"Россия привыкла к свободе рук"

О внешнеполитических итогах уходящего года в интервью "Росбалту" рассуждает главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов.

- В 2015 году внутренняя политика России оказалась в тени политики внешней. Что означает для страны такая тенденция?

- Эта тенденция сформировалась по двум причинам. Одна из них - объективная. Она связана с тем, что произошла резкая активизация международных конфликтов и событий вокруг России, требующих постоянных и нерутинных ответов. Это свойство переходного периода, в котором находится вся международная система. Россия в силу своего положения в международных делах, конечно, никак не может быть в стороне и вынуждена всячески реагировать.

Вторая причина - субъективная. Она обусловлена тем, что у нас традиционно большое значение придавалось даже не столько внешней политике, сколько месту и статусу страны в мире. И когда возникают кризисные обстоятельства, связанные и с внешним контекстом, и с различными внутренними процессами, то государство начинает выбирать приоритеты. Наше государство своим приоритетом явно выбрало внешние успехи и старается за их счет компенсировать нарастающие внутренние сложности, в первую очередь экономические.

Думаю, что такая тенденция будет только усугубляться, поскольку мы вступаем в избирательный период. Для правящего истеблишмента крайне важно представить товар лицом. А наиболее яркий товар – это внешнеполитическая активность России. К сожалению, на мой взгляд, иногда она становится самоцелью и идет в ущерб развитию. Но пока ничего другого, видимо, ожидать не приходится.

- То есть, на ваш взгляд, это долгосрочный курс?

- В современном мире трудно понять, что есть долгосрочное. Наш главный горизонт планирования – это 2018 год. И на этот период, судя по всему, никаких качественных сдвигов в приоритетах не ожидается.

- Чем может обернуться такая диспропорция в приоритетах?

- Всегда нужен баланс. Нельзя перекашивать конструкцию государственного управления в ту или иную сторону. Пренебрегать внешними обстоятельствами, особенно сейчас, недопустимо. Но никакие внешние обстоятельства без внутреннего развития не спасут. Более того, сейчас международная нестабильность открывает для России возможности вернуться в нишу более значимых государств. Но эти возможности ограничиваются из-за нехватки внутреннего ресурса. Сейчас, как ни странно, внешних ограничителей гораздо меньше. В такой бурной хаотичной ситуации возможно все. Если четко и расчетливо играть на международной арене, то можно далеко продвинуться. Но важно при этом не отрываться от фундамента. Иначе может получиться пузырь наподобие биржевого.

- А уходящий год можно считать успешным для отечественной дипломатии?

- Безусловно, дипломатических успехов было много: и с Ираном, и с Сирией, и даже с Минским процессом - несмотря на то, что он очень странный и сложный. Но речь идет именно о дипломатии как о некоем инструментальном мастерстве.

Если говорить о внешней политике в широком понимании, вопросов гораздо больше. Как известно, внешнеполитическая концепция и все доктринальные документы справедливо утверждают, что главная задача внешней политики – создание благоприятных возможностей для внутреннего развития. В этом смысле итоги достаточно неоднозначные. К концу 2015 года условия для внутреннего развития страны стали более проблемными. Возможно, такая ситуация будет преодолена. Но пока по результатам последних двух лет нельзя сказать, что мы сильно облегчили свое внутреннее развитие за счет успехов внешней политики. Однако возлагать всю ответственность за это на дипломатов не стоит. Они всего лишь выполняют задачи, которые формулирует высшее руководство.

- Что, по вашему мнению, стало главным достижением российской внешней политики в прошедшем году?

- Участие в иранском дипломатическом процессе – безусловный успех. Это новая веха, которая свидетельствует о возвращении настоящей полноценной дипломатии, когда с помощью именно дипломатических приемов решаются конфликтные вопросы и определяется результат. Просто в годы после холодной войны дипломатия оказалась в довольно странном положении. На протяжении долгого периода результат был предначертан заранее, а дипломаты просто должны были его оформлять. Сейчас такая модель уходит в прошлое. И в этом отношении то, что Россия участвует в иранском процессе, стратегически абсолютно верно.

Что касается других результатов, то, конечно, назвать успехом Минский процесс язык не поворачивается. Да, войну прекратили, но все очень зыбко, двусмысленно и непонятно.

Сирийскую тему Россия радикально изменила, и можно сказать, что скорее в рациональную сторону. Но вместе с тем ситуация не стала более многообещающей. Мы изменили контекст и повестку, но как из этой операции выходить, пока непонятно. Россия сделала довольно серьезную ставку на участие в сложнейшем внутреннем конфликте, результат которого непредсказуем. Поэтому говорить о том, успех это или нет, еще слишком рано. Предпосылки для успеха имеются, но не более того.

- А что тогда следует считать главной внешнеполитической неудачей?

- Я бы сказал, что главной неудачей стала пробуксовка и кризисные явления в евразийской интеграции. Ни у кого на этот счет с самого начала не было эйфории, но сейчас ситуация очень сильно запуталась, прежде всего в силу политических обстоятельств. Поэтому некоторую деградацию и откат назад определенных процессов можно считать достаточно серьезной проблемой. Особенно на фоне того, что на евразийском пространстве значительно активизировалась международная деятельность Китая. Сейчас очень важно, чтобы в данной ситуации Россия выступала не сама по себе, а как представитель союзников по ЕАЭС. Я не пессимист. Но то, что до сих пор происходило, показывает: на этом направлении пока было много мелких, но существенных просчетов.

- Вы видите какие-либо предпосылки к тому, что в 2016 году будет все-таки достигнут прогресс на этом направлении?

- На самотек процесс евразийской интеграции, конечно, пускать ни в коем случае нельзя, иначе все утечет совсем не в том направлении, в котором нам надо. Об этом приоритете постоянно говорят, его никто не отменял. Я думаю, вопрос сейчас заключается в том, кто возьмет инициативу в свои руки. Российский экономический ресурс несопоставимо меньше китайского. И Россия может выровнять эту ситуацию только за счет своей политической активности - в первую очередь, работая вместе со своими ближайшими партнерами.

- Год назад все с воодушевлением говорили о большом повороте на Восток. Он произошел? Или мы до сих пор стоим к Востоку вполоборота?

- Поворот, конечно, постепенно происходит. И евразийская инициатива – это неотъемлемая его часть. Но нам необходимо все делать гораздо активнее и быстрее. Например, сопряжение ЕАЭС и Шелкового пути – стратегически очень правильное направление. Но оно пока увязло во всевозможных ведомствах, и большого сдвига мы все еще не наблюдаем.

Еще одна проблема заключается в том, что когда мы что-то делаем на международной арене, особенно в этой части мира, то иногда забываем активно согласовывать и координировать наши действия с союзниками. Россия привыкла к свободе рук. Она считает, что сначала можно что-то сделать, а потом договориться. Такой подход вызывает лишние трения.

Но от восточного направления нам деваться некуда. Если мы и его провалим, тогда вообще непонятно, что останется. Пока нет оснований рассчитывать на серьезные улучшения отношений с Западом.

- На чем будет сосредоточена российская внешняя политика в 2016 году?

- Понятно, что сирийское направление будет забирать очень много внимания. Хотя это уже вопрос будущего всего Ближнего Востока, а не только Сирии. Россия, с одной стороны, значительно укрепила свои позиции в этом регионе. Но она сделала замах, который надо чем-то подкреплять. А здесь опять все упирается в наличие внутреннего ресурса.

Второе очевидное направление – активизация усилий, направленных на то, чтобы ЕС начал отказываться от антироссийских санкций. Это процесс неодномоментный, он будет происходить постепенно. Но того единодушия, которое было недавно в Европе по этому вопросу, сейчас уже нет. Пространство для работы существует. Проблема в том, что здесь ключ ко всему - украинская ситуация, а она далека от позитива. В этом отношении Россия является главным получателем всех издержек, но при этом она не контролирует все происходящее. Ситуация на Востоке Украины – далеко не полностью продукт российского желания, а политика Киева тем более нами никоим образом не управляется.

Беседовала Татьяна Хрулева

Материал подготовлен в рамках совместного проекта с Фондом поддержки публичной дипломатии им. Горчакова.