«Усадьбу Пожарского» может спасти только Госдума

Ценнейшее историческое здание, связанное с именами князя Пожарского, графа Ростопчина и Льва Толстого, расположенное в двух шагах от Кремля и соседствующее с Лубянкой, находится в жутком запустении и может погибнуть. «Цена вопроса» - выкуп особняка государством во исполнение судебного решения. Но государство говорит, что у него нет денег.

Прекрасный голубой особняк по адресу Большая Лубянка, 14 имеет вид странный и печальный. Два его боковых флигеля вполне «ухожены» - правда, один из них «интегрирован» с соседним зданием, куда более современным, и «интеграция» эта, с точки зрения ценителя архитектуры, довольно варварская: беспардонная эклектика совершенно разных эпох. Другой же флигель, параллельный, буквально сияет и радует глаз. А вот главный, центральный дом в глубине двора, не сияет, а «зияет» битым кирпичом, полузадрапированный строительной сеткой.

Для такого «супер-центрального» столичного района это вообще-то неприлично в наши дни - но суть дела куда хуже. Пребывающий в запустении уже 20 лет особняк может просто не пережить наступающей зимы.

Об этом и поведали журналистам представители «трех сторон», обеспокоенных судьбой архитектурного памятника: активисты общественного движения «Архнадзор», представитель Мосгорнаследия и последний собственник, которому не способствовала удача.

В данном случае все три стороны выступали единым фронтом, ничего друг у друга не оспаривая. Они хотят одного: чтобы памятник, наконец, выкупило государство. Во исполнение решения суда, давным-давно принятого. Представителя федерального ведомства, Росимущества, на встрече не было - но позиция Росимущества известна: оно бы не против, у него только денег нет на выкуп. Что тоже звучит более чем правдоподобно: мы живем во время, когда лишних денег нет - а у госбюджета тем более. «Баррель» нынче не в той цене, 276 млн рублей на дороге не валяются (были времена, когда «валялись», но тогда не подсуетились).

А памятник, между тем, далеко не рядовой - координаторы «Архнадзора» Рустам Рахматуллин и Константин Михайлов сумели доходчиво донести до общественности его значение. Тут «наслоились» друг на друга имена и эпохи. Цвет особняка небесно-голубой, а история самой усадьбы скорее «огненная» - по жесткой иронии судьбы, и эпохи, и имена тут поблескивают пламенем.

В соответствии с архитектурными обычаями, на фундаменте начала XVII века стоят стены ранней петровской эпохи с полуразрушенным декорами XIX века. Внизу, «под нами», находится фундамент и подвалы палат князя Дмитрия Пожарского - того самого, что вместе с Кузьмой Мининым так мощно побил польских захватчиков в 1612 году. А годом раньше, в 1611-м именно здесь Пожарский стоял на баррикаде вместе с пушкарями Пушечного двора, отражая факельную вылазку польских полков, которые шли из Кремля и Китай-города жечь Белый город. Отразил успешно, был тяжело ранен, чтобы к следующему году поправиться.

Сами палаты Пожарского, по мнению историков, были деревянными и не сохранились. Подвалы посетить пока не удалось - они засыпаны грунтом, но вполне могут (да и должны, если дом оживет) быть откопаны.

Имена строителей и первых владельцев самого особняка точно неизвестны — но строитель был чудотворный. «Верхний объем дома и прекрасный декор XVII века - это петровское время. И мы больше не знаем примеров такого богатого белокаменного декора», - подчеркнул Рустам Рахматуллин.

Ну, а спустя два века после Минина и Пожарского, как известно, грянула война 1812 года. Так, вот, здесь был дом военного губернатора Москвы графа Федора Ростопчина - и здесь он отдавал распоряжения о сожжении города, дабы он не достался Наполеону. О том, почему именно сгорела Москва, могут быть споры, но приготовления велись.

После ухода наших, в доме расположился генерал де ла Борд, сумевший организовать пожаротушение и отстоять французские кварталы - Кузнецкий Мост. Когда генерал распорядился разжечь камин, оставшиеся слуги жестами показали, что этого не надо делать. В дымоходе удалось найти мощную пороховую зажигалку. (Кстати, фамилия Ростопчин тоже «огненная» - не от глагола «топтать», а от профессии истопника).

Здесь же, во дворе, увы, произошла и позорная сцена бессудной расправы над человеком по фамилии Верещагин, которого Ростопчин обвинил в страшной

измене Родине. Реальная вина Верещагина состояла в том, что он перевел с французского какую-то наполеоновскую брошюру и сдуру ее зачитывал на публике.

В романе Льва Толстого «Война и мир» дело изложено так, что Ростопчин, испугавшись московской толпы, возмущенной бездействием начальства, прикрылся от нее «изменником Верещагиным», коего тут же и растерзали, а сам бежал через задний двор. Согласно мемуарам самого Ростопчина, было не совсем так: Верещагин был казнен во дворе, сам же Ростопчин выехал через парадные ворота.

Во второй половине XIX века здесь же располагалось правление Общества страхования от огня. Ну, а потом... В советские времена вся усадьба принадлежала органам госбезопасности. Это же Лубянка, соседний дом №12 - знаменитый «40-й магазин», где на первом этаже был известный на всю Москву гастроном, а все остальное - КГБ, что не поместилось в главном своем здании через дорогу. Примерно так оно и сейчас. Вывеска тут висела: «Управление КГБ по Московской области». Но в центральном доме усадьбы находился вычислительный центр КГБ СССР, и в окружении роскошных декоров стояли ЭВМ. Вот, что тут при Сталине было - дело более темное.

Оказывается, были недолгие времена, когда у наших органов госбезопасности возможно было кое-что отобрать. Вот только зданию этот акт приватизации счастья не принес.

«Усадьбу разделилина три кадастровых участка, которые были розданы в разные руки, - рассказал Рустам Рахматуллин. - Строение, интегрированное с домом №12, осталось в ведении ФСБ. В другом крыле был петербургский «Промстройбанк», а ныне ВТБ».

Вот, ВТБ-то и отреставрировал так замечательно свой флигель. А центральному дому не повезло «Приватизатором был «Инкомбанк», вскоре лопнувший, -

сообщил Рахматуллин. - Управляющая компания, которая руководила банкротством «Инкомбанка», перепродала его». Нынешний собственник, ООО «КАРС», третий по счету, и «отдувается» за всех.

Не сказать, чтобы собственник и государственный контролер так уж друг друга по головке гладили. «Департамент культурного наследия города Москвы бьется за сохранность этого дома уже много лет, - сказал представитель Мосгорнаследия Михаил Голубев. - В 2007 году было заключено охранное обязательство, в 2008 году была проведена проверка и выяснено, что ничего не сделано. Окончательное судебное решение принято в 2014 году».

«С первого же года собственности начались попытки изъятия его у нас. Можете представить, какие убытки несли мы, когда это здание пустовало, - говорил генеральный директор ООО «КАРС» Михаил Крунов. - Мы рассчитывали на определенные политические изменения и мыслили здесь разместить музей русского искусства».

«Когда мы купили это здание, сразу же приступили к разработке проекта реставрации. В охранном обязательстве нам поставили срок один год - это нереально даже при финансировании», - рассказал юрист фирмы Андрей Жмаков. «Ремонт в здании не проводился с 1920 года, - добавил он - Мы его приобрели в 2007 году, и сразу же пошли суды по изъятию этого здания из нашей собственности. Де юре дом находится в собственности ООО «КАРС», потому что Росимущество никак не принимает его на свой баланс».

Но как бы там ни было - сейчас присутствующие ни в коей мере не выясняли отношений между собой. Они хотят одного, чтобы государство выкупило и вернуло себе жемчужину архитектуры. Как уточнил Жмаков, Росимущество должно выкупить этот дом по решению суда и выплатить ООО «Карс» 276 млн 440 тыс рублей.

Также было сообщено, что ввиду отсутствия живых денег Росимущенство предлагает выставить дом на торги и с выручки заплатить собственнику. И то бы ничего, одна беда - здание уже совсем плохо. В чем собравшиеся и могли воочию убедиться. «Мерзость запустения», поврежденные декоры, проваливающиеся потолки, разрушающийся кирпич.

«Я не уверен, что он переживет эту зиму, - подчеркнул Михаил Крунов. - Памятник уже изъят, у него практически нет хозяина». «Мы только что подсчитали - 20-я зима запустения, - подтвердил Рустам Рахматуллин. - Но только второй сезон происходит то, что вы видите в зале - обрушение конструкций из-за повреждения кровли и обрушение декора. Начинается критическая фаза».

В таких обстоятельствах, ценители старой Москвы обращают последнюю надежду на парламент, который вот-вот должен принять федеральный бюджет на 2016 год. И подкрепляют свое обращение наступающим праздником 4 ноября - относительно новым, но очень дорогим для государства днем победы над польскими интервентами. Той самой победы Минина и Пожарского.

«В этом году мы решили показать дело пораньше, потому что идет бюджетная сессия, и, как оказывается, главная проблема - строка в федеральном бюджете о возможности выкупа этого дома в госказну», - отметил Рахматуллин.

«Праздник 4 ноября связан непосредственно с деяниями бывшего хозяина этого дома, князя Пожарского. Государство ставит большие монументы историческим деятелям - здесь никакого монумента ставить не надо. Вот живой монумент этой эпохи, - подчеркнул Константин Михайлов. – И, к сожалению, он в таком состоянии. Нет большого государственного проекта будущего этого здания. Хотя оно по своей роли достойного того, чтобы стать музеем и культурным центром».

Леонид Смирнов, фото автора