Один день с батальоном «Восток» (ФОТО)

Побывав на спецоперации в Южной Осетии вместе с чеченскими бойцами российской армии, корреспондент «Росбалта» убедился, что далеко не все в российских войсках оказались готовы к встрече в бою с хорошо вооруженным и подготовленным противником.
(фото по тексту - автора статьи)

«Девушка, хотите с нами? Давайте руку!», - и вот уже группа боевых машин пехоты, на которых сидят бойцы чеченского батальона «Восток», сделала почетный круг по разрушенному, залитому водой из прорванного водовода центру Цхинвала и выехала из города – «на спецоперацию».

«Спасибо, парни!», – пожилые осетины, стоящие у ворот своих домов, улыбались и показывали бойцам жест «Рот фронт». «Мы же первые вошли в город, зачищали его, – рассказывал веселый боец Руслан. – Грузины бежали так, что мы не могли их догнать. Такие оказались скороходы!». Его товарищи довольно хохочут: у более чем двухсот чеченцев, вошедших в Цхинвал, потерь нет. «Грузин мы не считали».

БМП долго стояли, пропуская бесконечную вереницу танков, самоходных артиллерийских установок, других БМП с пехотой и десантом 58-й армии. Их больше сотни – «Восток» занял место в самом хвосте колонны. «Куда везут этих детей?», – недовольно сказал Супьян, разглядывая лопоухих пареньков на бронетехнике. «Великая Отечественная война, когда призывали всех от мала до велика, давно закончена, – поддержал его Руслан. – Сейчас воевать должны мы, профессионалы. Эй, ребята! Не бойтесь, мы с вами!».

Призывники, которые всего через пару-тройку часов примут бой, неуверенно улыбались и махали в ответ. «Со всей России, кажется, хлам собрали, – продолжил критику Супьян. – Идут Т-55, – пояснил он. – Я не увидел ни одного Т-72, не говоря уж о Т-80. Бронетехника тоже старая – такое впечатление, что все это загнали сюда только для того, чтобы бросить».

С брони удобно наблюдать воздушный бой, разорачивавшийся прямо над колонной: в небольшой серебристый самолет, несущийся в небе, летит сначала одна – довольно далеко, потом другая ракета. Вторая проходит совсем рядом. «Кто это? – переговариваются бойцы. – Наши? Грузины?». Узнать негде, остается гадать. Через несколько минут Ваха вскакивает, чтобы лучше видеть: «Самолет сбит!». И вот уже все стоят на броне, напряженно вглядываясь вперед. Чеченцы прикидывают, откуда летели ракеты и самолет: получается, что он был наш.

На фото: вдоль дороги лежат трупы грузинских солдат

Солнце разогревает броню, все передают друг другу бутылки с водой. На всём – одежде, оружии, волосах – оседает поднимаемая тяжелой техникой пыль, она забивает глаза и рот. Машины трогаются. Дома мелькают, как при движении на хорошем автомобиле. «Сколько же их тут, – удивляется Супьян, поведя носом. – Смотри-ка, сколько грузин положили!». Бойцов «Востока» трупами не удивишь, но здесь их столько, что все облегченно вздыхают, миновав неприятные места, которых по дороге было по крайней мере три.

«Хетагурово, – читает боец табличку на въезде в село. – Это село грузинское или осетинское?». Вопрос повторялся неоднократно по поводу разных сел – ни у кого не было ни карты, ни знания местности. После большого озера колонна свернула налево, к грузинскому селу Квемо Никози. «Наверное, мы едем к границе с Грузией», – решили чеченцы. Солнце палило все жарче, а вода к этому времени у всех кончилась – так же, как и сухпайки.

На фото: Герой России Сулим Ямадаев, командир батальона "Восток".

Раскаты выстрелов звучат все ближе. Бойцы, отбросив шутки-прибаутки, на глазах посерьезнели и теперь сидели на броне, сняв автоматы с предохранителей и напряженно всматриваясь в придорожные кусты. «Будьте готовы прыгать по сигналу», – спокойно сказал Супьян. Прогулка на «бэхах» внезапно кончилась – началась спецоперация, буквально через несколько минут перешедшая в настоящий бой.

Взрывы внезапно зазвучали практически над головами. «С машины! К канаве!», – все кинулись к неглубокому рву метрах в ста от дороги. «... твою мать, кто ж так делает-то!, – пожалуй, это было последнее, что бойцы «Востока» сказали по-русски. – Их накрыло там!». Через несколько секунд они уже шли вперед, рассыпавшись по полю, туда, где поднимался черный дым и грохотала артиллерия.

По дороге в обратную сторону промчались три самоходных артустановки, выходя из зоны обстрела. К нашим же позициям подлетела БМП, отставшая по дороге из-за того, что у нее внезапно кончилась солярка. С брони попрыгали откровенно испуганные белобрысые мальчишки – это было последнее подкрепление атакующих. Не зная, что делать, солдатики развернулись шеренгой по полю, и тут всех накрыло массированным минометным огнем. Осколки пахали землю в десяти-пятнадцати метрах. Вдруг все вскочили и сломя голову бросились врассыпную. «Что такое?!». – «Упал снаряд!». Господь хранит новичков – он не взорвался, иначе трудно сказать, сколько бы было «двухсотых».

«Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Это не более чем красивая фраза – видя бой со стороны, а зачастую даже и участвуя в нем, трудно понять, что происходит, и главное – где свои, а где враг. Мы с пехотинцами перебежали на другую сторону дороги и бросились наземь среди ужасно острых колючек. Над головой противно свистели то ли пули, то ли осколки. За деревьями, где кипел бой, по нашим заработал «Град». Командир отделения не знал, что делать.

Метрах в двухстах из перелеска потянулась колонна людей в военной форме с автоматами. «Кто это? Кто они?!», – разглядеть опознавательные знаки издалека было невозможно, белые повязки на рукавах осетинских ополченцев помогали только в ближнем бою. Учитывая, что с трех сторон располагались грузинские села, люди с автоматами могли быть кем угодно. «Наши? Грузины?», – пехотинцы вглядывались в солдат, пока командир, наконец, не крикнул: «Вы кто?!». «Свои! – донесся страдальческий голос. – Медичка, медичка есть? Есть офицеры?!». Российские солдаты тащили раненых товарищей, наскоро перевязанных чем придется – они шли в бой, даже не имея индивидуальных перевязочных пакетов.

Опытные ветераны из «Востока» все поняли правильно – тех, кто ехал на передних машинах, действительно накрыло. «Нас зажали с двух сторон, – крикнул парень с безумными глазами, когда мы бежали назад, туда, где встали самоходки. – Ударили спереди и сзади. От нашей роты половина осталась! С моей машины трех ребят на куски разорвало! Только не снимайте, пожалуйста – мама думает, что я у портала стою!». Портал, то есть вход-выход в Рокский тоннель, соединяющий Южную и Северную Осетию, был очень, очень далеко от Квемо Никози... Боец, взявший на себя командование группой, орал в рацию: «Сосна, Сосна, ответь Каштану!... Приняли бой, потеряли два танка, четыре БМП, много «двухсотых», принял решение вывести людей!». Все были в бою впервые, и, как оказалось, не просто не знали местности. «Мы думали, что мы на территории России, на учениях», – едва проговорил срочник Саша.

Раненых – пулевые и осколочные ранения, обширные ожоги, болевой шок – потащили в медчасть, развернутую в пятистах метрах, за артиллерийскими позициями. Медбратья споро накладывали повязки. «А как же дезинфекция, тут такая пыль, грязь?» – «Ну что вы, какая дезинфекция...», – начмед только махнул рукой. Не хватало носилок, ИПП, жгутов, которыми стягивают артерии – они рвались один за другим. «Да что со жгутами?!», – нервозность нарастала, обстрел не стихал, и только начмед хранил невозмутимость: «Со жгутами все нормально, вы просто не умеете правильно их накладывать».

Военврачи запутались в аптечке, тщетно искали там нашатырку, которая, впрочем, присутствовала, но под названием «аммиак». С позиций в тыл мчалась «чеченская» БМП. Ребята везли раненого Маирбека – пуля сломала кость. Снова суматоха, жгуты, нашатырка, парамедол... Солнце тем временем клонилось к закату. «Если за час не закончат – а это вряд ли – ночью грузины перейдут в наступление и, взяв нас в кольцо, просто замочат здесь», – с тоской сказал светловолосый медбрат с круглым рязанским лицом.

А бой все не кончался и не кончался. По селу били танки. На Никози зашли в атаку четыре российских вертолета Ми-24. «Когда наша авиация в воздухе, на душе сразу спокойнее становится», – дагестанец Мазахир произнес это с таким облегчением, что не поверить в то, что все наладится, было просто невозможно. Однако радоваться как-то не получалось – «крокодилов» обратно вернулось только три.

«Если к ночи раненые не попадут в нормальный госпиталь, один как минимум потеряет ногу, другой потерял очень много крови, – озабоченно сказал начмед, осмотрев ребят, лежащих на носилках в двух медицинских машинах. – Проблема в том, что эвакуировать их не на чем». Как выяснилось, обе машины были не на ходу – одна сломалась еще по дороге, а тащившая ее вторая была на последнем издыхании, и почти наверняка не доехала бы до Цхинвала, куда было около двух часов пути.

Чеченцы не бросили товарищей (к тому времени к медикам доставили еще Ибрагима, получившего ранение в ногу) – выслушав предостережение начмеда, они заставили разгрузить «Камаз», полный вещмешков и еще какого-то военного барахла. Все это заняло больше часа. На грязный, пыльный пол погрузили всех раненых и по разбитой дороге поехали в городскую больницу. К тому времени в санчасти не оставалось ни глотка питьевой воды, и взять ее было неоткуда. Пригодилась двухлитровая бутылка, лежавшая в сумке на крайний случай.

На фото: бойцы батальона "Восток" перед боем

Действие обезболивающего заканчивалось, но раненые – два чеченца и шесть безусых срочников – держались более чем мужественно. Сдерживая стоны, парни только спрашивали, далеко ли еще... Кажется, дорога до Цхинвала была бесконечной, но и она закончилась. В больнице бойцов переложили на каталки – никаких одноразовых простынь не было и в помине – и прямо на глазах у толпившихся рядом военных приступили к операциям. Многие к тому времени уже потеряли сознание.

У дверей сестринской сидел понурый парень с автоматом в руке. «Моя война закончилась, я складываю автомат», – произнес он с отвращением и страхом. Сергей был в бою у Никози, а сейчас по приказу командира отправлялся обратно во Владикавказ, откуда его два дня назад направили в Цхинвал, не оформив перехода в 58-ю армию. Лейтенант оказался в Южной Осетии без документов и даже без автомата – его он подобрал в одном из зачищенных грузинских сел на Транскаме, по дороге в югоосетинскую столицу. «После первой атаки у нас было тринадцать «двухсотых», – с содроганием сказал Сергей. – Нас просто расстреливали. Я бы туда ни за какие деньги не поехал».

«Мы очень серьезно недооценили степень вооруженности, а главное, подготовки личного состава грузинской армии, – признал высокопоставленный российский офицер, выслушав от корреспондента «Росбалта» рассказ о «деле при Никози». – Неудивительно, что мы сталкивались с серьезным сопротивлением там, где планировали пройти легким маршем. Наша разведка, мягко говоря, не доработала, обеспечение войск оказалось не на высоте. Так не воюют, нужно относиться к противнику с уважением, тем более, что все это приводит к новым потерям среди наших солдат».

Как можно посылать в бой срочников, не имеющих никакого боевого опыта, да еще и морочить им голову какими-то «учениями» – с абсолютно реальными потерями? Что мешало как следует снабдить машины водой и индивидуальными перевязочными пакетами, толково объяснить бойцам задачу («мы едем на операцию, а там по ходу будет видно»), наладить эвакуацию раненых?

Почему никто не объяснил, что нужно выключить мобильники и вынуть сим-карты и батареи – именно так шли в бой грузины, потому что иначе телефон элементарно пеленгуется, помогая быстро угробить своего владельца? Чем можно объяснить такие потери при, как предполагалось, обыкновенной зачистке грузинского села? Впрочем, село было не обыкновенное – именно здесь, в Никози, грузины создали настоящий укрепрайон, отсюда били из минометов по Цхинвалу.

...Ночью российские вооруженные силы взяли Никози и приступили к его зачистке. Задача была выполнена – ценой потерь, которых можно было избежать.

Текст и фото: Яна Амелина. Цхинвал–Владикавказ

В качестве дополнения: фоторепортаж Аркадия Бабченко (альманах «Искусство Войны») из Южной Осетии, включая кадры спецоперации у села Никози.