Неудавшийся блицкриг

В ночь с 7 на 8 августа началось открытое вооруженное вторжение Грузии в Южную Осетию, продолжающееся по сей день. Очевидно, что Тбилиси не мог бы пойти на такой радикальный шаг без предварительного одобрения со стороны Вашингтона. Серия визитов высокопоставленных американских чиновников (госсекретаря Кондолизы Райс, сенатора Мэтью Брайза) в Тбилиси и декларативные заявления в пользу восстановления территориальной целостности Грузии не могли не возыметь своего действия. Итогом стала агрессия.

Россия в течение первой половины первого дня вторжения проявляла растерянность. Трудно было поверить, что Грузия решилась на такой абсурдный шаг, да еще в день открытия Олимпиады в Пекине. Было известно, что Россия подготовилась к военному сценарию: на протяжении всего июля на территории СКВО вблизи границ Северной Осетии и Республики Южная Осетия проходили масштабные военные учения, на которых отрабатывались действия разных родов войск в сложных горных условиях. После окончания учений на территории Северной Осетии была временно дислоцирована гвардейская 76-й воздушно-десантная дивизия из Пскова. Той самой, бойцы которой прославились сражением против банды Хаттаба.

Учения помимо сугубо военной преследовали немаловажную политическую - демонстрационную цель. Россия попыталась убедить Грузию не совершать непоправимой ошибки и не пытаться разрубить югоосетинский гордиев узел. А чтобы довод звучал убедительней, задержала вывод воздушно-десантной дивизии со стратегического Рокского перевала.

Решимость России в случае, не дай Бог, начала новой войны в Южной Осетии защитить жизни российских граждан от грузинской агрессии подтверждали и неоднократные официальные и неофициальные заявления высокопоставленных политиков. И категорические высказывания лидеров мнений на юге России – североосетинских, северокавказских, казачьих политиков, идеологов, бывших участников грузино-абхазской и грузино-осетинской войн.

Все это вместе взятое делало фактически невозможным отступление России из Южной Осетии. Силою объективных обстоятельств Россия оказалась в патовой ситуации: уйти оттуда было бы равнозначно потере лица. А значит и территориальной целостности Российской Федерации на Северном Кавказе.

Трудно поверить, что всего этого не понимали в грузинском руководстве. Однако Саакашвили, если верить оппозиционным грузинским СМИ периода обострения ситуации на грузино-абхазской границы в мае сего года, также загнал самого себя в угол и планировал решить внутриполитические проблемы за счет быстрой победоносной войны. Вскоре предстоят выборы президента Грузии, и это также сыграло свою роль в стремительном развитии конфликта. У Саакашвили все еще сохраняется высокий мандат доверия со стороны соотечественников, однако уровень его поддержки постепенно снижается. Поэтому он нуждается в эффектных и эффективных внешнеполитических акциях. Популярней идеи водружения грузинского флага над Цхинвали (мечта экс-министра обороны Окруашвили) была разве что идея возвращения Абхазии.

Так считали некоторые оппозиционные грузинские издания, и мы солидарны с ними, хотя комплекс причин, побудивших Саакашвили начать войну, намного сложней. Классический принцип маленькой победоносной войны ради достижения внутриполитических целей все же оказался второстепенным. На передний план выходят причины внешнего характера.

Президент Саакашвили – американская ракета, которая рано или поздно должна была выстрелить в сторону России. Нам уже доводилось писать, что любые провокативные действия Грузии против России и последующая жесткая реакция с нашей стороны резко повышали шансы Грузии (в меньшей степени, Украины) на вступление в НАТО. Мы, например, не согласны с распространенной точкой зрения, согласно которой Грузия развязала войну, дабы решить свою территориальную проблему и вступить в НАТО.

Позволим себе сказать об этом немного подробней. Принято считать, что устав НАТО запрещает прием в организацию стран, которые имеют какие-либо нерешенные территориальные вопросы с соседями. Однако это во многом основано на недоразумении. В отличие от принципиальной статьи 5-й устава НАТО, предусматривающей коллективную ответственность за агрессию против одной из стран альянса, в документе нет столь же четко прописанного раздела по данному вопросу. Проблема нерешенных территориальных споров с соседями косвенно затрагивается в преамбуле и более концептуально и детализированно – в пункте первом устава.

Приведем его полностью: «Договаривающиеся стороны обязуются, в соответствии с Уставом Организации Объединенных наций, мирно решать все международные споры (здесь и далее выделено нами – Э.П.), участниками которых они могут стать, не ставя при этом под угрозу международные мир, безопасность и справедливость, а также воздерживаться от любого применения силы или угрозы ее применения в своих международных отношениях, если это противоречит целям ООН». Как мы видим, в приведенном фрагменте нет формулировок, недвусмысленно указывающих на территориальные споры как на непреодолимое препятствие вступления в альянс. Речь здесь идет больше о форме, чем о содержании: решать возникающие «международные споры» методами демократического правового государства.

Рассмотрим также практическую сторону вопроса. Основанное на прецеденте англо-саксонское право уже предоставило удобные лазейки для обхождения этого препятствия. Для пионеров евроатлантического строительства в бывшем СССР Эстонии и Латвии (претендовавших на приграничные территории северо-западных областей России) было сделано исключение. В итоге после вступления в блок этих стран НАТО одно время имели территориальные споры с Россией. Успехом российской дипломатии считается – на наш взгляд, напрасно, - последующее решение территориальных проблем во взаимоотношениях прибалтийских стран и России.

Так что нерешенные территориальные проблемы Грузии отнюдь не были причиной грузинского блицкрига. Отказ от включения Грузии в Программу действительного членства (ПДЧ) НАТО на апрельском саммите в Бухаресте было продиктовано не правовыми (тем же уставом), а политическими причинами. (Как и Украины, к которой на официальном уровне ПОКА не существует территориальных претензий). Для Тбилиси в Брюсселе нашли бы юридическую лазейку, если бы оказались устранены политические препятствия.

Сверхжесткое неприятие Россией расширения НАТО за счет Украины и Грузии, подкрепленное ситуативным союзом с Германией и Францией, - вот главная причина краха апрельских надежд Киева и Тбилиси. Заметим, что в обсуждении их перспектив на предстоящем декабрьском саммите не затрагиваются такие «мелочи», как нерешенные территориальные споры. Речь идет исключительно о политической возможности и политической целесообразности. Россия не хочет вступления Украины и Грузии в НАТО, потому что под угрозу будет поставлена ее территориальная целостность. «Старая Европа» – дабы не допустить пущего усиления американского лобби в Европейском Союзе. Франция и Германия – лидеры «старой Европы», поэтому вопрос вопросов – сломить их упорство и строптивость.

Начавшееся в мае обострение отношений между Грузией и ее бывшими колониями, на сторону которых встала Россия, было на руку Тбилиси, а не Москве. Как бы критически не относиться к последней. В искренности ее стремлений удержать во что бы то ни стало статус-кво на Кавказе не вызывает сомнений. Будь иначе, Россия признала бы независимость Абхазии и Южной Осетии сразу же после возникновения прецедента Косова. Повторимся, это обострение было на руку Грузии, оказавшейся перед лицом «хитрого, жестокого и коварного» врага – то есть нас с вами. Моральный прессинг на правительства и общественность строптивых Германии и Франции резко возрастал, а аргументы России, напротив, ослаблял.

Мы не знаем и, наверное, никогда не узнаем о содержании секретных переговоров между Кондолизой Райс и Михаилом Саакашвили, Мэтью Брайза и Михаилом Саакашвили. Наверняка Штаты преследовали какую-то свою цель, локальную или глобальную. И скорейшее вступление в НАТО на поверку окажется вспомогательной и второстепенной целью.

Но, как бы то ни было, перед Грузией Михаила Саакашвили стояло одно непреодолимое препятствие: Россия. С учетом сказанного в начале статьи мы не могли бросить на произвол югоосетин, а Саакашвили и грузинскому генералитету трудно было отказаться от милитаристского плана. Поэтому у Грузии оставался лишь один способ решить свою задачу и не вызвать гневную реакцию России: победить в блицкриге. С этой задачей она не справилась. Поэтому у югоосетинского народа есть историческое будущее.

Эдуард Попов, доктор философских наук (Ростов-на-Дону)