Нобель для исследователя "красного человека"

Престижная премия по литературе 2015 года в кои-то веки не оставит равнодушным русскоязычного читателя. Светлана Алексиевич знакома, пусть не всем из нас, но все-таки достаточно многим. «Исследователь красного человека», до жутковатости доходящий документалист, который ничего не добавляет от себя, вменяемый и уравновешенный белорусский оппозиционер и просто личность.

Поскольку наши дни можно с условностью назвать временем государственников и державников, Нобелевка не обещает Алексиевич легкой жизни. В сетевом сообществе уже идут словесные перепалки по данному факту, и негатива по адресу лауреата вполне хватает. На одном из форумов кто-то уже в некотором роде «прославился» репликой: «Нобелевку по литературе отдали замполиту» - имея ввиду, конечно, «замполита» антисоветского и антироссийского, отвечающего запросам Запада.

Любопытно было бы узнать, как воспримет сама Светлана Алексиевич слово «замполит». Ведь именно против «замполитов» и комиссаров, против бесчеловечной государственной машины направлен пафос ее книг. Очень мощный пафос, несмотря на то, что все книги полностью состоят из рассказов других людей - участников наиболее страшных и кровавых событий советской, а также и постсоветской истории.

Разумеется, эти рассказы не только скрупулезно записаны, но и отобраны, и отредактированы автором - и понятно, что автор сей не беспристрастен, у него есть свои взгляды. Алексиевич называет себя «исследователем красного человека». Ее книги - приговор советской державе. Но и возражать ей не так-то легко, даже если ты «государственник», но «государственник» думающий и чувствующий. Потому что это - исповеди множества безвестных простых людей, попавших в пламя войн и катаклизмов.

Названия книг Алексиевич: «У войны не женское лицо», «Чернобыльская молитва» - в расшифровке не нуждаются. «Цинковые мальчики» - тоже нетрудно догадаться, что это про Афганистан. «Зачарованные смертью» - о коммунистах, покончивших с собой после краха СССР (сегодня не все и поверят, что такие тоже были). «Соло для детского голоса» - вспоминания взрослых о военном детстве. Последняя пока книга «Время секонд-хенд» - исповеди тех, кто хлебнул горя уже при Перестройке и в 1990-е.

Читать это тяжело - хватает жуткого и в рассказах фронтовичек о том, как неласково их встретили женщины тыла, проведшие войну на голодном пайке и вдали от мужчин, и в исповеди нашей современницы, чья дочь, поступив в милицию, поехала в Чечню и застрелилась там (по официальной версии, доверия не внушающей). Некоторые из «авторов-героинь» были обижены на писательницу и даже пытались с ней судиться за то, что она вынесла их рассказы в публичное пространство «как есть». Но это тоже часть жизни.

Сама же Светлана Алексиевич - опытная литературная дама 67 лет, оппозиционная по отношению к правящему в ее родной Белоруссии режиму Александра Лукашенко. Но при этом трезво настроенная - она отмечала, что Лукашенко имеет очень прочные позиции благодаря социальному контракту с народом, которому хватает колбасы и сыра. И белорусской оппозиции от нее не раз доставалось на орехи - особенно тем оппозиционерам, кто заявлял, что им «не нужна демократия на русском языке».

Итак, в сегодняшней Москве реакция живая и неоднозначная. Уж точно куда живее, чем, если бы престижнейшую награду в 8 млн шведских крон или порядка $950 тыс получили даже Харуки Мураками или Филип Рот, не говоря уже о Джойс Кэрол Оутс или Нгуги Ва Тхионго, которых тоже прочили в лауреаты этого года.

Категорически приветствовал награждение писатель Михаил Веллер. «Я ожидал, что она и получит - и полагаю, что это в высшей степени заслуженная награда, - подчеркнул Веллер в беседе с корреспондентом «Росбалта». - Одновременно это говорит о том, что сейчас спрос на жесткую неприкрытую документальную литературу. Постмодернизм всем уже надоел. А это - именно то, как говорили простые люди о суровых вещах, о войнах, Второй Мировой и афганской и т. д».

«Кроме того, - не укрылось от Веллера - должен был сыграть как-то и политический момент, что у нее мать украинка, отец белорус, сама в эмиграции живет в Европе и т. д».

Вот этот-то «политический момент», как нетрудно догадаться, далеко не всех радует. «Не хотелось бы злословить Светлану в связи с присуждением ей премии, - заметил корреспонденту «Росбалта» писатель Сергей Шаргунов. - В свое время мне казались интересными ее очерковые работы, связанные с войной. В последнее время ее позиция стала казаться мне чересчур политизированной, и понятно, что и без меня найдется большое количество людей, которые свяжут присуждение премии именно этой писательнице с политическими обстоятельствами».

По мнению Шаргунова, в самой России немало писателей, которые могли бы получить эту премию. «Например, Андрей Битов, Фазиль Искандер, а среди недавно ушедших- Валентин Распутин, - подчеркнул Шаргунов. - Понятно, что он никогда бы этой премии не получил. Но если поставить на одну доску Распутина и Алексиевич, то, безусловно, выиграет Распутин - по гамбургскому счету, который гораздо сильнее формального Нобеля».

Среди тех, кто порадовался - известный культуролог и кинокритик Даниил Дондурей. «Немножко неожиданно, но я очень рад, - заметил он. - Я считаю, что она выдающийся литературный исследователь, солженицынской традиции, испытатель, задающий вопросы».

Творчество Алексиевич, по мнению Дондурея, является «соединением литературы и публицистики, исследования и ответов». «Она как бы обращается к думающим людям. И вот это качество новой литературы сегодня становится все более востребованным, - отметил кульуролог. - Сложные вопросы, которые часто задаются не в виде фэнтези, как у великих писателей XIX и ХХ веков, - а достоверное знание. Используя модное слово - это искусство постдока. То есть, уже постдокументальное искусство».

«Искренне приветствую, считаю, что Нобелевский комитет оказался настоящим с точки зрения теории культуры прозорливцем», - заключил Дондурей.

Напротив, Эдуард Лимонов встретил известие с добродушной иронией. «Выбор вполне банальный, неудивительный для нынешнего Нобелевского комитета, который выбирает таких «травоядных» писателей, по преимуществу каких-нибудь безобидных женщин, - заметил писатель корреспонденту «Росбалта» - В свое время она написала книгу «Цинковые мальчики» о проблемах войны в Афганистане. Но война в Афганистане закончилась в 1989 году. А сама Алексиевич, насколько я знаю, вернулась в Белоруссию, ведет себя тихо. Мне непонятны ее достоинства как писателя».

Неудивительно, что у разных литераторов - разная информация о том, где сейчас живет Алексиевич - в Белоруссии или на Западе. Она действительно такой «интернациональный человек», «гражданка мира».

Сама же Нобелевская премия по оценке Лимонова, - «это такое светское мероприятие, как выбор «Мисс Вселенной» в Лас-Вегасе или фильмы о Джеймсе Бонде, которые с периодичностью все время выходят». К тому же это творение «злодея Нобеля», «изобретателя динамита, мечтой которого было изобрести такое чудовищное орудие убийства, чтобы войны прекратились».

«Когда-то премию давали, следуя каким-то политическим мотивам, - напомнил Лимонов. - Давали Пастернаку, чтобы позлить руководителей СССР, потом Солженицыну с той же целью. Когда была разрядка, «детант», то дали Шолохову - вдруг. Но тогда было интересней: пусть бы выбор был политически мотивирован. Теперь же тема потеряла свой престиж. Не из-за чего столько ожиданий и шума. Русские слишком большое значение этому придают».

Известный писатель и критик Дмитрий Быков - кончено, всей душой «за» награждение. «Нобелевский комитет наградил безусловно авангардного писателя, - рассказал Быков корреспонденту «Росбалта», - который ищет новые способы поэтической, повествовательной «наррации», рассказа. Он устраняет абсолютно собственный голос и создает такой полифонический - что и отмечено в решении - хор страдальцев, рассказывающих о своей трагедии».

Собеседник агентства напомнил, что учитель Светланы Алексиевич в литературе, Алесь Адамович, «когда-то это назвал сверхлитературой». «Он считал кощунственным писать художественную прозу о кошмарах ХХ века, - заметил Быков. - Вот Алексиевич и работает в очень трудном жанре. Давая голос бесконечным страдальцам, документальным свидетелям».

«Она, конечно, продолжает традиции передовой русской журналистики, - убежден писатель. - Традиции Короленко, Дорошевича и отчасти Чехова, чье журналистское расследование «Остров Сахалин» когда-то взорвало русскую жизнь, а мы этого у Чехова практически не помним. Традицию документального романа, очень важную. В Америке эта традиция «нового журнализма» в 1960-70-е гг., начиная с Трумена Капоте, создала новую небывалую стилистику. И тут нам есть чему порадоваться - что наш автор награжден за такую модерновую прозу».

Дмитрий Быков также признает, что «политический подтекст, конечно, есть». Но это хороший контекст - как-никак мы наблюдаем шестое награждение Нобелевской премией по литературе русскоязычного автора, и одновременно первое - белорусского. «Это подчеркивает великие правозащитные и свободолюбивые гуманные традиции русской литературы, - подчеркнул Быков. - Можно только аплодировать».

Леонид Смирнов