Дружба дружбой, а амбиции врозь

Еще недавно Турция казалась ближайшим партнером России. Президенты Владимир Путин и Реджэп Эрдоган договаривались о том, как совместно поставить Европу на колени и заставить ее принять проект газопровода «Турецкий поток». Но страны, подобные России и Турции, не могут долго быть союзниками. Для этого они слишком эгоистичны. На этот раз «твердыню» российско-турецкого союза подорвало нежелание или неумение искать компромисс. Бикфордовым шнуром послужил газопровод «Турецкий поток», в роли бочки с порохом выступила Сирия.

«Мы являемся покупателем номер один природного газа из России», — гордо заявил Реджэп Эрдоган, впрочем, несколько преувеличивая, поскольку его страна, по данным «Газпром экспорта», все же уступает Германии по объемам закупок российского «голубого топлива». Тем не менее, трудно спорить с турецким президентом в том, что «потеря Турции будет серьезной потерей для России», хотя и сомнительно его утверждение о том, что «при необходимости Турция может покупать природный газ в самых разных местах».

Наверняка мало кто кроме «Росатома» обратил внимание на угрозу Эрдогана также разорвать соглашение о строительстве турецкой атомной станции по российскому проекту. «Если русские не построят АЭС «Аккую», кто-то другой придет и построит ее», — предупредил турецкий президент.

Конечно, сейчас в России начнут рассуждать о том, что турки, опасаясь штрафных санкций, не рискнут разрывать долгосрочные контракты. Но это не соответствует действительности. Во-первых, действующие договоренности по газу, по словам специалистов, написаны «под турок», так что у них есть определенная свобода рук. Во-вторых, турецкий режим весьма авторитарен. В Анкаре могут принимать волюнтаристские политические решения, не обращая внимания на экономические последствия (и в этом она похожа на Москву). Ведь нельзя не заметить, что заявления об отказе от российского газа делает президент Турции, хотя формально принять такое решение может только правительство этой парламентско-президентской республики. И это потому, что Эрдоган контролирует кабинет министров немногим хуже, чем Владимир Путин правительство Дмитрия Медведева.

Формальная причина конфликта — якобы случайное двукратное нарушение турецкого воздушного пространства российскими военными самолетами, участвующими в антитеррористической операции в соседней Сирии. Реальная — уверенность руководства Турции в том, что Россия, начав сирийскую операцию, вторглась в зону ее жизненных интересов. Разумеется, нынешним властям в Анкаре не нравится лично Башар Асад. Раздражает турецкие власти и то, как Москва ведет переговоры с курдами, с которыми Анкара, несмотря на давление со стороны Запада, воюет, не желая вступать в союзнические отношения. Причем турки стреляют в курдов как на своей территории, так и на иракской и даже сирийской, не обращая внимания на то, что таким образом играют на руку «Исламскому государству» (запрещенная на территории РФ террористическая организация).

Пугает Турцию и демонстрация силы, которую устроил в последние дни Кремль. Произведенные накануне удары крылатыми ракетами с кораблей Каспийской флотилии по объектам ИГ в Сирии вызвали испуг и раздражение во всех соседних странах. Например, серьезно напрягся Азербайджан, который Россия уговаривает вступать в интеграционные объединения под ее эгидой. Ну а турки так и просто считают, что все последние действия РФ прямо или косвенно затрагивают их интересы. Причем список этот они начинают с присоединения к России Крыма.

Наконец, есть еще один фактор, о котором совершенно забывают многие российские наблюдатели. Партия Реджэпа Эрдогана выиграла последние парламентские выборы. Но не смогла в одиночку сформировать правительство, а договариваться о коалиции и идти на уступки оппонентам не захотела. Тогда президент добился проведения новых досрочных выборов, которые состоятся 1 ноября. Они нужны ему для последующей масштабной конституционной реформы, которая превратит Турцию в суперпрезидентскую республику. Другими словами, Эрдоган сейчас действует в условиях очень важной для него предвыборной кампании, по итогам которой он хотел бы завоевать для своей партии решающее преимущество. Так что чем жестче он сейчас выступает, тем выше рейтинг его однопартийцев.

При этом, как и в России, в турецкой политике фактически нет «международного измерения». Все заявления делаются, в первую очередь, для внутреннего потребления и рассчитаны на свой, турецкий электорат. Так что после 1 ноября, когда состоятся выборы в парламент, риторика официальной Анкары вполне может стать мягче.

Иван Преображенский