Тегерану пора стравливать пар

После более чем годового перерыва должны стартовать очередные переговоры по ядерной программе Ирана. Глава МИД этой страны уже обозначил дату их начала - 13 апреля. Вслед за ним это подтвердила госсекретарь США Хиллари Клинтон. При этом сообщалось, что такая встреча может пройти в Стамбуле. Однако российская сторона, как участник переговорного процесса, утверждает, что «дата и место переговоров «шестерки» с Ираном пока не согласованы», но при этом подчеркивает, что медлить с переговорами нельзя.

Как заявил замглавы МИД РФ Сергей Рябков, «ситуация настолько остра, что возможны любые инциденты. Риск случайного возникновения конфликта не может быть сброшен со счета». «Котел может взорваться, если не открыть дипломатический клапан», - сказал он.

Положение обостряется еще и тем, что в конце января текущего года ЕС одобрил пакет ограничительных мер в отношении Ирана, введя запрет на импорт, приобретение и транспортировку иранской нефти и нефтепродуктов, а также на относящиеся к ним финансовые и страховые операции. Полностью нефтяное эмбарго в отношении Ирана должно вступить в силу с 1 июля.

Таким образом, нормальный переговорный процесс, который мог бы снять потенциальные озабоченности в отношении военной направленности иранской ядерной программы, подменяется тактикой введения и постоянного ужесточения односторонних санкций и пропагандистской истерией, подогреваемой заявлениями относительно возможности военной экспансии для решения проблемы.

Введенные рядом стран финансово-экономические санкции в отношении Тегерана в целом не дают ожидаемого эффекта. Более того, Иран, как достаточно сильное государство, сделал в этих условиях ставку на максимальное самообеспечение и поэтому заинтересован в развитии альтернативных источников энергии, в том числе и гражданских ядерных технологий. И на этом пути его вряд ли что-то остановит.

При этом, как отмечает, например, российский политолог Станислав Тарасов, «от возни, устроенной Западом вокруг Ирана, выигрывает пока только Тегеран, который, несмотря на различные санкции, укрепляется на «Большом Ближнем Востоке» в роли геополитического фактора номер один».

Именно поэтому подозрения относительно военной направленности иранской ядерной программы обретают особенную остроту. Однако доказать ее наличие пока очень сложно, или практически не возможно.

Как отметил в беседе с корреспондентом «Росбалта» директор Центра общественно-политических исследований Валерий Евсеев, «ноябрьский доклад генерального директора МАГАТЭ, о выполнении Исламской Республикой Иран своих вытекающих из Договора о нераспространении ядерного оружия обязательств, в котором были приведены различные факты, имеет отношение, в основном, к периоду 2003-2004 годов. А говорить о каких-то новых выявленных фактах следует с большой осторожностью, поскольку, если такая информация и имеется, то она носит засекреченный разведывательный характер и не может быть передана широкой огласке, поскольку в этом случае будут раскрыты и ее источники».

По словам эксперта, Иран реально «поймать» на том, что эта страна не выполняет так называемый измененный код 3.1 к Соглашению с МАГАТЭ о применении гарантий, хотя Тегеран не мог это делать в одностороннем порядке. Напомним, что измененный код 3.1 – документ, который требует информировать МАГАТЭ о начале строительства ядерных объектов немедленно, а не за 180 дней до поступления на них ядерных материалов, как это требовалось ранее. Необходимость в этом является очевидной, так как строительство тайных ядерных объектов продолжается, как правило, несколько лет. А в период действия измененного кода, Иран в 2006 году начал строительство предприятия по обогащению урана в Фордо.

Иран отрицает начало строительства. Но, как утверждает Владимир Евсеев, «если доказать факт начала строительства, то это является серьезным нарушением Соглашения с МАГАТЭ о применении гарантий». Другие нарушения доказать не так просто - для этого нет подтвержденных фактов.

«То, что создается замкнутый ядерный топливный цикл – совершенно очевидно, поскольку имеются предприятия по обогащению урана, имеются, хотя и опытные, но установки по выделению плутония, создается остальная инфраструктура. Однако утверждать, что Иран проводит военно-прикладные исследования в ядерной сфере – пока некорректно, потому что на этом он не был пойман», - отметил Владимир Евсеев. Таким образом, по мнению специалиста, «нельзя говорить однозначно, что Иран занимается реализацией своей военной ядерной программы».

Такого же мнения придерживается и старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор Владимир Сажин. «Любая ядерная программа, в какой бы стране она не начиналась, всегда заключает в себе фактор дойного назначения, поскольку между гражданской и военной составляющей на определенном этапе развития всей программы никакой разницы нет, - отметил специалист в беседе с корреспондентом «Росбалта». - Разница появляется только на самом завершающем этапе ее выполнения, то есть, когда создана база, чтобы производить обогащенный до 90-95% уран. До этого момента с технической точки зрения поймать нарушителя очень сложно».

Вместе с тем, по мнению эксперта, Иран готовит создание промышленной инфраструктуры, базы, для своего военного ядерного потенциала, однако политического решения относительно создания ядерного оружия официальным Тегераном еще не принято, в частности по причине отсутствия инфраструктуры. Центрифуги, которые сейчас вводит в строй Иран недостаточно совершенны и сбои в их работе очень часты. Кроме этого, для создания четко работающей ядерной промышленности необходимо еще весь спектр научных достижений, многими из которых Иран пока не обладает.

«В условиях мирного времени Ирану необходимо пять-семь лет для создания такой базы, но то, что они этим занимаются – вне всякого сомнения», - полагает Владимир Сажин, отмечая в то же время, что «даже когда промышленная инфраструктура будет создана, Иран не приступит к изготовлению самого изделия, ограничиваясь лишь заявлениями о своих возможностях». «В Тегеране прекрасно понимают, что изготовить бомбу им никто не даст, поскольку в этом случае незамедлительно последует военный удар», - считает собеседник «Росбалта».

Таким образом, вопрос заключается в том, в какие рамки поставить ядерную программу и как контролировать возможности создания оружия. Даже по заявлению американского госсекретаря США Хилари Клинтон, США признают право Ирана на мирное использование ядерной энергии при соответствующем контроле. Большинство озабоченностей было бы снято, если бы официальный Тегеран пошел на то, чтобы принимать в любое время инспекторов МАГАТЭ без предварительного согласования. Кстати, Иран подписал в 2003 году соответствующий протокол, но до сих пор его не ратифицировал и пока не спешит отвечать на имеющиеся вопросы.

Дмитрий Пановкин