Россия может заработать на мигрантах

Глава Федеральной миграционной службы (ФМС) России Константин Ромодановский категорически не согласен с тем, что миграционная политика в России отсутствует, но вместе с тем признает многочисленные проблемы — в том числе, и коррупцию в рядах подчиненного ему ведомства.

— Миграция — постоянное движение, перемещение. Удается ли уследить за миграционными потоками?

— Список задач, которые решает миграционная служба, велик. Он содержится в двадцати регламентах: 18 уже работают и 2 — в стадии согласования. Регламенты определяют услуги, которые мы оказываем населению: регистрационный учет российских граждан, паспорта, приглашения, визы, разрешения на временное проживание и работу иностранных граждан на территории России и так далее.

А вторая наша задача — думаю, она же и главная: управление миграционными потоками. Отвечать на многие серьезные вопросы мы начали относительно недавно, только на протяжении последних трех лет занимаемся созданием единой информационной системы, содержащей полную информацию об иностранцах, пересекающих границу России. На каждого иностранного человека мы заводим досье, пока с фотографиями — меньше 50%. Но центральный банк данных располагает «анамнезом», всей историей пребывания иностранного гражданина на российской территории — в том числе о правонарушениях, если таковые имелись, о месте и времени пересечения границы. Эти знания помогают в какой-то мере контролировать ситуацию.

— Каким образом отслеживаете миграционную нагрузку?

— Формируем карту, по которой следует ориентироваться. Те регионы, где численность иностранных граждан составляет более 10%, красим в красновато-бордовый цвет. Это миграционно напряженные территории. Недели через две у нас будет электронная карта, где в режиме online-мониторинга можно будет представить ситуацию в стране.

— Противоречивы сведения разных ведомств о числе мигрантов, прибывающих в нашу страну и выезжающих из нее. Кому верить?

— Если прежде служба давала данные с «голоса» пограничников или пользовалась сведениями МВД, то теперь благодаря информационной системе располагаем собственной информацией, и ее, на мой взгляд, можно считать наиболее точной.

В течение прошлого года российскую границу пересекли в общей сложности 14,5 тыс. представителей разных стран мира (примерно 30% из них неоднократно въезжали и выезжали), а с начала 2009-го — 11 млн 280 тыс. человек въехали на территорию РФ, а выехало чуть больше 6 млн.

Раньше указывались сильно преувеличенные цифры, шла речь о ежегодных 25-26 млн, так как не учитывались повторные и последующие пересечения границы. Доходило до смешного: один эстонец в течение года пересекал границу 396 раз. Такие «путешественники» и дают вал перемещений.

— Располагает ли ФМС данными о количестве незаконно работающих у нас нелегалов?

— Точное их число, понятно, никто сегодня не назовет. По информации нашего ведомства, в России сейчас находится 5,2 млн 200 тыс. иностранных граждан. Мы уверены, что примерно 700 тыс. из них приехали работать, 4,5 млн работают, примерно 800 тыс. имеют разрешения на работу, выходит — примерно 3 млн 700 человек могут работать нелегально, их статус не определен. Многие нарушители въезжают в соответствии с действующими правилами, но работают нелегально. Строят садовые домики, устраиваются сторожами, нянями, горничными, то есть делают то, что востребовано средним классом. Людям сложно нанимать крупные фирмы для строительства дач — безумно дорого. А нанять двух-трех граждан Украины, Молдовы, Таджикистана — это реально. Такие работники необходимы России, и выгонять их не имеет никакого смысла. Думаю, только противники развития экономики могут считать, что трудовые мигранты стране не нужны. Другое дело, что они обязаны легализоваться, но далеко не всегда действуют на законных основаниях.

— Какие законодательные перемены в миграционной политике адресованы тем, кто находится в рамках правового поля?

— Десять законов, так или иначе касающихся положения мигрантов в нашей стране, находятся в стенах Госдумы. Примером может служить законопроект о внесении изменений в закон о правовом положении иностранных граждан, дифференцирующий потоки въезда в Россию. Первое направление — вариант «голубых карт», предложенных Европе. Напомню, министры двадцати семи стран — членов Евросоюза предложили такие «карты» высококвалифицированным мигрантам. По сути, это предоставление им официального разрешения на работу, гарантирующее высокую оплату труда и равные с гражданами ЕС права. Второй вариант — официальная деятельность у законопослушного работодателя и по полной схеме, без ухода от налогов, с соблюдением всех обязательств перед работниками. И, наконец, третий поток — это система патентов. Иностранный гражданин приобретает патент и работает в течение трех месяцев там, где пожелает, а в казну государства поступает 1 тыс. рублей за каждый месяц патента. Такую схему мы предлагаем запустить, и, я думаю, это разумно — дополнительные средства будут поступать в государственную казну.

— Хороша ли предложенная работодателю система квотирования рабочих мест для мигрантов?

— Я, честно говоря, недоволен тем механизмом, который действует. Он очень жесток и неповоротлив. Представьте себе работодателя, которому за полтора года до получения возможности использовать иностранную рабочую силу необходимо точно рассчитать потребность и направить заявку по инстанциям. Немыслимо, тяжело и, пожалуй, неэффективно. Я на правительственной комиссии по миграционной политике предложил такой вариант: рассчитать допустимую долю трудовых мигрантов, которая определялась бы российским правительством и спускалась в регионы. В свою очередь, регионы такую норму смогут сделать ниже, но не выше. Таким образом, они получат возможность корректировать ситуацию, то есть предоставлять работников тому блоку, в котором они наиболее востребованы, чтобы процесс был гибким. Например, региону нужны строители — соответственно, по этой квоте пойдет основной объем иностранных рабочих рук. Потребуются не строители, а сельхозрабочие — не вопрос. В обрабатывающую промышленность — пожалуйста.

— Многие трудовые мигранты плохо знают русский язык…

— Примерно 14% приезжающих к нам из стран СНГ — люди от 19 до 25 лет, контингент, который не учился в советских школах. Это проблема, беда. Выступая в Российской академии госслужбы, я предложил разработать карманную книжку — справочник для иностранных граждан.

— Правозащитники говорят о том, что в стране слишком мало центров для содержания иностранных граждан и расположены они совсем не там, где наблюдается наибольшее количество иностранных мигрантов…

— Это правда, большой проблемой в борьбе с незаконной миграцией остается отсутствие в стране (их всего 5) центров для содержания иностранных граждан. Причем самое страшное, что мы их помещаем в спецприемники (представьте, что будет, если мы начнем наших российских граждан — тех, что пересекают двойную сплошную на автомобиле, сажать в спецприемник!). В этом деле важна позиция регионов. По моей просьбе министр Нургалиев обращался в регионы, я писал письма, и если СМИ нас поддержит — тоже нелишне. Пусть человек находится в изоляции, но не в клоповнике, а в нормальных условиях.

— Какие проблемы, прежде всего, мешают работе вашего ведомства?

— Безусловно, служба коррумпирована, и коррумпирована в значительной степени. Миграционная служба — дитя своего времени. Определенный отпечаток накладывает и то, что в основном (более 50%) к нам люди приходят из милиции. Признаю необходимость борьбы с коррупцией в рядах ФМС, в тех случаях, когда эти факты доказаны, необходимо виновных бить по рукам — только не топором, а законом. В ряде случаев происходили «посадки» — виновных отправляли за решетку. Противостоять коррупции, думаю, можно только одним способом: с одной стороны — создавать систему, не позволяющую игнорировать человека, которому мы обязаны предоставлять услугу, а с другой — способную разрушить алгоритм, которому часто следуют преступники: одной рукой взял деньги, другой — отдал купленный документ.

Беседовала Евгения Дылева