Такого, как Уго, чтобы признал

Ничто на свете не злит президента Белоруссии Александра Лукашенко так сильно, как сомнения в самодостаточности его страны. Зависимость от России не раз била по его самолюбию, что сделало его несколько мнительным. Даже косвенный намек на его положение приводит Батьку в бешенство. Такова природа многих скандалов между Москвой и Минском. Чего бы ни желала от соседа Россия, затея неосуществима, если ущемляется гордость белорусского лидера «как главы суверенного государства, который принимает все решения самостоятельно».

Вот уже год Москва добивается признания Белоруссией Абхазии и Южной Осетии. Если бы это не выглядело с самого начала как предложение исполнить братский долг перед Россией, возможно, Александр Лукашенко уже давно бы все сделал. Главное, всем в мире должно было быть ясно: этот шаг – самостоятельное движение его души. Не продиктованная никем инициатива, к которой он пришел без малейшего намека со стороны. Дерзкий ответ Белоруссии всем ее врагам и завистникам. Еще лучше – чтобы и сам Батька чувствовал, что все именно так, а не иначе. Судя по его филиппикам в последние месяцы, такого ощущения у него не было.

Кажется ли хотя бы кому-то в мире, что Уго Чавес признал Абхазию и Южную Осетию под давлением? Нет – это выглядит как самостоятельное решение гордого лидера и пинок всем врагам боливарианской альтернативы. Даже кредит в $2,2 млрд, который выделит Россия Венесуэле, почему-то не портит этого впечатления, хотя только ленивый не углядел связи между двумя событиями. Просто Чавес не комплексует. В его независимости и самодостаточности никто никогда не сомневался. Захотел – взял кредит. Захотел – признал далекие республики – что ему стоит…

По сравнению с гигантской суммой для Чавеса, $500 млн (вторая часть стабилизационного транша), которых не может дождаться Александр Лукашенко, кажутся сущей безделицей. При этом ситуация давно выглядит так, будто транша нет именно потому, что Батька медлит с признанием Абхазии и Южной Осетии. Из Госдумы раздавались заявления о том, что в Белоруссии слишком долго думают, и пора уже лидеру страны решить, с кем он. Когда его начали торопить, Лукашенко воспринял это как покушение на суверенитет и, само собой, заявил, что кого признавать, а кого нет – личное дело независимой Белоруссии.

Признание Минском Абхазии и Южной Осетии казалось близким, но неожиданно забуксовало после майского прорыва Александра Григорьевича на Запад и старта программы Евросоюза «Восточное партнерство». Это мероприятие крайне раздражило Москву, где возникло однозначное впечатление: приглашенные страны (Армению, Азербайджан, Белоруссию, Грузию, Молдавию и Украину) поставили перед выбором: либо вы с Россией, либо с ЕС.

Но стоило воцариться затишью на российско-белорусском фронте, стоило некоторое время не торопить Батьку вслух и не обижать его самолюбие – он заявил, что «из человеческих соображений» давно надо было поддержать Россию. Уже в октябре парламент Белоруссии рассмотрит вопрос о признании Минском Абхазии и Южной Осетии. Как бы все ни сложилось, если признание Лукашенко будет получено, он поступит так именно из человеческих соображений – не из политических или, не дай Бог, экономических. Кстати, он и сейчас не забыл напомнить, что никакого давления не потерпит.

Уго Чавес, признав Абхазию и Южную Осетию, сделал гораздо больше, чем могло показаться. Александр Лукашенко не хотел вставать на одну доску с Даниэлем Ортегой – лидером небольшого и экономически зависимого государства. Совсем другое дело – быть таким, как Чавес – это уже почетно.

Конечно, стоит учесть, что белорусский парламент собирался рассматривать вопрос о признании еще на весенней сессии (помешало потепление с Западом). У Батьки еще достаточно времени, чтобы передумать, если наметится новое потепление. В крайнем случае, парламент может внесенное президентом предложение не принять. Александр Лукашенко будет другом России, но что поделаешь, если против признания закавказских республик высказался белорусский народ? И, наконец, самое главное – контекст. Заявление о надвигающемся событии Лукашенко сделал перед началом визита в ЕС (Литву). Вероятно, присутствует расчет на то, что напуганный возможностью признания Абхазии и Южной Осетии Евросоюз будет более щедр на стимулы и предложения.

Уже на переговорах с литовским руководством Александр Лукашенко снова встал к Европе передом, к России задом. В Вильнюсе белорусский лидер объяснил, что Москва перестает быть главным партнером, а значение Евросоюза, наоборот, возрастает. Также он заявил о планах возобновить участие Белоруссии в Обобщенной системе торговых преференций ЕС. Если бы выгоды от партнерства с Западом могли перевесить потери от неполучения российской помощи, белорусский парламент мог бы подождать с признанием еще немного. Но, увы, европейцы – слишком прагматичные люди.

Программа «Восточное партнерство» предполагает выделение шести странам-участницам всего 350 млн евро на пять лет. Экономический смысл для Европы – выигрыш от создания с обозначенными государствами зон свободной торговли. Некая доля из 350 млн евро, растянутая на годы, не спасет положение, когда для стабилизации требуются хотя бы $500 млн, и сразу, а не частями. Александру Григорьевичу могли бы помочь западные кредиты, но расчетливые европейцы, опасаясь невозврата, желают получить акции крупнейших белорусских заводов – Мозырского и Новополоцкого НПЗ. Это грозит потерей независимости, а ею, как уже можно было догадаться, Лукашенко дорожит больше всего. Россия в отличие от ЕС предоставляет огромные кредиты без залога. Взамен нужно всего лишь немного «человеческих соображений».

Максим Василенко