Паскачев: Кавказ - это комок нервов

О перспективах стабилизации на Северном Кавказе, угрозах для региона, исходящих извне, и мерах, необходимых для улучшения качества жизни местного населения, корреспонденту ИА «Росбалт-Юг» рассказал председатель Российского конгресса народов Кавказа профессор Асламбек Паскачев.

- Асламбек Боклуевич, как Вы, эксперт, видите на данный момент геополитическую картину Кавказа, есть ли в регионе какие-то явные очаги сдерживаемого напряжения, и что можно сделать для стабилизации обстановки?

- Кавказ всегда был своеобразным «солнечным сплетением» России, или, можно сказать, клубком нервов. Сегодня все остается по-прежнему. Сейчас реальное напряжение имеет место практически везде на Северном Кавказе, да и в Закавказье тоже. Хотя в последнее время мы видим, что обстановка стала намного стабильнее, напряженность остается.

- А за счет чего возникает эта напряженность в, казалось бы, стабильном регионе?

- Хороший вопрос. Мы с коллегами это часто обсуждаем. Вот, к примеру, бывший наиболее нестабильным в последнее время регион, где велись военные действия: Чеченская Республика. А я ведь помню о том, что до всего этого, в советский период, Чечено-Ингушетия была в Советском Союзе республикой, где совершалось меньше всего преступлений. Так отчего возникло это напряжение? С точки зрения философии, это переход количества в качество, а с точки зрения, скажем, непосредственных событий, - это естественное или искусственное создание предпосылок для того, чтобы эта напряженность возникла. Я считаю, главное условие всех бед — это развал Советского Союза, который очень больно отразился, в первую очередь, на населении Кавказа, где, во-первых, проживает множество народов, во-вторых, плотность населения очень высока, а в-третьих, великое множество накопившихся, до какого-то момента приглушенных проблем. К тому же интерес многих деструктивных сил был и остается прикован к этому региону. Хочешь - не хочешь, как Балканы в Европе, так и Кавказ в России всегда привлекали всех, кого угодно, как с позитивными, так и с негативными намерениями. Здесь можно вспомнить, опять же, развал Советского Союза. И кто может гарантировать, что в последующем не планировался развал России? Слава Богу, что этого не произошло, но это было предотвращено ценой огромнейших разрушений и жертв. Мы это на своей шкуре испытали, поэтому знаем.

- А каковы эти искуственно создаваемые предпосылки, о которых Вы говорите?

- Ну, скажем, если вывести любой Кавказский регион из состава России — это по сути будет означать развал страны. Особенно это было актуально в тот период, когда Россия была слабой, в первую очередь экономически.

- Вы имеете в виду девяностые годы?

- Да, и влоть до 2001-2002 годов. Это был наиболее опасный период, жесткий и жестокий, когда, вообще-то, чаша весов колебалась. Очень большой удар по Кавказу, как и по всей России, нанес дефолт. А ведь надо помнить, что в причинах любых событий, происходящих на Земле, в первую очередь важную роль играет экономика. Как известно, политика есть концентрированное выражение экономики. А Кавказ — это регион богатый как человеческими, так и природными ресурсами. И потом, этот регион играет важнейшую геополитическую роль в силу своего местонахождения. Я уже говорил: это как пучок нервов у человека. Примерно такое место, очень болезненное. Если что — воспаляется, а лечить потом очень трудно.

- Я правильно понимаю, что всегда находятся внешние силы, готовые присвоить эти богатства и повлиять на положение дел в геополитическом узле?

- Конечно же. Ведь развал России был не просто абстрактным понятием. Это было реальной угрозой. В России просто несметные природные богатства, и некоторые страны прямо заявляют, что вообще-то это несправедливо — то, что они достались стране с населением в 145 млн человек, незаслуженно.

- Я, кажется, даже помню «автора» — Кондолиза Райс.

- Да, но разные политики об этом по-разному говорят. Есть даже такое высказывание, на первый взгляд, безобидное, о том, что Бог распределял нефть и демократическим странам не дал ее. По большому счету, уже сегодня главнейшей в мире является проблема энергетики и ресурсов. А в первую очередь — питьевой воды. И где эти ресурсы сосредоточены? В России. Желающих прибрать все это к рукам — как в грузинском анекдоте: «Их есть всегда». А как проявлялось влияние извне, чтобы все это заполучить? В Союзе это, в первую очередь, конфликт между Арменией и Азербайджаном за Нагорный Карабах. Потом — Грузия и Абхазия. Потом уже — Чечня. Я уехал оттуда, слава Богу, до того, как стали стрелять друг в друга. До того, как началась полномасштабная война. Это отдельная история, болезненная для меня. Сейчас, конечно, ситуация немного изменилась в сторону стабилизации. Но скажем так: в нашей стране есть определенная специфика, которую необходимо всегда учитывать. Всегда есть несколько способов борьбы с «неугодным» государством, главные из которых — экономический и военный. У тех, кто хотел развалить страну путем подрыва экономики, не получилось. Мы выжили, и слава Богу. В первую очередь, благодаря своим ресурсам.

- Это, наверное, и есть та самая специфика страны: обилие ресурсов плюс умение ее жителей приспосабливаться к сложной экономической ситуации.

- Да, естественно. Но в данном случае имел место еще и элемент везения для нашей страны. Уникального просто везения, вплоть до того, что цены на нефть резко выросли именно в подходящий момент. Они будут, кстати, и дальше расти. Но тут уже встает вопрос о запасах ресурсов. Так вот, с помощью экономических рычагов развалить страну не получилось. А военным путем — уже нас не заставишь, не спровоцируешь: у России очень большие запасы ядерного оружия. Но есть еще третий путь, достаточно серьезный, по которому могут пойти и идут желающие развала страны — это путь разобщения ее изнутри. Здесь они пытаются использовать другое богатство нашей страны — народы России. Они стараются использовать межнациональное напряжение.

- В свое время Збигнев Бжезински говорил: «Отделите от Советского Союза Украину, и вы потеряете империю». Здесь то же самое, только отрезать от страны пытаются Северный Кавказ?

- Абсолютно верно. В любой области начать межнациональные конфликты — и все. На сегодня это главная угроза для нашей страны. Это понимают и в государстве, и за его пределами, поэтому и пытаются влиять на этот процесс. Кто-то — с позитивной стороны, а кто-то — с негативной. Ведь народы России — это как ожерелье: вытащишь из него один камушек — оно развалится. Или как человек улыбается, а у него одного зуба нет. Некрасиво.

- А что сегодня можно противопоставить этому негативному влиянию извне?

- А вот мы с геополитиком Александром Дугиным сейчас совместно над этим работаем. Для этого жители страны, в первую очередь, должны понимать, принимать и уважать друг друга. Не поддаваться на провокации и пресекать любые проявления фашизма, ксенофобии. Именно с этой целью создан Российский конгресс народов Кавказа, который я возглавляю. В него входят и русские, и представители различных народов Кавказа, и горские евреи, и казаки.

- А помимо, само собой, воспитания толерантности что могут сделать федеральный центр и самоуправление на местах для интеграции регионов Северного Кавказа?

- Что может сделать власть? Власть-то многое может. Может, к примеру, создать министерство по делам национальностей. Почему не создает? Передали его функции Минрегионразвития, но у него уже столько своих функций! По-моему, оно не способно столько задач выполнить. Мне в какой-то степени жаль главу министерства, Дмитрия Козака, потому что на него такой огромный пласт повесили. Я понимаю, что он прошел Южный федеральный округ, был здесь полпредом, и здешние проблемы ему знакомы, но все же проблемы национального характера — сложные, огромные, требующие внимательного рассмотрения. Скажем так: межнациональные вопросы сегодня для России примерно так же важны, как вопросы обороны. И они должны рассматриваться на таком же уровне, не ниже. Сейчас необходимо снижение социальной напряженности в регионах. А где она возникает? Там, где высок уровень безработицы. Безработицы у нас сегодня как раз больше всего на Кавказе. Так было и в советские времена. Но тогда этот вопрос решался по-разному. К примеру, многие жители Кавказа выезжали на сезонные заработки, на строительство или сельскохозяйственные работы, в другие регионы страны, где для этого было недостаточно рук. Это была частная инициатива людей. А государство делало по-другому: к примеру, когда надо было разработать месторождение нефти или газа — организовывало работу специалистов из разных регионов вахтовым методом. Вот такие меры и сегодня можно было бы применить для снятия социальной напряженности. Ведь самое страшное — это голодный озлобленный человек.Наступает момент, когда как бы человека ни учили, ни воспитывали, вопросы воспитания, этики отходят на второй план.

- По Достоевскому - сначала дайте им хлеба, а потом уже требуйте нравственности?

- Да. Людям нужно дать хотя бы минимум того, что им необходимо для нормальной жизни.

- Не так давно я наблюдала за дискуссией с Вашим участием в программе Владимира Соловьева «К барьеру!». Вы там выступали в качестве секунданта Александра Дугина, оппонент которого, сопредседатель Совета муфтиев России Нафигулла Аширов предлагал создать на территории России закрытые жилые комплексы для проживания исключительно национальных меньшинств, своеобразные гетто. Могут ли быть чем-то полезны такие образования в России, и какую опасность несет в себе идея их создания?

- Они не могут быть полезны нашей стране никоим образом. Если, к примеру, для тех стран, о которых господин Аширов говорил, в основном, это Ближний Восток, такие анклавы сформировались в местах естественного скопления иммигрантов, людей изначально «не своих», там сказывалось отсутствие языка, общего менталитета, общих культурных ценностей, то народы России не являются для нее иностранцами. Наоборот, эти народы являются государствообразующими. И что, мы будем в республиках создавать резервации? Опыт создания гетто — печальный опыт, это уже известно. Так что это предложение абсолютно неприемлемо ни экономически, ни политически, ни теоретически, ни с точки зрения морали. Так что я думаю, господин Аширов выступал с ним, просто чтобы обозначить проблему и заодно получить какой-то PR. В качестве конкретного проекта, направленного на реализацию, это рассматривать нельзя.

- Насколько понимаю, основная работа по стабилизации, восстановлению на Северном Кавказе все же ведется ближе к республиканским столицам. Изучая перед интервью Вашу биографию, узнала, что Вы родом из горного села в Чечне.

- Да, я родом из Шалинского района, это предгорье.

- Тогда как человек, знакомый с ситуацией «изнутри», скажите, что сейчас можно сделать для жителей труднодоступных, мелких населенных пунктов на Северном Кавказе?

- Восстанавливать и создавать рабочие места. Это первое и главное. При этом еще надо иметь в виду вот что: когда происходит какая-то авария, говорят о психологической реабилитации пострадавших. Так вот, здесь была война, очень большая. Нет ни семьи, ни человека, которого она бы не затронула. Люди нуждаются не только в восстановлении, экономической помощи и работе. Им нужна еще и психологическая реабилитация. Сочувствие, понимание. А чеченцы вообще очень наивные: им скажешь хорошее, доброе слово — их это лечит больше, чем мешок лекарств.

Беседовала Юлия Болдырева