Posted 12 апреля 2018,, 19:16

Published 12 апреля 2018,, 19:16

Modified 31 января, 19:07

Updated 31 января, 19:07

Сечин приехал, Улюкаев остался

12 апреля 2018, 19:16
Суд снова не прислушался к доводам защиты экс-министра экономического развития РФ, который заявил о торжестве презумпции виновности.

На заседании Московского городского суда, где в четверг рассматривалась апелляция бывшего министра экономического развития РФ Алексея Улюкаева, осужденного на восемь лет строгого режима за огромную взятку, произошло одно чудо и не случилось другого. То чудо, которого не случилось, стало бы более гуманным.

Суд не отменил приговора Улюкаеву и не освободил его из тюрьмы. Коллегия под председательством Светланы Федоровой смягчила приговор в одном пункте — отменила лишение осужденного права занимать государственные и административные должности. Это прозвучало весьма неуклюже и могло быть расценено даже как некоторое издевательство. Какое дело человеку, которому предстоит в колонию ехать на годы (даже с учетом предварительного домашнего ареста) и которому уже перевалило за 60 — до высоких административных портфелей!

Что касается случившегося чуда, то так можно расценить долгожданную — и уже никем не «чаянную» — явку главного свидетеля: главы компании «Роснефть» Игоря Сечина. У него согласно приговору требовал Улюкаев свою легендарную взятку в $2 млн, по его инициативе был проведен оперативный эксперимент, в ходе которого Сечин передал тогда еще министру сумку с 20 кг долларовых бумажек. А затем, после ареста Улюкаева, Сечин упорно не являлся в суд первой инстанции — Москворецкий — и приговор вынесли без него. Что и вызвало саркастические разговоры — мол, таким фигурам все можно.

И вот в апелляционный суд Сечин вдруг взял и приехал. Правда, присутствовавшим в здании суда журналистам на него даже взглянуть не удалось. Их из зала попросили, поскольку прокурор Борис Непорожный, который и требовал вызова Сечина с самого начала процесса, еще в Москворецком суде, теперь столь же логично обосновал необходимость допроса главы «Роснефти» в закрытом заседании. Ибо речь идет о сведениях, содержащих важную коммерческую тайну. И пресса томилась в коридоре больше часа, а Игорь Иванович вошел и вышел через другой коридор — в Мосгорсуде, конечно же, имеются проходы для конфиденциальных визитов.

Показания Сечина лишь мельком проступили в речах представителей защиты. Все четыре адвоката были, что называется, «в ударе». И осужденный тоже речи произносил — и выглядел, надо сказать, неплохо. После четырех месяцев в следственном изоляторе, куда его поместили по вынесении приговора 15 декабря прошлого года, он похудел, оброс почти шевелюрой и стал чем-то похож на «рассерженного молодого человека хиппарского вида». Постаревшего — но для своих лет смотрится Алексей Валентинович «вполне».

Некоторую ошибку — или странность — Улюкаев допустил в самом начале заседания, попросив разрешить выступить в роли общественного защитника своей жене. По закону суд вправе это разрешить, но вправе и отказать — что он и сделал, «с подачи» обвинения, резонно отметив, что непонятно, зачем осужденному помощь жены, то есть человека небеспристрастного и не имеющего юридического образования, когда его защищают четыре высоких профессионала.

Венцом же открытой части заседания стала речь адвоката Тимофея Гриднева, который и в суде первой инстанции выделялся как лидер защиты. Здесь он выступил ничуть не менее эффектно.

Прежде всего, Гриднев настаивал на своем тезисе, что Улюкаев не мог способствовать успешной приватизации более 50% акций нефтяной компании «Башнефть» в пользу возглавляемой Сечиным «Роснефти» (а за что тогда он мог такую взятку потребовать?). «И Сечин сегодня признал, что Улюкаев не мог влиять на приватизацию. У него не было на то никаких полномочий. Свидетель обвинения встал на позицию защиты», — подчеркнул адвокат.

Далее, по словам адвоката Гриднева, Сечин уточнил, где и когда Улюкаев требовал у него взятку. И это уточнение расходится с приговором первой инстанции. Не с самим даже приговором — Гриднев настаивал, что «суд не смог установить время и место требования». А «отсутствие доказательства такого требования делает приговор необоснованным и ничтожным».

Но, исходя из тех показаний, что исследовались на суде ранее, как-то вроде бы установили, что разговор происходил 15 октября 2016 года в индийском штате Гоа, когда Сечин играл в бильярд с главой ВТБ Андреем Костиным и где их видел охранник главы «Роснефти» и засняло телевидение. Данная версия всячески оспаривалась защитой.

И вот, оказывается, по словам адвоката Гриднева, теперь Сечин сообщил, что Улюкаев потребовал у него взятку в тот день, но не в том месте — а в момент, когда они шли по лестнице в другой зал на второй этаж, да еще «в огромной толпе людей». Где их уже не видели ни охранник, ни телевизионщики.

Таким образом, напомнил адвокат судьям, у них теперь имеются только два показания — Сечина и Улюкаева (который, конечно же, заявил, что «нигде с Сечиным не шел»). Гриднев объявил, что, делая выбор в пользу Сечина, суд нарушает важнейший юридический принцип презумпции невиновности.

Наконец, говоря о роковом дне передачи сумки с долларами и задержания Улюкаева с нею во дворе «Роснефти» в Москве, адвокат Гриднев настаивал на том, что перехваченные разговоры Сечина и Улюкаева совершенно не похожи на разговор взяточника и взяткодателя.

По версии адвоката, из разговоров следует, что Сечин «заманивает» Улюкаева в гости одновременно и деловой темой, и обещанием «показать компанию», тому это неудобно, он занят, уже вечер, но отказать тоже неудобно, и он едет.

А потом, во дворе, передавая сумку, Сечин во фразе, занимающей 19 секунд, тоже говорит нечто очень деловое, заканчивая словами «задание выполнено, забирай, чайку попьем». Зачем была бы вся эта комедия, если человек знал, что он едет за взяткой, — спрашивал защитник у суда.

«Мы не можем, исходя из собственных представлений о чести и жизни, решить, что Улюкаев абсолютно точно понимал, что в сумке находятся денежные средства», — сказал Тимофей Гриднев. В таком контексте, по его мнению, боле весомой выглядит версия Улюкаева, что он думал, будто в сумке находятся вина и деликатесы, которыми Сечин ранее обещал его побаловать.

Защита просила «отменить данный приговор, потому что выводы суда не нашли подтверждения обстоятельствами и доказательствами». Алексей Улюкаев в последнем слове тоже настаивал, что «ни одного доказательства требования взятки представлено не было».

«Один мужик сказал, что слышал, как другой мужик ему сказал, как третий мужик требовал у него деньги», — печально иронизировал осужденный, констатируя замену принципа ОБС (одна баба сказала) на принцип ОМС (один мужик сказал). Улюкаев тоже подчеркнул, что презумпция невиновности попрана — а торжествует вот именно что презумпция виновности в его отношении.

Ответные выступления двух прокуроров заняли гораздо меньше времени, чем речи четырех адвокатов. Борис Непорожный, как бы устало отмахиваясь от вздора, заметил, что «Сечин мог эту сумку вообще молча передать». Куда подозрительнее то, что Улюкаев ее «без единого слова подхватил и понес».

Прокурор напомнил, что Улюкаев даже не поблагодарил Сечина — и потом, когда они еще 15 минут общались в офисе, ничего у него не спросил насчет данного тяжелого груза. В общем, версию защиты обвинение сочло «несостоятельной и противоречивой».

С чем и согласился суд.

Леонид Смирнов