак.

Интернет-сленг постоянно появляется и обновляется. Вспомним: много копий было сломано по поводу смайликов, англицизмов (вроде «юзер» и «контент») и «олбанского» с намеренным коверканьем слов до неузнаваемости. Много было опасений: сейчас пишут «аффтар» – а дальше?..

Что ж. К языку «падонков» (который, правда, уже вышел из моды, оставив в наследство пару десятков слов) можно относиться по-разному: как к языковой игре или языковому издевательству. Я, пожалуй, согласна с деканом факультета журналистики МГУ Еленой Вартановой, которая назвала сленг блогов, чатов и форумов электронным навозом. Именно на этом навозе потом вырастают разнообразные ругацца, обижацца и кагбэ, написанные уже не в шутку, а всерьез.

Как говорил бессмертный Шариков, «в настоящее время каждый имеет свое право». Писать для широкого круга может любой – блоги и соцсети в помощь. За «ашыпки» не забанят. Как итог – тексты в Интернете сплошь и рядом безграмотны. Корректоры говорят: «глаз замылился», когда от усталости начинают пропускать ошибки. Если об Интернете – тут замыливается не глаз, а мозг целиком.

Стало быть, в чтении спасенья нет. Да и вообще, можно быть начитанным, иметь превосходную память, учиться у отличного педагога – но оставаться безграмотным...

Впрочем, проблема гораздо шире. Почему – очень подробно объяснил учитель русского языка и литературы из Москвы Сергей Райский: «На мой взгляд, это примерно такая цепочка: можно быть безграмотным; СМИ и Интернет тиражируют безграмотность; обычный пользователь сам создает безграмотные тексты; СМИ тиражируют и эти тексты; чем дальше, тем больше: люди со школьных лет приучаются к тому, что следить за грамотностью нужно только в школе и только на уроках русского языка; люди привыкают создавать тексты в ситуациях, когда уровень грамотности не имеет значения (SMS, соцсети, чаты и пр.); ратующие за грамотность оказываются в меньшинстве и ассоциируются у большинства с учителем русского языка, то есть с источником очень неудобного и раздражающего занудства; в итоге то, что раньше было неприлично и неудобно, стыдно даже, стало нормально, то есть встречается повсеместно; и вот уже все привыкли и успокоились, а многие из тех, кто не привык и не успокоился, добровольно приняли название «граммар-наци» и такую эмблему, которые заведомо отталкивают многих (например, все еще грамотного меня), и тоже в каком-то смысле отвращают от желания быть грамотным».

Горькая правда. Похоже, в этом и есть главная причина. Грамотность не рассматривается как достижение или жизненная необходимость. Это не модно и не престижно.

Казалось бы, ну что тут страшного – писать с ошибками? Смысл ведь ясен? Если утрировать и вспомнить бродящую по Интернету запись, то «не иеемт занчнеия, в кокам порякде рапсожолены бкувы в солве».

Но быть грамотным на самом деле очень приятно. И не потому, что это способ выделиться среди «неучей», как считают особо радикальные граммар-наци.

Дело в том, что хорошее владение языком помогает четко формулировать мысли. Говорит оно и о культуре ума - человек грамотный чаще оказывается эрудированным и мыслящим.

Грамотность – это некий маркер «свой – чужой». Ты можешь притвориться умным и начитанным, но грамотность выдаст тебя с головой. Сыграть и сымитировать ее нельзя. Кстати, именно об этом повествует текст Дмитрия Быкова для «Тотального диктанта – 2011» («... это нечто вроде тех необходимых условностей, которые заменяют нам специфическое собачье чутье при обнюхивании. Сколько-нибудь развитый собеседник, получив электронное сообщение, идентифицирует автора по тысяче мелочей: почерка, конечно, он не видит, если только послание пришло не в бутылке, но письмо от филолога, содержащее орфографические ошибки, можно стирать, не дочитывая...»).

Грамотность – это уважение к собеседнику. Среди горы текстов грамотные – как бальзам на душу. Хотим мы того или нет, но взгляд цепляется за ошибки. Мы читаем медленнее, начинаем потихоньку раздражаться. И так зачастую бывает довольно трудно понять, что имеет в виду человек, хотя бы потому, что все мы говорим на разных языках и вкладываем в одни слова разные смыслы. А ошибки еще больше мешают понимать друг друга.

Хотя мне, редактору, убеждать неграмотных не с руки. Ведь пока грамотность не окажется в тренде, я без куска хлеба не останусь. А если не воспринимать чужую безграмотность или невнимательность лишком серьезно, то она может поднять настроение и развивать фантазию — пусть порой и нездоровую. Вот несколько примеров, которые, надеюсь, заставят вас улыбнуться.

«По вечерам, когда Анна хочет расслабиться, она берет в руки пальцы и иголку и отдыхает…».

«Этого парня жизнь разбросала по свету».

«При обучении Смирнов предлагает учителям прибегать к методу убедительных домогательств». А также к методу убедительного изнасилования – если домогательства не срабатывают.

«Он нахмурил рот». Потом, вероятно, улыбнул глаз. «Но из его головы никак не выходил череп».

«Философия несет объективное содержанке...» Наконец-то философия нашла себе достойное применение.

«Он скоропостижно докурил сигарету...» Как говорится, Минздрав предупреждал...

«Дрожащими руками и расширенными зрачками [женщины на распродаже] роются в ворохе одежды».

«Ему показали девицу, зад которой с трудом проходил в узкую кухонную дверь с совершенно невероятным именем Анжела». После он познакомился с плитой Наташей, кухонным комбайном Степаном и оконной рамой Антониной Васильевной.

«Дровец культуры». Имени Буратино. Специально для неотесанных.

«Летние работы в 2007 году развернулись в июне, по окончании зимы». Это Урал, детка!

«Я отказалась в одном вагоне с бомжом». А с олигархом бы не отказалась!

«Весь коллектив хором выходит на субботник и работает в унисон».

«...Изображены два ребенка, учащие алфавит, чьи буквы изображены на обложке книг в их руках. Вокруг этого изображения...»

«Работников стимулировали выплатами симулирующего характера».

«Требуется редактор для исправления грамматики и пункции».

«Его отправили в больницу с обвинением в инфаркте». Но затем обвинение переквалифицировали и осудили по статье «Гипертонический криз» с отбыванием наказания в больнице № 45.

«Моллюски обитают в субклиторальной зоне [сублиторальной – т. е. прибрежной]».

«Достоинство шпоночного соединения: простата монтажа и демонтажа».

«Комиссия прибыла на место с утра, и их члены успели совершить прогулку...»

«Позитивный настрой гостьи буквально искрился изо всех ее щелей».

«Осеннее небо было анально серое».

Улыбайтесь, господа! И пишите еще.

Лена Климова, литературный редактор (Нижний Тагил – Екатеринбург)