Переговоры о Ходорковском шли 2,5 года

Как стало возможным помилование Михаила Ходорковского и как это отразится на отношениях России с Германией, политики которой добились того, чтобы экс-глава ЮКОСа вышел на свободу после десятилетнего заключения? Об этом «Росбалт» попросил рассказать политолога, научного директора Российско-германского форума, старшего советника главы компании Wintershall и сопредседателя рабочей группы «Мастерская будущего» российско-немецкого форума «Петербургский диалог» Александра Рара, который встречал Михаила Ходорковского в берлинском аэропорту вместе с бывшим вице-канцлером ФРГ Гансом-Дитрихом Геншером.

- Как удалось осуществить освобождение Михаила Ходорковского?

- Два с половиной года тому назад господин Геншер (Ганс-Дитрих Геншер, немецкий политик, в прошлом занимавший посты вице-канцлера, главы МВД и МИД Германии - "Росбалт") пришел ко мне с достаточно необычной просьбой - могу ли я его консультировать в тайных переговорах, которые он хочет вести с российским руководством по поводу освобождения Ходорковского.

Почему Геншер обратился ко мне? Он был тогда президентом Германского совета по внешней политике, а я там отвечал за Россию. И, кроме того, Геншер и я провели в Кремле три конференции с Ходорковским еще в то время, когда он был на воле, в 2002 и в 2003 годах. Я согласился.

Но Геншер взял с меня строгое обещание, что я никому не буду говорить о переговорах, и даже дома буду молчать на эту тему. Он за эти два с половиной года время от времени со мной встречался. Геншер мне иногда рассказывал о тех шагах, которые он делает, иногда хотел получить от меня просто мой совет. Я ему также переводил определенные документы с русского на немецкий. Таким образом, ситуация шаг за шагом куда-то двигалась.

Я знаю, что Геншер за эти два с половиной года два раза встречался с Путиным, встречался с другими представителями российской власти. Он держал теснейший контакт с ведомством канцлера, с министерством иностранных дел Германии. Он работал с послом Германии в России, который тоже во многом процессу содействовал.

Переговоры были тайными и он них мало что можно говорить, но важно, с моей точки зрения, что они завершились очень хорошим результатом.

- Для всех?

- Все сохранили свое лицо, и никто ничего не потерял. Во-первых, Ходорковский все-таки выходит на свободу, проведя десять лет в колонии. Это суровое наказание. Никто не может говорить, что он был осужден только по политическим причинам, сидел он, конечно, и за коррупцию. Но десять лет это много. И нужно было что-то делать. Это первое. Он выиграл.

Во-вторых, выиграла Германия. Она боролась, правда, неофициально, через закрытую дипломатию, за освобождение Ходорковского. Для госпожи Меркель всегда очень важно, помимо политики интересов, проводить политику ценностей в германской и европейской внешней политике. И то, что Ходорковского смогли, таким образом, освободить, это успех этого курса, который тоже всегда ориентируется на права человека, на либеральные ценности, на гражданское общество и так далее. А Ходорковский, некоторым образом, являлся символом успеха или неудачи такой политики ценностей.

- Ну, а Россия?

- Выиграла и Россия. Я думаю, Путину Ходорковский уже более выгоден на свободе, чем в тюрьме. Во-первых, политически он ему не опасен. Если он вообще когда-либо был опасен, в чем я лично тоже сомневаюсь. Но если, все же, исходить из того, что Ходорковский был опасен, то у оппозиции уже появились совсем другие лидеры, такие как Навальный и Прохоров. Они уже Ходорковского на свое место не пустят. Да и сам он уже не является тем духовным лидером среднего класса, которым он фактически был пять-шесть лет тому назад.

Сечину (Игорь Сечин – председатель совета директоров «Роснефти» – «Росбалт») вообще нечего опасаться. Пять-шесть лет назад Ходорковский, при помощи самых лучших адвокатов Америки, очень теоретически, имел еще шанс отсудить какие-то куски «Роснефти». Сегодня, мне кажется, это абсолютно нереалистично. «Роснефть» - это международная фирма, очень влиятельная, с хорошими партнерами в Америке, Европе и Азии. И Сечин полностью легитимизировал эту компанию, он ведет очень успешный бизнес, он вошел в круг самых почтенных бизнесменов мира, и поэтому тут тоже для него никакой угрозы со стороны Ходорковского нет.

Поэтому сейчас содержать Ходорковского двадцать лет в тюрьме - это лишний раздражитель. Его мама действительно очень сильно больна и лечится в Германии. Если бы, не дай Бог, она умерла, пока ее сын еще сидел бы в лагере или должен был бы оправдываться в третьем уже суде, то есть, суде по третьему делу, это, конечно, нанесло бы ужасный удар по России. И в России все меньше и меньше людей понимали бы, зачем все это делается.

Поэтому, мне кажется, Путин принял правильное решение. Он выиграл, показал, что в этом году он идет от победы к победе. То Сирия, то Сноуден, то Украина, а сейчас, фактически, Ходорковский.

- Как это может отразиться на российско-германских отношениях?

- Год заканчивается открытием нового окна возможностей для нормализации отношений между Германией и Россией, Европой и Россией. Много накопилось позитива, которого в прошлом году не было в такой форме. Я лично рад, что своим прагматизмом и взвешенностью взглядов и пониманием дел в России, что мне очень важно, я где-то смог чуть-чуть помочь консультациям господина Геншера, чтобы он на своем трудном пути не сделал ошибок.

- Есть ли какие бонусы, которые получает в результате этих переговоров российский или немецкий бизнес, российские или немецкие власти?

- Это предмет, который очень интересно всегда обсуждать. Предметом закрытой дипломатии обычно являются тайные темы. Но я не думаю, что какие-то махинации, какие-то схемы «ты мне – я тебе», были предметом этих переговоров.

Беседовал Иван Преображенский