«Никто не готов умирать за Сирию и Ирак»

Падение сирийской Пальмиры, что может стать трагедией для мировой культуры (подробнее читайте здесь) и иракского города Рамади, которые были захвачены вооруженными формированиями «Исламского государства» (ИГ), ознаменовали собой еще одно отступление мирового сообщества перед лицом этого нового политико-теологического образования. О том, в чем причины успехов ИГ и что может противопоставить ему цивилизованный мир, корреспондент «Росбалта» побеседовал с политологом и востоковедом, доцентом Высшей школы экономики Еленой Галкиной.

– В чем причины очередных успехов Исламского государства?

– Кроме прочего, это и внутреннее недоверие союзников по коалиции, противостоящей «Исламскому государству». Политическая культура и Ирака, и Сирии, и большинства оппозиционных движений там - антизападная. Поэтому помощь Запада они принимают сквозь зубы. Режим Башара Асада в Сирии также находится сейчас не в лучшем положении.

– Так что, все-таки есть сейчас какое-то взаимодействие Запада с властями Сирии по противодействию ИГ?

– Согласованных действий фактически нет. Есть ли какие-то тайные переговоры между ними, не знаю. Но режим Асада находится сейчас в очень сложном положении.

В вашингтонской администрации существует две точки зрения на этот счет. Доминирует та, согласно которой нужно оказывать помощь не исламистской оппозиции и даже умеренной исламистской оппозиции, но и не Асаду. Вторая точка зрения состоит в том, что с режимом надо как-то работать. Но у нее пока нет сильных позиций и, видимо, в ближайшее время не будет.

Взятие боевиками ИГ Пальмиры показало слабость сирийской правительственной армии. То есть, если насчет возможностей армии Ирака ни у кого особых иллюзий не было, то мнение насчет армии Асада было другое. Однако сдача Пальмиры показала, что и правительственные войска Сирии оставляют желать лучшего.

Выяснилось, что есть проблемы и внутри самой правящей в Сирии элиты. Например, при странных обстоятельствах погибли три сирийских генерала из ближнего круга президента Асада. Они координировали работу спецслужб и, по неофициальной информации, были противниками взятия этих служб и армии Сирии под прямой контроль Ирана.

– Что это может означать?

– Пока можно смело утверждать только, что это означает нестабильность внутри самого режима. У Сирии, к тому же, очень плохое финансовое положение, недавно сирийский фунт достиг нового исторического минимума, у страны очень много долгов, кредитов ей не дает никто, кроме Ирана, а Иран дает с тем расчетом, чтобы остаться в экономике Сирии после прогнозируемого падения режима Асада. Не способствует укреплению последнего и консолидация сирийской оппозиции, которая начала отвоевывать у него города.

– Можно ли сейчас что-то противопоставить ИГ?

– Феномен «Исламского государства», прежде всего, идеологический. Зачастую оно рекрутирует в свои ряды тех людей, которые готовы жертвовать ради него жизнью не из-за денег, а во имя большой идеи всемирного Халифата (не случайно ИГ успешно использует тактику шахидов). С моей точки зрения, наиболее эффективными были бы специальные диверсионные операции против верхушки этого политического образования. Нужно признать, что люди, входящие в эту верхушку, достаточно умны и креативны. Им пока что удается цементировать своих сторонников и общество в целом. На подконтрольных им территориях они демонстрируют, что даже чисто административно, они более успешны, чем те же самые сирийские оппозиционеры. Сейчас они строят структуру, которая могла бы существовать независимо, опираясь не на внешние пожертвования, а на внутренние ресурсы, в том числе, и на контрабанду нефти.

Что касается широких наступательных действий, то я пока не вижу, как они могут быть предприняты, поскольку ни США, ни Европа, ни арабские страны не готовы вести свои войска умирать там.

В Сирии, конечно, могла бы быть создана бесполетная зона, о чем сирийская оппозиция давно просит, но проблема в том, что сама эта оппозиция не консолидирована, там есть разные группы, есть опасность победы внутри нее большой группировки, связанной с «Аль-Каидой». Поэтому непонятно, чем могут закончиться поставки им серьезного вооружения и организация бесполетной зоны.

– Насколько я понимаю, большая сухопутная организация против ИГ сегодня тем более невозможна?

– Я не вижу, на какой основе она может быть проведена. У Саудовской Аравии, например, свои проблемы в Йемене, решение которых для нее, на данный момент, важнее, чем ИГ.

– То есть, перспективы в борьбе с ИГ, мягко говоря, неважные...

– В ближайшем будущем, да. Единственно возможный вариант, попытаться выдавить его силы с территории Сирии на территорию Ирака и дальше уже там с ним разбираться. Этот вариант требует куда большего доверия Соединенных Штатов к сирийской оппозиции, а также решения проблемы режима Асада. Но разрешение этих двух вопросов пока не просматривается.

Если членам коалиции, которая сейчас воюет с ИГ, удастся договориться с Ираном и обеспечить транзит власти внутри Сирии, будет одна ситуация. Если не удастся и сирийский режим продолжит свою агонию, имея, по некоторым данным, остатки химического оружия — будет другая ситуация. В любом случае, решение этого конфликта на Ближнем Востоке в ближайшее время практически невозможно.

– А возможно ли более широкое использование военного потенциала многомиллионного курдского населения, или позиция курдов чисто оборонительная?

– Для того, чтобы использовать военный потенциал курдов за пределами их расселения в Ираке и Сирии, им нужны политические гарантии (возможности образования национального государства, - «Росбалт»), но кто им сейчас их может дать?

Беседовал Алексей Николаенков