Нанотехнологии уже чистят пруды (фото)

Цветение воды – настоящий бич московских и вообще российских просторов. Цветет Москва-река в южном течении, цветет Волга. И с этим пока справиться не могут. Да и вряд ли смогут, пока не прекратится промышленное загрязнение рек. Но если говорить о водоемах стоячих, о прудах, - то здесь проблема проще и обыденнее. Пруд зарастает сам собой, всегда – так зарастали ряской и помещичьи пруды в XIX веке. Надо чистить. И вот в этом нам XXI век может помочь. И даже нанотехнологиями, кажется.

А непосредственно занимаются биоочисткой столичных прудов (трудно поверить!) всего два человека: Виктор Валентинович Ларченко, отставной полковник химических войск, ныне технический директор фирмы «РСЭ-трейдинг», субподрядчика «Мосводостока», и его сотрудник Илья Пирог. Причем, ездят они на «Газелях» поодиночке. Весь летний период, начиная с мая, вкалывает Ларченко без выходных, с пяти часов утра, почти все время за баранкой. И надо сказать, прекрасно выглядит.

Темно-синяя грузовая «Газель» тормозит на берегу пруда возле кинотеатра «Экран» в юго-восточном окраинном районе Марьино. Ларченко сам за рулем, денщиков у полковника нет, но они ему и не нужны. Виктор Валентинович – загорелый до черноты здоровяк в ковбойской кожаной шляпе. Правда, сейчас погода резко ухудшилась, противно моросит дождь.

«Это ничего, - решительно говорит Ларченко. – Я человек военный, не размокну. А для микробов наших дождь как раз очень полезен. В дождь аэрация идет, они активизируются на полную катушку. Вот когда тут за 30 градусов жары было, - я волновался. Они засыпают в тепле, а активизируются как раз процессы брожения и гниения».

За домами – парк и Москва-река. Марьинские пруды играют роль «регуляторов»: на них замыкаются всякие водостоки, и когда пруд наполняется, внизу открывается шлюз, и вода уходит в реку. На одном берегу бьет по-дурацки устроенный фонтан: в дождь это смотрится как-то сюрреалистически. Напротив, на бетонной набережной – здоровенное граффити вроде «Сохраним природу, мать вашу». Но с точки зрения чистоты воды, пруд выглядит отлично. Его чистили все лето, сейчас – завершающая, седьмая чистка.

Ларченко открывает заднюю грузовую дверь. В кузове – белые пластиковые ведра, закрытые и опечатанные. На крышках – черным по-русски написано «Понд». Вообще, препарат называется «Микрозим понд трит». Виктор Валентинович вскрывает ведро гаечным ключом, и взору представляется порошок, с виду - как обычный песок.

«Кукурузная мука, - усмехается Ларченко. – Питательная среда для микроорганизмов. А вообще, он безвредный совершенно, кисленький такой». Действительно, на вкус препарат довольно приятен: такая «тонизирующая» кислеца. А на то, что порошок безвреден, надеяться можно, глядя на самого Ларченко: ему 64 года, как-никак, а рукопожатие медвежье.

Поскольку пруд небольшой, Виктор Валентинович просто сыплет порошок с берега в двух-трех местах, потом, зачерпнув воды, замешивает в ведре тестообразную массу и, размахнувшись, выплескивает все в пруд. На воде виден беловатый налет. Через пять минут весь препарат утонет.

Между тем, порошок имеет достаточно сложное устройство, он разработан с применением нанотехнологий и содержит 10-12 штаммов микроорганизмов. И довольно дорогой – по свидетельству Ларченко, оптовым покупателям отпускается по 900 рублей кило, а в магазинах бывает и по 2 тыс. 700. Впрочем, среди магазинных покупателей преобладают владельцы аквариумов – им много не надо.

В воде препарат распадается: часть микроорганизмов опускается на дно и активно разлагает придонный ил. Вырабатывающиеся при этом соединения азота и фосфора устремляются вверх, где их пожирают другие полезные бактерии, уничтожая питательную среду для тины и ряски. Полезные микробы могут даже перезимовать и весной продолжить свою деятельность.

Тем не менее, в работе требуется настойчивость: за лето водоем должен быть обработан семь раз, с последовательным снижением дозы препарата. Там, где для первого раза нужно 50 кило, на седьмой раз сыплют 12. Труднее всего выводится ряска – ну, это растение относительно крупное, серьезное. К концу лета и она отступает.

Поблизости – совсем маленький пруд, и церковь на берегу. «Около церквей пруды хорошие, - рассказывает Ларченко. – Не знаем пока, что это – божественное воздействие, или просто церковники всегда место получше выбирали». Здесь полковник сыплет препарат горстями из своих широких дланей: «Одна моя пригоршня – 200 грамм».

На больших прудах, где есть лодочная станция – берет лодку. Виктор Валентинович не прочь и погрести. «Но это же не сравнить с работой по чистке пруда вручную, - замечает он. – Ведь закидывают с берега «кошки» и тащат волоком тину, а ее такие «валуны» бывают!» Причем, естественно, чистка крючьями никак не затрагивает внутренних процессов брожения и гниения в воде.

А в стоячей прудовой воде процессы эти интенсивные. Люди их усугубляют, когда кормят уток хлебом. «От этого и утки гибнут, - замечает Ларченко. – Утке же нужно твердое есть, чтобы в зобу перетиралось. А хлеб у ней в желудке разбухнет, ее разорвать может. А тот хлеб, который на дно опускается, - а там батоны целые лежат! – он же окисляется, и это очень вредно для воды».

Как бы там ни было, программа, благословленная лично мэром Лужковым, действует в Москве уже пятый год, с постепенным расширением списка водоемов. Заимствуют ее и другие города – правда, пока все больше отдаленные: Чита, Красноярск. В Подмосковье новой методикой заинтересовался пока только один, тоже отдаленный Луховицкий район, куда Ларченко на днях и ездил. «Там пруды в ужасном состоянии, рассказал он. – К будущему году они хотят их сделать пригодными для купания, потому и обратились к нам».

Леонид Смирнов, фото "Росбалт-Москва"