Posted 26 ноября 2003,, 15:35

Published 26 ноября 2003,, 15:35

Modified 31 января, 19:27

Updated 31 января, 19:27

Михаил Делягин: России необходим 'инвестиционный пакт'

26 ноября 2003, 15:35
Сегодня центральная тема российской общественной и политической дискуссии - выстраивание новых отношений между бизнесом и государством. Руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин представляет свою версию решения этой проблемы.

Одной из ключевых тем в российской общественной и политической дискуссии последнего времени стала проблема выстраивания новых отношений между крупным 'олигархическим' бизнесом и государством. Поводом к этому послужило 'дело ЮКОСа', посеявшее страх среди представителей бизнеса и обозначившее кризис существующей системы взаимоотношений.

По мнению научного руководителя Института проблем глобализации Михаила Делягина, проблему может решить принятие некоего 'инвестиционного пакта', соглашения между бизнесом и государством, цель которого - обеспечив незыблемость права собственности и 'прозрачность' бизнеса, дать новые 'правила игры' и не допустить тем самым разрастания кризиса. Эта идея была озвучена на круглом столе 'Нефтяная отрасль России: использование 'прежних заделов' или развитие и модернизация?', прошедшем 26 ноября в московском офисе ИА 'Росбалт'.

В публикуемом нами тексте Михаил Делягин обосновывает свой вариант урегулирования взаимоотношений между бизнесом и государством, бизнесом и обществом.


1. 'Шашлычное соглашение' 2000 года о ненападении государства и крупного бизнеса исчерпано: у 'силовых олигархов' растут аппетиты, у коммерческих - неудовлетворенность недееспособностью государства.

В ответ на первую фазу атаки 'силовой олигархии', связанной с арестом Лебедева и Пичугина, бизнес остановился на идее 'социальной ответственности' - резкого повышения зарплаты и масштабных социальных программ за счет своих сверхприбылей в обмен на сохранение собственности.

После создания 'управляемой демократии' и однопартийной системы государству безразлична социальная сфера, пример чему - проект бюджета 'поствыборного' 2004 года, не предусматривающий индексации зарплат бюджетников и социальных пособий и снижающий долю расходов социальной направленности.

Напуганный бизнес по инерции предложил государству ненужные тому вещи, и атака на 'ЮКОС' вошла в завершающую фазу, связанную с захватом Ходорковского и началом изъятия активов, именно после этой инициативы.

2. Потребность в новом 'пакте о ненападении' велика: экономике нужны если и не справедливые, то хотя бы стабильные 'правила игры', а после либерализации валютного регулирования в 2004 году страх бизнеса станет более разрушительным фактором, чем сейчас.

Стабильность, созданная 'съездом побежденных', временна: государство пообещало бизнесменам безопасность и сделало им ряд уступок (в том числе в виде разрешения бесплатной приватизации земли под предприятиями) в обмен на их отказ от защиты Ходорковского. Однако завтра 'силовая олигархия', переварив ЮКОС так же, как холдинг Гусинского и 'СИБУР', вновь начнет испытывать голод, - а страх перед консолидацией бизнеса (по крайней мере, после формирования однопартийной системы после победы 'партии власти' на парламентских и Путина на президентских выборах) сойдет на нет.

3. Вопреки распространенным представлениям, договоренность между государством и бизнесом не является чем-то исключительным. Государство не бог и не хозяин общества, но его слуга - как и бизнес. Вне зависимости от своих амбиций эти слуги равны и потому могут договариваться, хотя государство имеет силу, лишь пока оно отстаивает интересы всего общества.

Закон не всеобъемлющ, и все не регулируемое им поле может фиксироваться именно соглашениями. В развитых странах общественные силы договариваются в основном о стратегиях развития или даже о ценностях, которые эти стратегии выражают, в менее развитых - о выходе из конкретных исторических тупиков. Классический пример - Испания после Франко.

4. В сегодняшней России такое соглашение должно урегулировать принципиальные вопросы. Если бизнес попытается откупиться, минимизировав свои обязательства и сведя их к второстепенной, с точки зрения развития (в силу ее непроизводительности), социальной помощи, этот договор вскоре отторгнет не только государство, но и общество, - как сегодня оно отторгает договор начала 90-х.

Тогда государство дало гражданам свободу разграбления СССР за отказ от своих обязанностей - от социальной помощи до стратегического планирования. Большинству это нравилось, пока не оказалось, что при грабеже богатства концентрируются еще менее справедливо, чем при социализме, да еще и уничтожаются.

Сегодня российский бизнес нуждается в незыблемости права собственности, даже полученной незаконно, так как под эту категорию, в том числе из-за политики либеральных фундаменталистов, подпадает почти вся крупная собственность. Реформаторы 'привязывали' к себе крупный бизнес, раздавая ему собственность юридически сомнительным образом, который мог быть оспорен любой другой властью и вынуждал собственников защищать строго определенный клан.

Незыблемость собственности нужна и обществу - когда предприниматель не уверен, что его завод принадлежит ему, он разворовывает его, а не развивает.

Значит, бизнес должен получить конституционный закон, по которому собственность на средства производства и ценные бумаги по состоянию, например, на 1 декабря 2003 года признается незыблемой и не оспариваемой вне зависимости от того, каким путем она получена - кроме, конечно, прямых краж. Незыблемость прав собственности не может освобождать от ответственности за уголовные преступления: бизнесмена можно сажать в тюрьму, но нельзя отбирать у него завод.

5. Обществу же нужно, чтобы бизнес - и, в первую очередь, крупный - обеспечивал его развитие - именно его, хотя ему в силу вполне объективных причин выгоднее развивать Гвинею-Бисау, а приятней - Швейцарию.

Это означает, что в обмен на незыблемость прав собственности крупный бизнес должен гарантировать обществу в лице государства полную финансовую прозрачность и длительное (например, в течение 20 лет) инвестирование основной части (например, 90%) своих средств только в Россию. Это обеспечит ее развитие, причем полностью рыночное и, соответственно, наиболее эффективное.

Эти гарантии ограничат права и возможности бизнесменов - точно так же, как незыблемость их права собственности ограничит права и возможности остальных граждан, не говоря уже об их обостряемом нуждой чувстве справедливости.

Обязательства инвестирования преимущественно в свою Родину для крупного бизнеса - серьезная жертва. Но альтернатива - не подачка в виде неизбежно локальных социальных программ, не уступки новой 'силовой олигархии' со стороны старой коммерческой, но долговременная, болезненная и в конечном счете разрушительная дестабилизация всего хозяйственного организма России.

В сегодняшних экономических, социальных и политических условиях инвестиционный пакт - 'собственность в обмен на инвестиции' - единственный путь не только развития бизнеса, но и модернизации страны. Мы все равно придем к нему, как пришли после войны некоторые страны Западной Европы, - но чем быстрее будет достигнуто согласие, тем меньшую цену придется за него заплатить и тем меньшие возможности будут утрачены 'по дороге'.

6. Нынешнее государство, скорее всего, не осмелится даже предложить такой пакт. Оно пренебрегает населением и потому не может опереться на него; соответственно, оно слишком слабо, чтобы настоять на таком договоре, - а олигархи будут сопротивляться. Им проще дать взятку в виде разовых социальных обязательств обществу, или денег чиновникам, или даже отдать собрата 'на съедение', чем вкладывать в Россию. Поэтому при нынешней власти такой договор невозможен, - но это свидетельствует не столько о его принципиальной невозможности в нашей стране, сколько о неизбежности модернизации ее политической системы.

Михаил Делягин, председатель Президиума - научный руководитель Института проблем глобализации