Какой станет Европа после кризиса?

Британские консерваторы используют кризис, вызванный наплывом мигрантов в Европу, для того, чтобы протолкнуть идею референдума о выходе из Евросоюза. В Чехии в это же время начинают сомневаться в необходимости членства в НАТО. Виноваты ли в этом беженцы, или они просто стали пешками в политических играх европейских политиков?

Палата общин британского парламента поддержало план премьер-министра страны Дэвида Кэмерона о проведении референдума о членстве Великобритании в ЕС. Плебисцит должен состояться до конца 2017 года. Заседание в Лондоне продлилось за полночь, и победа главы правительства отнюдь не выглядела полной. Его инициативу поддержали 316 парламентариев, против высказались 53 депутата.

При этом в главном Кэмерон все же проиграл. Он выступает за сохранение Соединенного Королевства в составе ЕС, но стремится, шантажируя континентальную Европу своим референдумом, добиться серьезной реформы Европейского Союза. Большинство же в британском парламенте сегодня, как оказалось, принадлежит евроскептикам. Они хотят превратить референдум, задуманный премьером как угроза брюссельским бюрократам, в реальный акт отделения от ЕС. Ради этого они добились от правительства значительной корректировки его политики. В частности, Кэмерону пришлось согласиться добавить к главному вопросу референдума: «Должно ли Соединенное Королевство оставаться членом Евросоюза?», следующее уточнение: «или покинуть его». Кроме того, правительству фактически запретили вести активную публичную кампанию в поддержку членства в ЕС при условии его реформирования.

Теперь вопрос перейдет на рассмотрение Палаты лордов. Ее позиция всегда консервативнее, но по вопросу о референдуме по членству в ЕС она, наверняка, также выскажется положительно. Так что уже до конца года вопрос может быть решен, и обсуждать останется разве что дату, на которую нужно будет назначить голосование.

Правда, нужно еще, чтобы так называемый «мигрантский кризис» еще больше не усилил позиции евроскепктиков не только в Великобритании, но и на континенте. Дело в том, что Кэмерон, выступая в парламенте, заявил, что Британия примет до 20 тысяч сирийских беженцев в течение ближайших пяти лет. И хотя отнюдь не все евроскептики в Палате общин настроены против мигрантов как таковых, но даже сторонники той точки зрения, что у британцев есть моральные обязательства перед сирийскими беженцами, оценивают заявление премьера как уступку евробюрократам, навязывающим всем странам ЕС квоты по мигрантам.

Если ядро Евросоюза, в лице, в первую очередь, Германии и поддерживающих ее скандинавских стран, политику квот не просто поддерживают, но и берут на себя повышенные обязательства по адаптации беженцев, уточняя, что не готовы так же легко принимать и экономических переселенцев, жизни которых на их родине ничего не угрожает, то постсоциалистические страны и некоторые государства Южной Европы категорически не согласны с политикой квот в принципе.

Словакия высказывается в том духе, что она готова принять несколько тысяч мигрантов, но предпочла бы отобрать их сама, причем преимущественно из числа сирийских или иракских христиан. Брать к себе христиан предпочитает и Республика Кипр, открыто напоминая о том, что северная часть этого островного государства оккупирована Турцией, то есть страной с преимущественно мусульманским населением.

Словацкий премьер Роберт Фицо на встрече в Братиславе с его чешским коллегой Богуславом Соботкой и канцлером Австрии Вернером Файманом идею квот не поддержал, а предложил помощь деньгами и охраной общих границ Шенгенской безвизовой зоны. Глава правительства Чехии, в отличие от руководителя австрийского правительства, поддержавшего идею принятия мигрантов, высказался в том же духе.

Осторожно ведет себя даже министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус, который, говоря о необходимости наладить мирную жизнь в Сирии и Ираке, вместо того, чтобы призвать принимать без разбора всех беженцев, заявил о том, что такой подход «стал бы победой «Исламского государства».

Дальше всех из центральноевропейских лидеров, похоже, пошел вице-премьер и министр финансов чешского правительства Андрей Бабиш. В интервью газете Hošpodářské Noviny («Экономические известия») он усомнился в полезности для его страны членства в НАТО, раз эта организация не может защитить границы Шенгенской зоны от нелегальных мигрантов. Он предположил, что для той же Чехии, которой не угрожают никакие внешние враги, важнее было бы посчитать, во сколько обойдется создание единой пограничной службы ЕС.

Румыния так вообще говорит, что готова принять мигрантов лишь в обмен на допуск ее в Шенгенскую зону, куда эта страна, на пару с Болгарией, никак не может вступить из-за того, что государства Западной Европы опасаются нерегулируемой миграции румын (а националисты прямо говорят, что имеются в виду, в первую очередь, местные цыгане).

Греция, которой принадлежит остров Лесбос, скопившиеся на котором беженцы того и гляди взбунтуются, глобальные проекты предпочитает не обсуждать и просто ждет помощи. Как и Венгрия, которая не смогла защитить свою границу с Сербией, где беженцы снесли часть стены из колючей проволоки и прорвали полицейские заграждения.

Не так удивительно, что в той же Германии уже говорят о том, что неэффективная власть постсоциалистических государств и стран Южной Европы оказалась не готова к тому вызову, который воплотился в потоке беженцев. Не пора ли задуматься о «Европе двух скоростей?», - задаются вопросом в западной части континента, с опаской поглядывая на восточных соседей.

А затем вспоминают, что и за Ла-Маншем, в Великобритании, не все благополучно. И крепко задумываются о будущем нынешнего Евросоюза. Потому что единственное, в чем точно сходятся сегодня в Берлине, Праге, Брюсселе, Будапеште и других европейских столицах, так это в том, что ЕС нуждается в серьезной реформе. И уже ясно, что после нынешнего кризиса он ее не избежит.

Вопрос в том, как после этой реформы будет выглядеть ЕС: как закрытое от внешнего мира стенами из колючей проволоки пространство, охраняемое тысячами пограничников или как сообщество свободных государств, куда каждый может перебраться жить. При условии, конечно, что он разделяет те ценности, которые считают своими большинство европейцев, а не стремится просто ухватить кусок от «жирной» социальной системы.

Иван Преображенский (Прага)